История сальери и моцарта - тайна смерти. Краткая биография антонио сальери

Анто́нио Салье́ри (итал. Antonio Salieri; 18 августа 1750, Леньяго, Венецианская республика - 7 мая 1825, Вена) - итальянский и австрийский композитор, дирижёр и педагог.

Ученик и последователь К. В. Глюка, автор более чем 40 опер, многочисленных инструментальных и вокально-инструментальных сочинений, Сальери был одним из самых известных и признанных композиторов своего времени и не менее прославленным педагогом: среди его учеников - Л. ван Бетховен, Ф. Шуберт и Ф. Лист. В Вене на протяжении 36 лет (1788-1824) Сальери занимал пост придворного капельмейстера - один из самых важных музыкальных постов в Европе.

Проклятием Антонио Сальери стал миф о его причастности к смерти В. А. Моцарта, распространившийся, несмотря на постоянные опровержения, в некоторых странах главным образом благодаря «маленькой трагедии» А. С. Пушкина. Состоявшийся в 1997 году суд официально признал Сальери невиновным в смерти коллеги.

Детство в Италии

Сведений о детстве Антонио Сальери сохранилось немного; но достоверно известно, что он родился в небольшом городке Леньяго в многодетной семье состоятельного торговца. Отец его - тоже Антонио Сальери - торговал колбасами и ветчиной, никакой предрасположенности к музыке не имел, но отправил своего старшего сына Франческо обучаться игре на скрипке у знаменитого виртуоза Джузеппе Тартини; Франческо и стал первым наставником Антонио-младшего. Уроки игры на клавесине Сальери брал у органиста местного собора Джузеппе Симони - ученика не менее знаменитого падре Мартини. Вундеркиндом юный Сальери, судя по всему, не был - во всяком случае, не прославился в этом качестве, - но обладал, по свидетельствам очевидцев, помимо превосходного слуха, незаурядных способностей и редкого в его годы трудолюбия, красивым голосом.

В феврале 1763 года Сальери потерял мать; отец, совершенно разорившийся в результате неудачных торговых операций, умер в ноябре 1764-го; 14-летнего Сальери взяли на воспитание друзья отца - богатое и аристократическое семейство Мочениго из Венеции. Глава семьи (его родственник, Альвизе IV Мочениго, был в то время дожем Венецианской республики), любитель музыки и меценат, по-видимому, и занялся дальнейшим музыкальным образованием Сальери: с 1765 года он пел в хоре собора Св. Марка, изучал basso continuo у вице-капельмейстера собора, известного в то время оперного композитора Дж. Б. Пешетти, гармонии и основам пения обучался у тенора Ф. Пачини. Годы спустя воспоминания о «городе тысячи каналов» отозвались в некоторых комических операх Сальери; но венецианский период оказался недолгим: на юного музыканта, по рекомендации Пачини, обратил внимание Флориан Леопольд Гассман, придворный композитор Иосифа II, находившийся по своим делам в Венеции. В июне 1766 года Гассман, возвращаясь в Вену, взял с собой Сальери.

Юность в Вене

Новый покровитель стал для Сальери вторым отцом. Гассман (в то время один из немногих композиторов-иностранцев, получивших признание в Италии) занялся не только его музыкальным образованием - игрой на скрипке, генерал-басом, контрапунктом, чтением партитур, - он нанял для своего воспитанника учителей немецкого, французского, латыни и литературного итальянского языка; обучал всему, что могло иметь хоть какое-нибудь отношение к его будущей профессии, включая светские манеры. Гассман познакомил Сальери с признанным мастером оперного либретто, придворным поэтом Пьетро Метастазио, в доме которого собирались венские интеллектуалы и артисты, - много лет спустя, в некрологе, известный музыкальный критик Фридрих Рохлиц назвал Сальери одним из самых образованных австрийских музыкантов.

В столице Австрии Сальери начинал свою службу в 1767 году в качестве ассистента Гассмана, в 1769-м получил должность клавесиниста-концертмейстера придворного оперного театра. Но Гассман входил в узкий круг приближённых, с которыми почти ежедневно музицировал император, и ввёл в этот круг Антонио, тем самым положив начало его блестящей придворной карьере. Молодой человек небольшого роста, смуглый, с чёрными волосами и чёрными живыми глазами, как описывали его современники, скромный, но в то же время весёлый и общительный, к тому же рекомендованный Гассманом как самый способный из его учеников, быстро завоевал расположение императора.

Наконец, Гассман познакомил его с Кристофом Виллибальдом Глюком, чьим приверженцем и последователем Сальери оставался до конца своей жизни, хотя настоящее сближение композиторов состоялось позже. Это было время, когда реформы Глюка в отношении «серьёзной оперы» (оперы-сериа) - его стремление превратить «оперу-арию» в музыкальную драму, где музыка подчинена поэтическому тексту, усиливает и оттеняет слово и в то же время обеспечивает драматургическое единство оперы, не позволяя ей распасться на отдельные номера (чем грешила традиционная опера-сериа), наконец, его стремление к ясности и простоте - не находили понимания у венской публики. Ни «Орфей и Эвридика» (1762), ни «Альцеста» (1767) не имели успеха ни в Вене, ни в других городах, и сам реформатор оказался вынужден писать оперы в более или менее традиционном стиле, пока, в середине 70-х, не нашёл благодарную аудиторию в Париже.

О раннем творчестве Сальери известно не многое; биографы установили, что к 20-ти годам он имел в своём активе концерт для гобоя, скрипки и виолончели с оркестром и мессу а капелла. Среди светских жанров в музыкальной культуре эпохи Просвещения господствующее положение занимала опера; хотя для одних (прежде всего в Париже) она была больше, чем просто оперой, для других - всего лишь модным развлечением. Этот жанр, по-видимому, с самого начала был главным и для Сальери: свою первую оперу, «Весталка» (итал. La Vestale), он написал ещё в 1768 или в 1769 году. Но сочинение не сохранилось, и известно о нём лишь то, что это была небольшая итальянская опера для четырёх голосов и хора.

Первый успех пришёл к Сальери уже в 1770 году, когда вместо Гассмана, занятого другим заказом, ему пришлось сочинить для рождественского карнавала оперу-буффа «Образованные женщины» (итал. Le donne letterate). Написанные в течение следующих трёх лет оперы-буффа «Венецианская ярмарка» и «Трактирщица» (по пьесе К. Гольдони «Хозяйка гостиницы») и «героико-комическая» «Похищенная бадья» закрепили его успех в Вене и в считаные годы завоевали европейскую популярность. Среди ранних опер Сальери особняком стоит барочная «Армида» (1771), по поэме Т. Тассо «Освобождённый Иерусалим», - уже не комическая опера, а настоящая музыкальная драма, «касающаяся также трагического», по определению самого Сальери. В 1774 году она была поставлена в далёком Петербурге тогдашним придворным капельмейстером Томмазо Траэттой, - при том, что придворные капельмейстеры обычно исполняли только собственные сочинения; для Сальери такие исключения, кроме Траэтты, делали Джованни Паизиелло и Джузеппе Сарти.

Покорение Европы

В январе 1774 года умер Гассман; на высшем в Вене музыкальном посту - придворного капельмейстера, - который он занимал с марта 1772 года, Гассмана сменил Джузеппе Бонно, а Сальери, к тому времени уже автор 10 опер, унаследовал от учителя должности придворного композитора камерной музыки и капельмейстера итальянской оперной труппы. «В 24 года, - пишет Рудольф Ангермюллер, - он занял один из самых важных музыкальных постов в Европе». Вена уже была в те годы одной из ведущих оперных столиц, при этом почиталась при дворе Габсбургов именно Итальянская опера. Взлёт молодого композитора, оправданный его успехом у публики, был, не в последнюю очередь, обусловлен близостью к императору - участием в его камерных музицированиях. Вместе с тем, пишет Д. Райс, импульсивность и непредсказуемость Иосифа II никогда не позволяли Сальери считать своё положение достаточно прочным. Тем более не мог чувствовать себя вне конкуренции Сальери-композитор: поскольку император считал всякое соперничество плодотворным для искусства, он намеренно устраивал состязания между композиторами (и между либреттистами), заказывая им оперы на один и тот же сюжет. Сочинение опер входило в обязанности капельмейстера, и оскудевшая в результате военных действий казна определила направление творчества Сальери: постановки комических опер по сравнению с оперой-сериа требовали меньших затрат и пользовались бо́льшим успехом у венской публики.

В 1778 году Иосиф, разрываясь между чувством - любовью к итальянской музыке и своим императорским долгом, закрыл Итальянскую оперу в порядке протежирования опере немецкой - зингшпилю. Как писал А. И. Кронеберг, «он считал необходимым покровительствовать всему народному, немецкому и потому старался подавить в себе или, по крайней мере, не обнаруживать пристрастие к чужеземному». Эксперимент не удался: зингшпиль пользовался в Вене ограниченным успехом, - и шесть лет спустя Итальянская опера возродилась, а Сальери вновь стал её капельмейстером. Но на шесть лет именно оперную свою деятельность ему пришлось перенести за пределы Вены.

В то время как венская публика предпочитала комическую оперу, самого композитора, поклонника Глюка, влекла к себе музыкальная драма. Порывающая с устоявшимися схемами оперы-сериа, наполненная драматическим содержанием «Армида» оказалась первой не глюковской оперой, в которой были реализованы основные идеи оперной реформы Глюка. В 1778 году по рекомендации самого реформатора, видевшего в молодом композиторе своего последователя, Сальери получил заказ на оперу-сериа для открытия заново отстроенного после пожара театра «Ла Скала». Этой оперой стала «Признанная Европа», представленная публике 3 августа 1778 года. Годом позже оперой Сальери «Венецианская ярмарка» открылся в Милане и другой театр - «Каноббиана». Написанная им в 1779 году по заказу венецианского театра опера-буффа «Школа ревнивых» (итал. La scuola de" gelosi), вновь на сюжет К. Гольдони, оказалась одной из самых успешных опер Сальери: за венецианской премьерой последовало более 40 постановок по всей Европе, включая Лондон и Париж. О новой редакции этой оперы, сделанной для Вены в 1783 году, сохранился отзыв И. В. Гёте - в письме к Шарлотте фон Штайн: «Вчерашняя опера была великолепна и очень хорошо исполнена. Это была „Школа ревнивых“ на музыку Сальери, опера-фаворит у публики, и публика права. В ней есть богатство, удивительное разнообразие, и всё выполнено с очень деликатным вкусом».

В Италии оперы Сальери, помимо Милана и Венеции, заказывали в Риме и Неаполе; ему довелось в эти годы работать и в Мюнхене, где в начале 1782 года с большим успехом была поставлена другая его опера-сериа - «Семирамида», написанная по заказу курфюрста Карла Теодора. Иосиф II между тем пытался привлечь Сальери к работе над немецкой комической оперой, но это была не его стезя: мелодист Сальери до конца своих дней считал немецкий язык не самым пригодным для пения. Хотя один зингшпиль для императора он всё-таки сочинил - «Трубочист» (нем. Der Rauchfangkehrer), на либретто придворного врача Марии Терезии Леопольда фон Ауэнбруггера. Написанный в 1781 году, «Трубочист» с успехом шёл в Вене, пока его не затмил зингшпиль В. А. Моцарта «Похищение из сераля» (1782).

По стопам Глюка

«Данаиды»

Оперы Глюка будоражили предреволюционную Францию не только и порою не столько новизной формы, сколько содержанием: эзоповым языком античной трагедии или средневекового предания оперы австрийского композитора проповедовали ценности «третьего сословия». В развернувшейся в 70-х годах борьбе между сторонниками Глюка и сторонниками Никколо Пиччинни в открытую полемику вступили, по словам С. Рыцарева, «мощные культурные слои аристократического и демократического искусства». Стареющий реформатор не только увлёк Сальери своими идеями, но и немало способствовал его карьере: в 1778 году рекомендовал его дирекции «Ла Скала», несколько лет спустя - передал ему заказ Королевской академии музыки на оперу «Данаиды», который сам Глюк, перенёсший два инсульта, уже выполнить не мог. Сальери в Париже хорошо знали, но - как автора ярких комических опер; когда Глюк официально предложил вместо себя Сальери, дирекция Оперы сочла замену неравноценной.

Премьера первой французской оперы Сальери - с именем Глюка на афише, лишь позже, когда обозначился несомненный успех, Глюк назвал имя истинного автора - состоялась в апреле 1784 года и принесла ему, помимо признания парижской театральной публики, покровительство сестры Иосифа II, Марии-Антуанетты, которой Сальери посвятил своё сочинение. Сам же Иосиф после успеха «Данаид» писал австрийскому посланнику в Париже графу Ф. Мерси д’Аржанто: «Я полагаю, что, если ему не помешают интриги, этот молодой человек - ученик Глюка, написавший несколько превосходных партитур, - будет единственным, кто сможет заменить его, когда придёт срок».

«Данаиды» продержались в репертуаре Парижской оперы до 1828 года и успели произвести, как писал И. Соллертинский, «ошеломляющее впечатление» на юного Г. Берлиоза. Эта опера не была простым подражанием Глюку: создатель классических трагедий писал в своё время и комические оперы, но не имел обыкновения соединять трагическое и комическое в одном сочинении, как это делает Сальери начиная уже с увертюры, где с мрачным вступлением, заставляющим вспомнить увертюру к «Альцесте» Глюка, резко контрастирует почти буффонное сонатное аллегро. Такое смешение «высокого» и «низкого» жанров уже выводило оперу Сальери за рамки классицизма, которому был привержен Глюк. У ученика вырабатывался собственный музыкальный стиль, построенный на контрастах, каких в то время не знала и классическая симфония, особым образом сочетавший арии, хоры и речитативы.

По возвращении в Вену Сальери вновь обратился к жанру оперы-буффа, которая импонировала ему, как и Глюку, тем, что давно уже развивалась в направлении «музыкальной драмы»: в сущности, Глюк своими реформами переносил в «серьёзную оперу» - со всеми необходимыми поправками на серьёзность - те принципы, которые во второй половине XVIII века в Италии и во Франции так или иначе утверждались в молодом жанре комической оперы. В 1785 году Сальери написал, на либретто Дж. Касти, свою лучшую, по общему признанию, оперу-буффа - «Пещера Трофония» (итал. La grotta di Trofonio), музыкальный стиль которой, по словам критика, сочетал в себе «непринуждённый мелодизм итальянской оперы-буффа и язык австрийского волшебного зингшпиля».

Исследователи находят немало параллелей между «Данаидами» и «Пещерой Трофония», с одной стороны, и моцартовским «Дон Жуаном», написанным в 1787 году, - с другой, при том, что обе оперы Сальери были во второй половине 80-х широко известны. Дж. Райс высказывает предположение, что Моцарт осознанно «черпал вдохновение» в музыке Сальери.

В «Данаидах», как и в следующих операх Сальери, исследователи отмечают то качество, которого недоставало не только итальянской опере-сериа, но и Глюку: симфоническое мышление, создающее целое не из фрагментов, пусть даже объединённых по-глюковски в крупные сцены, а из естественного развития материала. И в этом отношении «Данаиды» и «Пещера Трофония» также предвосхищают творчество позднего Моцарта.

«Величайший музыкальный дипломат» Сальери предпочитал не высказываться о сочинениях своих современников - за исключением Глюка, чьё творчество было для него, по свидетельствам учеников, путеводной звездой, - и никто в действительности не знает, какие чувства вызывали у него оперы Моцарта. Г. Аберт считал, что Сальери, «вовлечённый в фарватер высокой музыкальной драмы», не мог не отмежеваться от Моцарта и его искусства, их различное отношение к Глюку препятствовало какому бы то ни было духовному сближению. Но если он и испытывал ревность - по поводу успеха «Похищения из сераля» (другими успехами Моцарт в то время похвастаться не мог, и настоящими соперниками Сальери были Дж. Сарти и Дж. Паизиелло), - то в феврале 1786 года получил удовлетворение, когда его одноактная опера «Сначала музыка, а потом слова» победила в прямом состязании с «Директором театра» Моцарта.

Большое разочарование ожидало Сальери во Франции: первая из двух заказанных ему опер, лирическая трагедия «Горации» (по П. Корнелю), впервые поставленная в декабре 1786 года, успеха не имела. В этой новаторской опере на древнеримский сюжет акты были связаны интермедиями, похожими на хоры в греческой трагедии. Но это было не то, чего ждали в Версале и Фонтенбло, где шли спектакли: «Французская галантность, - писала в те дни одна из газет, - желает любви, спектакля, танцев, а это всё редко сочетается с историческими произведениями, где основу составляет суровый героизм». К счастью для композитора, этой неудачи оказалось недостаточно, чтобы подорвать его репутацию.

«Тарар» и «Аксур»

Наши споры, как мне кажется, позволили создать очень хорошую поэтику, предназначенную для оперы, ибо Сальери родился поэтом, а я - немного музыкантом.

- П. О. Бомарше

В том же 1786 году в Париже Сальери сблизился с П. О. Бомарше; плодом их дружбы стала самая успешная, в том числе и в финансовом отношении, опера Сальери - «Тарар». Премьера в Королевской академии музыки состоялась 8 июня 1787 года и вызвала ажиотаж, сравнимый только с постановками самых «скандальных» опер Глюка.

Посвящая либретто оперы композитору, Бомарше написал: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт, Ваш слуга и Ваш друг». В этой полной аллюзий опере, действие которой происходит в Ормузе, народ в конце концов свергает жестокого и неблагодарного монарха и избирает правителем своего героя - Тарара. Бомарше читал свою пьесу в салонах, где она пользовалась неизменным успехом, и всё же, считает музыковед Лариса Кириллина, впечатляющая музыка Сальери значительно усилила воздействие текста: «…Всё вместе - политическая злободневность в аллегорической оболочке, экзотическая зрелищность, отвечавшая моде на турецко-персидский Восток, красочность и выразительность оркестра, яркость мелодических характеристик, мощные контрасты сольных и массовых сцен, живописные звуковые картины и т. д. - создавало неотразимый эффект, способствовавший долгому и массовому успеху этого сочинения в любой аудитории». Однако и на современного слушателя, пишет Л. Кириллина, производит впечатление «сильный героический стиль, иногда прямо предвосхищающий Бетховена». Отголоски увертюры к I акту можно расслышать во Второй симфонии Бетховена, который не мог эту оперу не знать.

Бюст Антонио Сальери в здании Парижской оперы; скульптор Л. Ф. Шабо

Революционный пафос оперы, которая к тому же и существовала в двух редакциях: одной для бурлящего Парижа, другой, под названием «Аксур, царь Ормуза», уже на итальянское либретто Л. да Понте, заказанное Иосифом II, для консервативной Вены, - был понятен не всем, и потому она на протяжении нескольких десятилетий с неизменным успехом (чаще как «Аксур») шла по всей Европе, от Лиссабона до Москвы, и даже в Рио-де-Жанейро.

Летом 1790 года Бомарше сообщал Сальери, что частью торжеств, посвящённых первой годовщине взятия Бастилии, стало представление «Тарара» со специально написанным по этому случаю эпилогом. Страстный поклонник Моцарта Э. Т. Гофман, услышав «Аксура» уже в 1795-м в Кёнигсберге, писал: «Музыка этой оперы, как всегда у Сальери, превосходна: богатство мыслей и совершенство декламации ставят её в один ряд с произведениями Моцарта. …Если бы я сочинил такую оперу, я считал бы свою жизнь успешной!». «Аксур» стал любимой оперой Иосифа II и превратился в почти официальный символ монархии. Таким образом, во время войн против революционной Франции опера под разными названиями исполнялась по обе стороны линии фронта. И когда генерал Бонапарт основал в Италии так называемую Цизальпинскую Республику, это историческое событие также было отмечено постановкой в «Ла Скала» - 10 июня 1797 года - оперы Сальери. Репертуар Парижской оперы «Тарар» украшал вплоть до 1826 года; «Аксур» на немецкой сцене шёл до середины XIX века.

«„Тарар“ Сальери, - пишет Л. Кириллина, - оказался в такой исторической точке, с которой открывались широкие виды как в прошлое, в барочный XVII и XVIII век, так и в будущее - в век XIX. Широкое международное признание обеих версий произведения, как „Тарара“, так и „Аксура“, свидетельствовало не только о достоинствах музыки, но и о том, что данное жанровое и стилистическое направление воспринималось как чрезвычайно актуальное и перспективное». Дж. Райс расслышал «эхо „Аксура“» в последних операх Моцарта - «Милосердии Тита» и «Волшебной флейте».

После «Тарара»

Сальери, в период работы над «Тараром» год проживший в доме Бомарше, в 1790 году, наверное, разделял революционный энтузиазм своего французского друга; более того, в мелодии одной из арий Тарара задним числом расслышали «Марсельезу», - хотя заимствовать мог только Руже де Лиль у Сальери. И всё же разразившаяся в 1789 году революция не позволила ему закрепить свой парижский успех. «Каждый хочет представить вам свою поэму», - писал ему Бомарше; но война между империей Габсбургов и революционной Францией заставила Сальери выбирать между Веной и Парижем. Он выбрал Вену, и следующую свою серьёзную оперу, «Пальмира, царица персидская», писал в 1795 году уже для австрийской столицы. Как и обе его французские оперы, «Пальмира» и в музыкальном отношении, и в сценическом своём решении, располагалась между барокко и ампирным стилем ещё не родившейся «большой оперы». О ней сохранился красноречивый отзыв И. В. Гёте - в письме Ф. Шиллеру от 6 марта 1799 года: «В эти зимние дни, вновь вернувшиеся к нам, „Пальмира“ оказалась весьма желанным подарком. Я едва могу дождаться нового представления оперы, и то же самое происходит со многими». Эта опера, по мнению Л. Кириллиной, «предвосхищает такие роскошные партитуры, как „Семирамида“ Россини или „Набукко“ Верди: та же почти избыточная щедрость, та же фресковая яркость контрастов, то же стремление если и не взволновать, то властно захватить массового слушателя и кое-чем порадовать знатоков».

Из написанных после «Пальмиры» наибольшая популярность выпала на долю «очаровательной», по мнению И. Соллертинского, оперы-буффа «Фальстаф, или Три шутки» - первого музыкального воплощения комедии У. Шекспира «Виндзорские насмешницы», ставшего и одним из первых, наряду с моцартовской «Свадьбой Фигаро», образцов «высокой» комедии в опере. Музыка «Фальстафа», лёгкая, но не легковесная, непринуждённо сочетающая юмор и лиризм, отмечена, по мнению Ф. Браунберенса, «просветлённой мудростью». Премьера оперы в Вене состоялась 3 января 1799 года; Л. ван Бетховен уже в марте опубликовал 10 фортепианных вариаций на тему дуэта из этой оперы.

Три императора

Когда в феврале 1788 года император Иосиф II отправил в отставку престарелого придворного капельмейстера (руководителя Придворной капеллы) Джузеппе Бонно, назначение на этот пост 37-летнего Сальери было ожидаемо: особое расположение императора к нему в Вене было хорошо известно. Со стороны же Иосифа это назначение было не только знаком признания европейской славы композитора: придворной карьере Сальери равным образом способствовали и его дирижёрский дар - в Европе он считался одним из лучших дирижёров своего времени, - и его организаторские способности, его активная общественная деятельность и, вероятно не в последнюю очередь, искушённость в придворной дипломатии. Этот высший в столице Габсбургов музыкальный пост сделал Сальери фактическим распорядителем всей музыкальной жизни Вены.

Но в феврале 1790 года просвещённый монарх умер, на престол взошёл его младший брат Леопольд, не одобрявший деятельность предшественника и с подозрением относившийся к его окружению; музыканты к новому императору доступа не имели. Когда в январе 1791 года Леопольд II отправил в отставку директора Придворного театра графа Розенберга-Орсини, Сальери, вероятно ожидая той же участи, подал прошение об отставке. Однако император отставку не принял, хотя от многих других фаворитов Иосифа избавился, - освободил Сальери лишь от обязанностей капельмейстера Придворной оперы (этот пост занял его ученик Йозеф Вайгль). Среди нескольких опер, представленных во Франкфурте по случаю коронации Леопольда императором Священной Римской империи, оказался и любимый его предшественником «Аксур».

1 марта 1792 года неожиданно умер Леопольд; его сын, император Франц II, из 43 лет своего правления первые 23 провёл в борьбе с Францией и музыкой интересовался ещё меньше, чем отец; однако и ему Сальери оказался необходим - как организатор празднеств и торжеств, в том числе во время Венского конгресса, сочинитель кантат и гимнов, прославляющих империю Габсбургов и её победы. Придворным капельмейстером Сальери оставался до 1824 года, когда вынужден был уйти в отставку по состоянию здоровья.

Поздние годы

Как и многих его современников, слишком интенсивно работавших в молодости, Сальери-композитора ожидал ранний закат. Последнюю свою оперу, не выдержавшую в глазах публики и критиков сравнения с более ранними, зингшпиль «Негры», он написал в 1804 году. Хотя по должности ему нередко приходилось писать музыку для официальных празднеств и торжеств, самого Сальери, глубоко религиозного с детства, всё больше привлекала духовная музыка, да и ту он часто писал «для себя и для Бога».

Тем больше времени и сил он мог отдавать теперь педагогической и общественной деятельности. В течение нескольких десятилетий, с 1777 по 1819 год, Сальери был постоянным дирижёром, а с 1788 года и руководителем Венского музыкального общества (Tonkünstlersocietät), главной целью которого изначально было регулярное, 4 раза в год, проведение благотворительных концертов в пользу учреждённого обществом пенсионного фонда для вдов и сирот венских музыкантов. Это общество, основанное в 1771 году Ф. Л. Гассманом, сыграло исключительно важную роль в музыкальной жизни не только Вены, но и всей Европы, положив начало публичным концертам. Собирая немалые средства в пенсионный фонд, концерты общества, с участием симфонического оркестра, хоровой капеллы и солистов, одновременно знакомили публику с новыми сочинениями и не давали ей забыть старые шедевры: в концертах звучали произведения Г. Ф. Генделя, К. Диттерсдорфа, Й. Гайдна, Моцарта, Бетховена и многих других композиторов. Нередко они становились стартовой площадкой для молодых талантливых исполнителей. Из-за этого общества Сальери в декабре 1808 года даже поссорился с Бетховеном, назначившим свой авторский концерт («академию») на тот же день, в который должен был состояться концерт благотворительный, и пытавшимся переманить к себе лучших музыкантов из оркестра общества. Фонду вдов и сирот венских музыкантов Сальери завещал часть своего состояния.

С 1813 года он входил в комитет по организации Венской консерватории и возглавил её в 1817 году, тогда ещё под названием Певческой школы.

В зрелые годы действительный статский советник Антонио Сальери был осыпан почестями с самых разных сторон: он был членом Шведской Академии наук, почётным членом Миланской консерватории, Наполеон ввёл его во Французскую Академию (в качестве иностранного члена), а окончательно вернувшиеся в 1815 году Бурбоны наградили Орденом Почётного легиона.

Последние годы жизни композитора были омрачены сплетней о его причастности к смерти Моцарта. Как писал Альфред Эйнштейн, Вена «во всём, что касается клеветы и сплетен, и тогда и потом оставалась провинциальным городишком». В здравом уме и в твёрдой памяти Сальери решительно отвергал эту чудовищную клевету, видел в ней лишь «злобу, обычную злобу» и в октябре 1823 года просил своего ученика Игнаца Мошелеса опровергнуть её перед всем миром. Отто Дойч высказывал предположение, что именно эта сплетня в конце концов и спровоцировала у композитора нервный срыв. Позже, когда Сальери был помещён в клинику для душевнобольных, - как утверждала молва, после неудачной попытки самоубийства, - распространился слух, будто он сам сознался в отравлении Моцарта. Этот слух запечатлён в «разговорных тетрадях» Бетховена за 1823-1824 годы, что в дальнейшем многим противникам Сальери служило веским аргументом, хотя сам Бетховен, судя по репликам в тетрадях, любые сплетни о своём учителе отвергал. И в те годы, и позднее люди, не питавшие враждебных чувств к композитору, но принимавшие на веру слух, видели в его признании лишь подтверждение его тяжёлого психического состояния. Так, Ф. Рохлиц в некрологе писал: «…Его мысли становились всё более путаными; он всё более погружался в свои мрачные сны наяву… …Он обвинял себя в таких преступлениях, которые не пришли бы в голову и его врагам».

Серьёзные исследователи, однако, обращают внимание на то, что сам факт исповеди Сальери никем и ничем не подтверждён и лица, якобы слышавшие его признание, так и не были установлены. Два санитара, приставленные к Сальери в клинике, Дж. Розенберг и А. Порше, сделали 25 июня 1824 года письменное заявление, в котором «перед ликом Бога и перед всем человечеством» честью клялись в том, что ничего подобного никогда от Сальери не слышали, а заодно и в том, что «из-за его слабого здоровья никому, даже членам его семьи, не разрешалось навещать его». Свидетельство санитаров подтвердил и лечивший Сальери доктор Рерих. Поскольку слух о признании Сальери просочился в печать, сначала в немецкую, а затем и во французскую, ещё в апреле 1824 года в берлинской музыкальной газете и во французской «Journal des Débats» было опубликовано опровержение, написанное близким к семье Моцарта композитором и музыкальным критиком Сигизмундом Нейкомом: «Многие газеты повторяли, что Сальери на смертном одре признался в ужасном преступлении, - в том, что он был виновником преждевременной смерти Моцарта, но ни одна из этих газет не указала источник этого ужасного обвинения, которое сделало бы ненавистной память человека, в течение 58 лет пользовавшегося всеобщим уважением жителей Вены. Долгом всякого человека является сказать то, что ему лично известно, поскольку речь идёт об опровержении клеветы, которою хотят заклеймить память выдающегося человека». В миланском журнале с опровержением выступил известный поэт и либреттист Джузеппе Карпани. По поводу смерти Моцарта тогда же, в 1824 году, главный врач Вены доктор Э. Гульднер фон Лобес свидетельствовал: «Он заболел ревматической и воспалительной лихорадкой поздней осенью. Эти заболевания были в то время широко распространены и поразили многих. […] Его смерть привлекла всеобщее внимание, но ни малейшего подозрения в отравлении никому и в голову не пришло. […] Болезнь приняла свой обычный оборот и имела свою обычную продолжительность. […] Подобное заболевание атаковало в то время большое количество жителей Вены и для многих из них имело столь же фатальный исход и при тех же симптомах, что и у Моцарта. Официальное обследование тела не выявило ровно ничего необычного».

Сальери умер 7 мая 1825 года и был похоронен 10 мая на Мацляйндорфском католическом кладбище в Вене. «За гробом, - писал Игнац фон Мозель, - шёл весь персонал императорской капеллы во главе с директором, графом Морицем фон Дитрихштейном, а также все присутствовавшие в Вене капельмейстеры и композиторы, толпа музыкантов и множество уважаемых любителей музыки». В 1874 году останки композитора были перезахоронены на Центральном кладбище Вены.

Частная жизнь

10 октября 1775 года Антонио Сальери сочетался браком с 19-летней дочерью венского отставного чиновника Терезией фон Хельферсторфер, которую и в поздние годы называл любовью своей жизни. Терезия родила Сальери семерых дочерей и одного сына. Три дочери умерли ещё в детстве, а сын Алоиз Энгельберт - в возрасте 23 лет в 1805 году. В 1807 году умерла Терезия.

Музыкальное наследие

Музыка Сальери... явно выделяется на фоне обычных добротных композиций той эпохи своей неординарностью и поиском свежих решений. У Сальери органично соединились итальянская мелодичность, глюковский пафос, умение оперировать сценическими контрастами и присущее венским классикам владение формой, контрапунктом и оркестровкой. Его партитуры стоили того, чтобы их изучать...

- Л. Кириллина

Антонио Сальери написал более 40 опер, его «Данаиды», «Тарар» и «Аксур», «Пещера Трофония», «Фальстаф», «Сначала музыка, а потом слова» и в настоящее время ставятся на сцене и звучат в концертном исполнении. Опера «Признанная Европа», написанная им к открытию театра «Ла Скала», была вновь поставлена Риккардо Мути в 2004 году - к открытию миланского театра после длительного ремонта. Большим успехом пользуются альбомы арий из опер Сальери в исполнении примадонны итальянской оперы Чечилии Бартоли.

Самые ранние оперы Сальери, за исключением «Армиды», были выдержаны в классической итальянской традиции, в дальнейшем, как пишет Ф. Браунберенс, влияние Глюка превратило его из представителя «проитальянского» направления в венского композитора из числа последователей великого реформатора. И учитель признал ученика: композитор, вошедший в историю как реформатор оперы-сериа, в действительности представлял себе обновление музыкального театра как длительный процесс, в котором должны принять участие многие музыканты; он стремился «пробудить у композиторов потребность перемен», но в конце жизни Глюк не без горечи говорил, что «только иностранец Сальери» перенял от него его манеры, «ибо ни один немец их изучить не хотел». Умирающий Глюк передал Сальери сочинение «De profundis» для исполнения на его похоронах.

Музыковеды, уже давно пересматривающие роль Сальери в истории развития жанра, сходятся в том, что лучшими операми этого венского итальянца - как, впрочем, и у самого Глюка - оказались его французские оперы: «Данаиды» и «Тарар». Отчасти этому способствовали и особенности французской декламации: как говорил сам Сальери, в Вене он имел дело с «актёрствующими певцами», в Париже - с «поющими актёрами»; глюковская музыкальная драма требовала именно поющих актёров. Но прежде всего, как отмечал ещё в конце XIX века Макс Диц (включавший в число лучших опер Сальери и «Горациев»), атмосфера предреволюционной Франции позволила и учителю, и ученику реализовать максимум своих способностей - тот максимум, который в консервативной Вене, предпочитавшей традиционный итальянский стиль, не был востребован. Итальянские оперы Сальери, считал Диц, за исключением разве что «Армиды» и «Пещеры Трофония», остались в прошлом вместе со вкусами, которые они обслуживали; кто слышал только их, не имеет представления об истинном даре Сальери.

Современные музыковеды не столь категоричны в отношении итальянских опер. Отвергнутый эпохой романтизма, как и подавляющее большинство его современников (что, впрочем, не помешало П. И. Чайковскому в процессе работы над «Пиковой дамой» изучать его партитуры), Сальери, как и многие другие композиторы XVIII века, «вернулся», - интерес к его творчеству начал возрождаться ещё в середине XX века. Возвращению опер Сальери на театральные подмостки способствовало и первое полное издание его опер, осуществлённое в 1972 году. Однако прежде всего в «Данаидах» и «Тараре» Сальери предстаёт последователем, но не эпигоном Глюка; Эрнст Бюккен отмечал у него «наклонность к усилению реалистичности». В этих операх, пишет Л. Кириллина, наметилась тенденция, которая в дальнейшем оказалась чрезвычайно плодотворной: «она вела, с одной стороны, к созданию жанра „оперы спасения“ […] (А. Э. М. Гретри, Л. Керубини, А. Бертон, Г. Л. Спонтини; П. фон Винтер; Л. Бетховен), - а с другой стороны, к… жанру „большой оперы“, где яркие страсти героев обрисовывались на фоне многофигурной и многокрасочной фрески, изображавшей отдалённую историческую эпоху или экзотическую страну („Вильгельм Телль“ Дж. Россини; „Пуритане“ В. Беллини; „Гугеноты“, „Африканка“ и другие оперы Дж. Мейербера)».

Кроме опер Сальери принадлежит около 100 арий для голоса и оркестра, в том числе написанных для чужих опер - Б. Галуппи, Дж. Паизиелло, Д. Чимарозы.

Хотя эти жанры всегда были для него второстепенными, Сальери принадлежит немало сочинений камерной и оркестровой музыки, написанных главным образом в тот период, когда он был придворным композитором камерной музыки, - в том числе 3 симфонии, Концертная симфония (1774), 5 концертов для различных солирующих инструментов, из которых наиболее известны фортепианные концерты До мажор (1773) и Си-бемоль мажор (1773), Концерт для флейты и гобоя с оркестром До мажор (1774) и Тройной концерт для скрипки, гобоя и виолончели Ре мажор (1770). Одно из самых известных сочинений Сальери в области инструментальной музыки - «26 вариаций на тему Испанской фолии» (итал. Variazioni sull’aria La Follia di Spagna), написанные, словно в тоске по барочной юности, в 1815 году. На эту музыку, часто исполняемую в концертах, Екатеринбургский театр оперы и балета в 2014 году поставил одноактный балет «Вариации Сальери».

Важное место в творчестве Сальери, особенно в последние десятилетия, занимала духовная музыка: им написаны 5 месс, из которых наиболее известна Месса ре-мажор (нем. Hofkapellmeistermesse, 1788), оратории, в том числе начатая Глюком по заказу из Парижа «Страшный Суд» (1788) и «Иисус в чистилище» (1803). Сальери принадлежат и многочисленные религиозные песнопения, гимны, в их числе 3 Te Deum, один из которых был написан в 1790 году к коронации Леопольда II, а также псалмы, и среди них 2 «De profundis», написанные в 1815 году, - в общей сложности около 100 духовных композиций. Ещё в 1804 году он сочинил для самого себя «Маленький реквием» до-минор, который и был впервые исполнен, согласно завещанию, на его похоронах - силами многочисленных учеников. Одно из лучших сочинений композитора в этом жанре - «Страсти Господа нашего Иисуса Христа» (итал. La Passione Di Nostro Signore Gesù Cristo), написанные на либретто Метастазио в 1776 году. Элементы оперной реформы Глюка Сальери применил и к духовной музыке; как отмечал австрийский музыковед Леопольд Кантнер, он «выработал совершенно новый церковно-музыкальный стиль, простой и мелодичный»; этот стиль, как считает Л. Кантнер, и был заимствован Моцартом в его Ave Verum, столь непохожем на другие сочинения Моцарта.

В России и не только в России известная легенда привела к тому, что на протяжении долгого времени Сальери-композитор (чьи сочинения к тому же были в основном неизвестны слушателям) неизменно сравнивался с Моцартом и подавался, соответственно, как второсортный Моцарт. Впрочем, и в СССР были энтузиасты, которые ещё в 70-е годы XX века защищали итальянского композитора в том числе и исполнением его музыки - в концертах и на радио. По мере того как на театральные подмостки и в концертную практику возвращались всё новые и новые сочинения Сальери, приходило понимание того, что они так же мало нуждаются в сравнении с моцартовскими, как сочинения Глюка или Керубини: это иное направление, оно исповедовало иные принципы, но именно это направление оказалось магистральным в развитии оперного искусства. Однако и Моцарт, как показывают исследования последних десятилетий, многому учился у Сальери.

Педагогическая деятельность

Антонио Сальери был выдающимся музыкальным педагогом, одним из лучших в Европе; преподавал вокальную композицию, пение - сольное и хоровое, чтение партитур, в чём не знал себе равных, и теорию музыки. Долгое время Сальери работал в паре с И. Г. Альбрехтсбергером, лучшим в Вене знатоком контрапункта; после его смерти в 1809 году и контрапункту учил сам. Он воспитал более 60 композиторов и вокалистов, при этом небогатым, но талантливым музыкантам давал уроки бесплатно, как бы возвращая долг своему благодетелю Гассману.

Людвиг ван Бетховен, портрет работы К. Т. Риделя

Юный Бетховен поклонялся Моцарту и Й. Гайдну, но первый не был педагогом по призванию, у второго он некоторое время учился, однако быстро разочаровался. Настоящего учителя Бетховен нашёл в Сальери, которому посвятил три скрипичные Сонаты, оп. 12, опубликованные в Вене в 1799 году. Новый наставник, к которому Бетховен пришёл учиться итальянской вокальной технике, не только передал ему свои знания, но и обратил в свою веру, привлёк внимание к тому направлению, которое развивалось параллельно «венской классике»: от Глюка - к его итальянскому последователю Луиджи Керубини и к самому Сальери. Бетховен и в зрелые годы высоко ценил как Глюка, так и Керубини; последнего в 1818 году назвал величайшим из современных композиторов. Отношения учителя и ученика продолжались и после собственно обучения, - так, в 1806 году Сальери помогал уже зрелому и знаменитому, но не искушённому в оперном жанре Бетховену дорабатывать «Фиделио»; в области вокального письма Сальери консультировал Бетховена, по-видимому, вплоть до 1809 года, - во всяком случае, Игнац Мошелес, с 1808 года обучавшийся у Сальери композиции, впоследствии вспоминал, что видел в доме наставника «лист бумаги, на котором огромными бетховенскими буквами было написано „Ученик Бетховен был здесь!“».

Франц Шуберт, портрет работы В. А. Ридера

Учеником Сальери был и Франц Шуберт, чей талант опытный педагог разглядел, когда тот ещё мальчиком пел в Придворной капелле, и взял его к себе на бесплатное обучение. В 1816 году, когда в Вене широко отмечалось 50-летие пребывания Сальери в австрийской столице, Шуберт посвятил учителю небольшую кантату на собственный текст:

Лучший, добрейший!
Славный, мудрейший!
Пока во мне есть чувство,
Пока люблю искусство,
Тебе с любовью принесу
И вдохновенье, и слезу.
Подобен богу ты во всём,
Велик и сердцем, и умом.
Ты в ангелы мне дан судьбой.
Тревожу бога я мольбой,
Чтоб жил на свете сотни лет
На радость всем наш общий дед!

Любимец Сальери, Шуберт посвятил учителю Десять вариаций для фортепиано, цикл песен на слова И. В. Гёте и три струнных квартета. В своём дневнике он охарактеризовал Сальери как «художника, который, руководимый Глюком, познал природу и сохранил естественность, несмотря на противоестественное окружение нашего времени».

Учениками Сальери были композиторы нескольких поколений: Ференц Лист, обучавшийся, как и Шуберт, бесплатно, Джакомо Мейербер, Ян Непомук Гуммель, популярные в то время оперные композиторы Йозеф Вайгль, Петер фон Винтер, Карл Блум, Игнац Умлауф и особенно высоко ценимый Гайдном и Моцартом Йозеф Эйблер; Игнац Мошелес и Игнац Мозель, ставший и первым биографом своего учителя. Учениками Сальери были и учившиеся прежде у Бетховена Карл Черни и Фердинанд Рис; будущий учитель Антона Брукнера Симон Зехтер и многие-многие другие. Ему Констанция Моцарт отдала на обучение своего сына Франца Ксавера Вольфганга. Искусству пения у Сальери учились многие выдающиеся вокалисты того времени, в том числе Катарина Кавальери, первая Констанца в «Похищении из сераля» Моцарта, Анна Мильдер-Хауптман, первая Леонора в бетховенском «Фиделио», и Каролина Унгер, ставшая первой исполнительницей альтовой партии в Девятой симфонии Бетховена. Его ученицами были и две дочери Гассмана, ставшие певицами, - заботу о них Сальери взял на себя после смерти учителя.

Отношения с Моцартом

Восемнадцатого августа 1750 года в Италии родились одновременно два персонажа: один из реальной истории музыки, а другой - из маленькой трагедии Александра Пушкина. По роковому стечению обстоятельств они до сих пор носят одно и то же имя: Антонио Сальери.

- А. Волков

Давняя сплетня, отравившая последние годы жизни композитора, и поныне нередко связывает имя Сальери с именем Моцарта как предполагаемого его убийцы. В России эта сплетня получила статус легенды благодаря маленькой трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери» (1831), положенной на музыку Н. А. Римским-Корсаковым (1898): имя Сальери стало нарицательным для обозначения завистливой и коварной посредственности, он сам, как писал Б. Штейнпресс, превратился с лёгкой руки Пушкина в музыканта, о котором ничего не знают, но очень много говорят.

Версия Пушкина в России опровергалась постоянно, с момента публикации его маленькой трагедии, - в 30-х годах XIX века спорили даже не о том, отравил ли Сальери Моцарта, а о том, имел ли право Пушкин клеветать на Сальери, действительно ли искусство, как говорил П. В. Анненков, «имеет другую мораль, чем общество». Известный музыкальный критик А. Д. Улыбышев в изданной им в 1843 году «Новой биографии Моцарта» писал: «Если уж так нужно верить слухам, которые ещё находят отголоски, то один из них отметился жутким действием - Сальери отравил Моцарта. К счастью для памяти итальянца, эта сказка лишена как оснований, так и правдоподобности, она так же абсурдна, как и ужасна». Тем не менее «маленькая трагедия» Пушкина в разное время вдохновляла и некоторых других литераторов, в том числе, предположительно, Питера Шеффера, автора пьесы «Амадей» (1979), по которой Милош Форман снял одноимённый фильм.

Между тем на родине композитора даже не подозревали о существовании этой легенды, пока в Италию на гастроли не приехал английский театр с пьесой Шеффера. Именно эта пьеса, вызвавшая негодование в Италии, побудила Миланскую консерваторию инициировать процесс над композитором - по обвинению в убийстве Моцарта. В мае 1997 года суд, заседавший в главном зале миланского Дворца юстиции, заслушав свидетелей обвинения и защиты (исследователей жизни и творчества Моцарта и Сальери, а также врачей), оправдал композитора «за отсутствием состава преступления».

В пьесе Шеффера, правда, Сальери не травит Моцарта ядом, но сводит его в могилу интригами и кознями, - в Австрии и Германии эта версия получила более широкое распространение. Отголоски этих слухов можно найти и в большой статье о Сальери в энциклопедии «Всеобщая немецкая биография» (нем. Allgemeine Deutsche Biographie), изданной в 1890 году: «На Сальери долгое время висело тяжёлое обвинение, безобразное подозрение, будто он всевозможными интригами мешал продвижению Моцарта как оперного композитора, был, так сказать, демоном, преждевременно сведшим в могилу этого немецкого гения. Не останавливались и перед тем, чтоб приписать такому любезному, великодушному и скромному человеку мысль об убийстве, договаривались даже до нелепого утверждения, будто он из зависти - отравил Моцарта».

Если австрийский музыковед Макс Диц называл «все эти серьёзные обвинения» недоказанными, то его русский коллега, Е. Браудо, и 40 лет спустя писал как о чём-то само собой разумеющемся: «Сальери - учитель Бетховена - заслужил ещё печальную известность своими некрасивыми интригами против Моцарта, которые послужили поводом к легенде о том, что он отравил творца „Дон-Жуана“». Исследователи между тем давно оспаривают и эти обвинения, поскольку у всех «интриг» и «козней» один документальный источник - письма Моцарта и его отца. Так, Дж. Райс в своей книге «Антонио Сальери и венская опера», подробно разбирая жалобы Моцарта - не только на Сальери (в то время капельмейстера итальянской оперной труппы), но и на всех венских итальянцев, - находит их по большей части необоснованными; к тому же обвинения соперников в интригах были в те годы в опере самым обычным делом (Иосиф II, напротив, опасался, что жертвой интриг может стать сам капельмейстер). Не обладая дипломатическим даром Сальери, Моцарт, с его взрывным темпераментом, порою сам давал членам итальянской труппы повод подозревать его в «немецких» интригах. Вообще же, писал Диц, чтобы превзойти Моцарта в восприятии тогдашней публики, не нужно было ни больших усилий, ни изощрённого интриганства.

Как бы то ни было, в последние годы Моцарт и Сальери не походили на врагов. Известно, что Сальери во второй половине 80-х годов дирижировал несколькими произведениями Моцарта, он же в 1791 году стал первым исполнителем Симфонии № 40, а после своего назначения придворным капельмейстером в 1788 году прежде всего вернул в репертуар оперу Моцарта «Свадьба Фигаро», которую считал лучшей его оперой. В свою очередь, Моцарт пригласил Сальери (вместе с его ученицей К. Кавальери) на представление «Волшебной флейты» и 14 октября 1791 года писал жене: «Ты не можешь себе представить, как оба были любезны,- как сильно им понравилась не только моя музыка, но либретто и всё вместе. - Они оба говорили: Опера достойна исполняться во время величайших торжеств перед величайшими монархами, - и, конечно, они очень часто смотрели бы её, ибо они ещё никогда не видели другого более прекрасного и приятного спектакля. - Он слушал и смотрел со всей внимательностью, и от симфонии до последнего хора не было ни одной пьесы, которая не вызвала бы у него [восклицания] bravo или bello (мило)».

К вопросу о зависти

Поскольку все обвинения против Сальери предполагают один и тот же мотив - зависть, исследователи задаются вопросом: мог ли в самом деле Сальери завидовать Моцарту? Если вынести за скобки мифическое предвидение посмертной славы соперника, найти поводы для зависти оказывается сложно: прижизненную славу Моцарта сильно преувеличили его ранние биографы, - в своём жанре, в опере, Сальери именно в эти годы был несоизмеримо более успешным композитором (при том, что Моцарту, как пишет А. Эйнштейн, ещё с юности внушили, что именно опера - вершина всех искусств). Прохладный приём моцартовского «Дон Жуана» Макс Дитц объяснял «избалованностью Вены мелодиями […] Мартина и Сальери». Едва ли не с момента своего прибытия в Вену Сальери пользовался неизменной благосклонностью и покровительством императора, с 1788 года занимал пост, о котором любой венский музыкант мог только мечтать: ремесло сочинителя музыки считалось в Вене не самым почтенным - императрица Мария Терезия называла композиторов «бесполезными людьми», - в то время как должность придворного капельмейстера, помимо высокого жалования и постоянных заказов, обеспечивала определённое положение в обществе. Композиторы того времени, утверждает австрийский музыковед Л. Кантнер, боролись в первую очередь за своё положение. Крупнейший современный моцартовед Рудольф Ангермюллер считает, что их социальное положение, как и положение в музыкальном мире, было слишком неравным: не только зависть Сальери к Моцарту, но даже простое соперничество между ними маловероятно.

У Моцарта между тем были причины завидовать Сальери: знал он или не знал о своём «бессмертном гении», но думал о преходящем - на протяжении многих лет безуспешно искал должности при разных европейских дворах, в письмах к отцу из Вены постоянно жаловался на невнимание императора; хотя Дж. Райс утверждает, что у прекрасно музыкально образованного Иосифа II Моцарт пользовался бо́льшим покровительством, чем любой другой музыкант - кроме Сальери. В 1790 году, после смерти Иосифа и восшествия на престол Леопольда II, Моцарт пытался улучшить своё положение; сыну императора, эрцгерцогу Францу, он писал: «Жажда славы, любовь к деятельности и уверенность в своих познаниях заставляют меня осмелиться просить о месте второго капельмейстера, особенно потому, что весьма умелый капельмейстер Сальери никогда не занимался церковным стилем, я же с самой юности в совершенстве освоил этот стиль». Но даже заместителем Сальери Моцарт так и не стал (эту должность с 1789 года занимал Игнац Умлауф); при Леопольде его положение только ухудшилось. Не везло Моцарту и на педагогическом поприще: за год до смерти у него оставалось только два ученика - и пришлось просить друга Пухберга оповестить всех, кого можно, о том, что Моцарт набирает учеников.

«Биографы Моцарта, - писал в начале XX века немецкий музыковед Герман Аберт, - много грешили против этого итальянца, под влиянием чувства ложного национального патриотизма выставляя его как злобного интригана и ни на что не способного музыканта». Венский двор с давних пор привечал итальянских музыкантов, пост придворного капельмейстера, как правило (за несколькими исключениями), занимали итальянцы, и предшественником Сальери на протяжении 14 лет был Джузеппе Бонно. На оперной сцене - и не только в Вене - итальянские композиторы, как и итальянские певцы, диктовали моду и формировали вкус. На «засилие» итальянцев, непременно «мошенников», постоянно жаловался Леопольд Моцарт, и для него, как и для многих его коллег, было не важно, что Сальери с 16 лет жил в Вене, учился у Гассмана и Глюка и был гораздо больше австрийским композитором, нежели итальянским. Тот же самый Г. Сиверс из берлинского «Музыкального еженедельника» (нем. Musikalische Wochenblatt), который в декабре 1791 года запустил в прессу сплетню о возможном убийстве Моцарта (в то время как врачи настаивали на ненасильственном характере его смерти), 28 лет спустя неожиданно уточнил, что Моцарт, по слухам, стал жертвой неких «итальянцев», - национальность при этом оказалась важнее конкретных имён. Как полагает музыкальный критик П. Бускароли, в слухах о причастности Сальери к смерти Моцарта в символическом виде отразились «месть и реванш, который в конце концов взяли немецкие музыканты над итальянцами, что держали их в подчинении в течение двух столетий».

Один из многочисленных австрийских учеников Сальери, Йозеф Вайгль, написал на его могиле:

Упокойся с миром! Очищенному от праха
Пусть вечность воссияет тебе
Упокойся с миром! В вечной гармонии
Твой дух отныне раскрепощён.
Он выразил себя в волшебных звуках,
Теперь витает в вечной красоте.

Оригинальный текст (нем.)
Ruh sanft! Vom Staub entblößt,
Wird Dir die Ewigkeit erblühen.
Ruh sanft! In ew’gen Harmonien
Ist nun Dein Geist gelöst.
Er sprach sich aus in zaubervollen Tönen,
Jetzt schwebt er hin zum unvergänglich Schönen.

Имя: Антонио Сальери (Antonio Salieri)

Возраст: 74 года

Место рождения: Леньяго

Место смерти: Вена

Деятельность: австрийский композитор, дирижёр и педагог

Семейное положение: был женат

Антонио Сальери - биография

Все мы знаем: Сальери - это тот, кто отравил великого , об этом писал сам Пушкин. Но еще при жизни русского классика современники недоумевали: «Александр Сергеевич, зачем вы оклеветали выдающегося композитора?»

Встать, суд идет! В 1997 году в миланском Дворце юстиции состоялся необычный судебный процесс. Скамья подсудимых была пуста. Рассматривалось дело об обвинении итальянского и австрийского композитора, музыканта и педагога Антонио Сальери в отравлении австрийского композитора и исполнителя-виртуоза Вольфганга Амадея Моцарта.

Прокуратура Италии представила письменные подозрения вдовы Моцарта Констанции («Он сказал, что хочет его отравить!»), показания секретаря Бетховена, медицинские справки и записки врача, в которых отмечены опухшие руки, как будто Моцарт был отравлен ртутью. И все же все эти улики косвенные, основанные на домыслах. После долгого процесса суд вынес вердикт: «Сальери не виновен».

Невысокий седой коренастый человек в черном плаще и широкополой шляпе медленно брел по улочкам Вены. Наконец, он дошел до дверей своего дома и достал ключ. Тут от стены отделилась тень и метнулась к нему, у его уха раздался громкий шепот:

Маэстро, не пугайтесь! Я только хотел узнать, не дадите ли вы мне несколько уроков музыки...

Перед композитором стоял неуклюжий подросток в короткой курточке и потертых штанах. От волнения он мял в руках снятую шляпу. Маэстро вспомнил, что видел этого мальчишку в воскресенье в церкви и обратил внимание на его красивый голос. Бедная одежда и стоптанные башмаки говорили о том, что ученику нечем платить за обучение.

Что ж, заходи, мой мальчик. Я как раз спешу на ужин. Потом ты сыграешь мне что-нибудь, и если это будет недурно, я стану учить тебя бесплатно. Как тебя зовут?

Франц Шуберт, герр.

Антонио Сальери - педагог и меценат, ученики

Антонио Сальери был не только выдающимся педагогом, но и великим благотворителем. В числе его учеников Франц Шуберт, Ференц Лист, Игнац Мошелес и другие одаренные музыканты. Многих он обучал бесплатно по причине их бедности. Кроме того, Сальери заботился о вдовах и детях композиторов, которые влачили жалкое существование, создал пенсионный фонд.

Ради этого он устраивал благотворительные концерты, к которым привлекал известнейших музыкантов Европы (к слову, Моцарт этими концертами пренебрегал). Фонду вдов и сирот венских музыкантов Сальери завещал часть своего состояния.

Это сейчас статский советник Антонио Сальери был осыпан почестями: член Шведской Академии наук, почетный член Миланской консерватории. Наполеон сделал его иностранным членом Французской Академии, а позже Бурбоны наградили орденом Почетного легиона. Однако он прекрасно помнил свое детство, отмеченное голодом и скитаниями.

Детство, семья композитора

Антонио действительно пришлось много пережить. Его отец был венецианским торговцем колбасами, но разорился. Мальчику исполнилось всего 13, когда он потерял мать, а потом и отца. Сироту приютил друг семьи сеньор Мочениго, а затем придворный композитор Иосифа II Флориан Гассман, который и увез Сальери в Австрию.

С детства занимавшийся музыкой и пением в церковном хоре, Сальери не отличался особой гениальностью. При этом все учителя отмечали его безупречный слух, редкое трудолюбие и волшебный голос.

Музыкальная биография, карьера

Гассман относился к Сальери как к сыну. Он дал ему не только музыкальное, но и всестороннее общее образование. Впоследствии Антонио Сальери справедливо считался самым образованным музыкантом Европы. Современники характеризовали его в своих воспоминаниях как любезного, доброжелательного человека и интересного собеседника.

Сальери быстро стал любимцем австрийского императора, его придворная карьера пошла вверх. В 20 лет Антонио сочинил свою первую оперу, а через четыре года занял один из главных музыкальных постов в Европе - должность придворного композитора камерной музыки и капельмейстера итальянской оперной труппы.

Близость к императору, полная творческая самореализация, успех у публики, слава и деньги - все пришло к Сальери сразу. Было ли что-то, чему он мог завидовать? Вряд ли...

Антонио Сальери - биография личной жизни

Хрупкая, очень красивая женщина задернула портьеры и зажгла свечи, чтобы ее супругу, лежащему на кровати, было комфортнее читать. Доктор велел Сальери соблюдать постельный режим, и тот воспользовался этим временем отдыха, чтобы между концертами побыть с семьей. Его любимая Терезия вышивала, сидя на стуле рядом с его постелью.

Две старшие дочери вязали в соседней комнате, а младшие возились на полу с куклами. Сын делал уроки за его письменным столом. Чуть позже Алоиз сел за фортепиано и играл вальс, а сестры радостно кружились...

В браке Сальери тоже был счастлив. Когда ему исполнилось 25 лет, он женился на 19-летней дочери венского отставного чиновника Терезии фон Хельферсторфер, которую и в поздние годы называл любовью своей жизни. У супругов родились восемь детей - семь дочерей и один сын.

К несчастью, три дочери умерли в детстве: уровень австрийской медицины в XVIII веке оставлял желать лучшего. Еще большим потрясением для музыканта стала смерть 23-летнего сына в 1805 году, а два года спустя он потерял и любимую супругу.

Сальери было 55 лет. Он знаменит, богат и одинок. Здоровье начинало подводить, придворная карьера близилась к раннему закату. Но судьба отмерила ему еще почти 20 лет - увы, не столь счастливых. И последним ударом, сломившим блистательного композитора и педагога, стал слух о его причастности к смерти Моцарта.

Безусловно, Сальери и Моцарт знали друг друга. Они не дружили, но и не враждовали. Более того, Сальери старался поддержать талантливого композитора, многими (но далеко не всеми!) произведениями которого восхищался. Он исполнял некоторые симфонии Моцарта, помог ему включить в репертуар оперу «Свадьба Фигаро».

Но вспыльчивый и нервный Вольфганг все равно писал письма отцу, жалуясь на придворный «итальянский» заговор против него во главе с Сальери. Это и послужило поводом для сплетен, будто бы Сальери ненавидел Моцарта, завидуя его дару. Однако отравить его он не мог - хотя бы потому, что смерть последнего имела совсем иную причину.

18 ноября 1791 года Моцарт дирижировал своей Маленькой Масонской Кантатой, а через пару дней вдруг почувствовал себя плохо и слег. Его мучения были ужасны: воспалились суставы рук и ног, он не мог ими даже пошевелить. По свидетельствам очевидцев, Вольфганг с детства страдал острой сердечной недостаточностью и неизлечимой в то время ревматической болезнью. Он и умер от приступа ревматической лихорадки.

Через несколько лет, с расцветом идей романтизма, родился миф о Моцарте - чудо-ребенке, покорившем Европу, гениальном музыканте, вознесенном буржуазией до небес. Но идеальный герой не может банально испустить дух в собственной постели от лихорадки - куда романтичнее, если он станет жертвой завистника-отравителя.

И на эту роль кто-то (их имена истории неизвестны) выбрал беспомощного полупарализованного старика Антонио Сальери. Спустя годы с легкой руки Пушкина, написавшего «Маленькие трагедии», Римского-Корсакова, положившего ее на музыку, и Шеффера, по пьесе которого Форман снял фильм, в эту клевету поверят многие.

Слухи, распущенные через 30 лет после смерти Моцарта, дошли до Сальери. Несправедливое обвинение пошатнуло его и без того слабое здоровье. С композитором случился припадок, после чего его поместили в госпиталь для сумасшедших. Тяжелое физическое состояние усугубилось душевным расстройством. Страдания Антонио Сальери прекратились полтора года спустя вечером 7 мая 1825 года.

Т (Mozart) Вольфганг Амадей (1756-91) - австрийский композитор. Представитель венской классической школы, музыкант универсального дарования, проявившегося с раннего детства. В музыке Моцарта отразились идеи немецкого Просвещения и движения "Буря и натиск", претворен художественный опыт различных национальных школ и традиций. Модифицировал традиционные оперные формы ("Свадьба Фигаро", 1786; "Дон Жуан", 1787; "Волшебная флейта", 1791), индивидуализировал жанровые типы симфоний (ми-бемоль мажор, соль минор; до мажор, т. н. "Юпитер", все 1788). Св. 20 опер, св. 50 симфоний, концерты для фортепиано и для скрипки с оркестром, камерно-инструментальные (трио, квартеты, квинтеты и др.) и фортепианные произведения (сонаты, вариации, фантазии), "Реквием", (1791; закончен Ф. Кс. Зюсмайром), мессы и др. хоровые сочинения, песни.
2006 год, объявленный ЮНЕСКО годом Вольфганга Амадея Моцарта, - это 250 лет со дня рождения великого композитора и 215 лет со дня его смерти. «Бог музыки» (как его часто называют) покинул этот мир 5 декабря 1791 года, в возрасте 35 лет, после странной болезни.

Ни могилы, ни креста
Национальная гордость Австрии, музыкальный гений, императорский и королевский капельмейстер и камер-компози-тор не удостоился ни отдельной могилы, ни креста. Он нашел упокоение в общей могиле на венском кладбище Святого Марка. Когда жена композитора Констанца спустя 18 лет впервые решила навестить его могилу, единственного свидетеля, который бы мог указать примерное место захоронения, - могильщика - уже не было в живых. План кладбища Святого Марка нашли в 1859 году и установили мраморный монумент на предполагаемом месте погребения Моцарта. Сегодня тем более невозможно точно определить то место, где его опустили в яму с двумя десятками несчастных -бродяг, бесприютных нищих, бедняков без роду и племени.
Официальное объяснение бедным похоронам - отсутствие денег в связи с крайней бедностью композитора. Однако есть сведения, что в семье оставалось в наличии 60 гульденов. Погребение по третьему разряду стоимостью в 8 гульденов организовал и оплатил барон Готфрид ван Свитен,венский меценат, которому Моцарт по дружбе бесплатно отдал немало своих произведений. Именно ван Свитен уговорил жену композитора не принимать участия в похоронах.
Хоронили Моцарта уже 6 декабря, с непонятной торопливостью, без элементарного уважения и официального объявления о смерти (оно было сделано только после похорон). Тело не вносили в собор Святого Стефана, а ведь Моцарт был помощником капельмейстера этого собора! Прощальный обряд при участии немногочисленных сопровождающих провели наспех у капеллы Святого Креста, прилегающей к наружной стене собора. Отсутствовала вдова композитора, его собратья по масонской ложе.
После отпевания лишь несколько человек - в том числе барон Готфрид ван Свитен, композитор Антонио Сальери и ученик Моцарта Франц Ксавер Зюс-майр - пошли проводить композитора в его последний путь. Но никто из них до кладбища Святого Марка не дошел. Как объясняли ван Свитен и Сальери, помешал сильный дождь, перешедший в снег. Однако их объяснение опровергается свидетельствами людей, хорошо помнивших этот теплый туманный день. А также - официальной справкой Центрального института метеорологии Вены, выданной в 1959 году по запросу американского музыковеда Николая Слонимского. Температура в тот день была 3 градуса тепла по Реомюру (1 гр. шкалы Реомюра = 5/4 гр. шкалы Цельсия. -Н.Л.), осадков не было; в 3 часа дня, когда отпевали Моцарта, отмечался лишь «слабый восточный ветер». В архивной выписке за этот день также значилось: «погода теплая, туман». Впрочем, для Вены туман в это время года - дело вполне обычное.
Между тем еще летом, во время работы над оперой «Волшебная флейта», Моцарт чувствовал недомогание и все более укреплялся в подозрении, что кто-то посягает на его жизнь. За три месяца до смерти он во время прогулки с женой произнес: «Я чувствую, что долго не протяну. Конечно, мне дали яду...»
Несмотря на официальную запись в канцелярии собора Святого Стефана о смерти композитора от «острой просовид-ной лихорадки», первое осторожное упоминание об отравлении появилось в берлинском «Музыкальном еженедельнике» 12 декабря 1791 года: «Так как после смерти тело его распухло, то утверждают даже, что он был отравлен».

В поисках окончательного диагноза
Анализ различных свидетельств и исследования десятков специалистов позволяют составить примерную картину имевшихся у Моцарта симптомов болезни.
С лета по осень 1791 года у него отмечаются; общая слабость; потеря веса; периодические боли в области поясницы; бледность; головные боли; головокружения; неустойчивость настроения с частыми депрессиями, боязливостью и крайней раздражительностью. Он падает в обмороки с потерей сознания, у него начинают отекать руки, нарастает потеря сил, ко всему этому присоединяется рвота. Позже появляются такие симптомы, как металлический привкус во рту, нарушения почерка (ртутный тремор), озноб, рези в животе, дурной (зловонный) запах от тела, лихорадка, общий отек и сыпь. Умирал Моцарт при мучительной головной боли, но его сознание оставалось ясным вплоть до самой кончины.
Среди работ, посвященных изучению причины смерти композитора, наиболее фундаментальные труды принадлежат врачам Йоханнесу Дальхову, Гюнтеру Дуда, Дитеру Кернеру («В.А. Моцарт. Хроника последних лет жизни и смерть», 1991) и Вольфгангу Риттеру («Так был ли он убит?», 1991). Количество диагнозов по делу Моцарта внушительно, что само по себе наводит на размышления, но, по мнению ученых, ни один из них не выдерживает серьезной критики.
Под «острой просовидной лихорадкой», обозначенной в качестве официального диагноза, медицина XVII века понимала инфекционное заболевание, протекающее остро, сопровождающееся сыпью, жаром и ознобом. Но недуг Моцарта протекал медленно, изнуряюще, а опухание тела вообще не вписывается в клинику просовидной лихорадки. Врачей могла сбить с толку сильная сыпь и лихорадка в конечной стадии болезни, однако это характерные признаки ряда отравлений. Заметим дополнительно, что в случае инфекционного заболевания следовало ждать заражения хоть кого-то из близкого окружения, чего не произошло, не было и эпидемии в городе.
«Менингит (воспаление мозговых оболочек)», фигурирующий как возможное заболевание, тоже отпадает, поскольку Моцарт почти до самого конца был работоспособен и сохранял полную ясность сознания, отсутствовали мозговые клинические проявления менингита. Тем более нельзя говорить о «туберкулезном менингите» - моцар-товедение с абсолютной уверенностью исключает туберкулез из анамнеза композитора. Более того, его история болезни практически чиста до 1791 года, последнего года жизни, на который притом приходится пик его творческой активности.
Диагнозу «сердечная недостаточность» абсолютно противоречит хотя бы то, что незадолго до смерти Моцарт дирижировал продолжительной кантатой, что требует большой физической
нагрузки, а несколько ранее -оперой «Волшебная флейта». И самое главное: нет ни одного свидетельства о наличии основного признака этого заболевания - одышки. Опухали бы ноги, а не руки и тело.
Клиника «эфемерной ревматической лихорадки» также не находит своего подтверждения. Даже если думать о сердечных осложнениях, то отсутствовали признаки сердечной слабости, такие как опять же одышка -больной сердцем Моцарт не мог вместе с друзьями петь перед смертью «Реквием»!
Нет веских оснований предполагать и наличие сифилиса, как потому, что болезнь имеет инук> клиническую картину, так и потому, что были здоровы жена и двое сыновей Моцарта (младший родился за 5 месяцев до его смерти), что исключается при больном муже и отце.
Трудно согласиться и с тем, что композитор страдал психической патологией в виде всевозможных страхов и мании отравления. Российский психиатр Александр Шувалов, проанализировав (в 2004 году) историю жизни и болезни композитора, пришел к выводу: Моцарт -«редкий случай всеми признанного гения, не страдавшего каким-либо психическим расстройством». А вот основания для беспокойства композитор имел.
Предположение о почечной недостаточности наиболее близко к истинной клинической картине заболевания. Однако почечная недостаточность как «чистая, спокойная уремия» исключается хотя бы потому, что почечные больные в этой стадии теряют работоспособность и последние дни проводят в бессознательном состоянии. Невозможно, чтобы такой больной за три последних месяца жизни написал две оперы, две кантаты, концерт для кларнета и свободно передвигался из города в город! Кроме того, сначала развивается острое заболевание - нефрит (воспаление почек), - и только после многолетней хронической стадии происходит переход в конечную - уремию. Но в истории болезни Моцарта нет упоминания о перенесенном им воспалительном поражении почек.

Это была ртуть

По мнению ряда ученых, в том числе токсикологов, смерть Моцарта произошла вследствие хронического отравления ртутью, а именно - от многократного поступления в организм двухлористой ртути - сулемы. Она давалась со значительными интервалами: впервые - летом, в последний раз - незадолго до смерти. Причем конечная фаза заболевания схожа с истинным отказом почек, что и послужило основанием к ошибочному диагнозу почечной недостаточности воспалительного характера.
Это заблуждение объяснимо: хотя в XVIII веке очень многое было известно о ядах и отравлениях, врачи практически не знали клинику интбксикации ртутью (сулемой) - тогда с целью устранения соперников было более принято использовать так называемую aqua Toffana (no имени известной отравительницы, составившей адскую смесь из мышьяка, свинца и сурьмы); об aqua Toffana в первую очередь подумал и занемогший Моцарт.
Все симптомы, наблюдавшиеся у Моцарта в начале заболевания, тождественны признакам хорошо изученного в настоящее время острого ртутного отравления (головная боль, металлический привкус во рту, рвота, потеря веса, неврозы, депрессия и др.). В конце длительного периода отравления наступает токсическое поражение почек с конечными уремическими симптомами - лихорадка, сыпь, озноб и т.д. В пользу медленного отравления сулемой говорит и то, что музыкант сохранял ясное сознание и продолжал писать музыку, то есть был трудоспособен, что характерно для хронического отравления ртутью.
Сравнительный анализ посмертной маски Моцарта и его прижизненных портретов дал, в свою очередь, основание для вывода: деформация черт лица явно вызвана интоксикацией (Сергей Мазуркевич, 2003).
Таким образом, многое свидетельствует в пользу того, что композитора отравили. О том, кто и как это мог сделать, тоже есть предположения.

Возможные подозреваемые
Прежде всего ртуть надо было где-то найти. Яд мог поступать через Готфрида ван Свите-на, отец которого, лейб-медик Герхард ван Свитен, первым начал лечить сифилис «настойкой ртутной по Свитену» - раствором сулемы в водке. Кроме того, Моцарт часто бывал в доме фон Свитенов. Снабжать убийц ядом имел возможность и владелец ртутных приисков, граф Вальсег-цу-Штуппах - таинственный заказчик «Реквиема», человек, склонный к мистификациям и интригам.
Существует три основные версии отравления Моцарта. Однако почти все исследователи сходятся во мнении, что вряд ли это было под силу одному человеку.

Версия первая:
Сальери. Когда защитники итальянского композитора Антонио Сальери (1750-1825) утверждают, что у него «было все, а у Моцарта - ничего» и поэтому он не мог завидовать Моцарту, они лукавят. Да, Сальери имел надежный заработок, а после ухода с придворной службы его ждала хорошая пенсия. У Моцарта действительно ничего не было, ничего, кроме... ГЕНИЯ. Однако уходил он из жизни не только в самый плодотворный в плане творчества год, но и в год, переломный для судьбы его и семьи, - он получил декрет о зачислении на должность, дающую материальную независимость и возможность спокойно творить. Одновременно из Амстердама и Венгрии пришли значительные, рассчитанные на долгое время заказы и договоры на новые сочинения.
Вполне возможной кажется в таком контексте фраза, произносимая Сальери в новелле Густава Николаи (1825): «Да, жалко, что от нас ушел такой гений. Но вообще-то музыкантам повезло. Проживи он еще, никто не пожаловал бы всем нам и куска хлеба за наши сочинения».
Именно чувство зависти могло толкнуть на преступление Сальери. Известно, что чужие творческие удачи вызывали у Сальери глубокое раздражение и стремление противодействия. Достаточно упомянуть письмо Людвига ван Бетховена от января 1809 года, в котором он жалуется,издателю на происки врагов, «из которых первым является господин Сальери». Биографы Франца Шуберта описывают интригу Сальери, предпринятую им с целью помешать гениальному «королю песен» получить всего-навсего место скромного учителя музыки в далеком Лайбахе.
Советский музыковед Игорь Бэлза (в 1947 году) спросил у австрийского композитора Йо-зефа Маркса, действительно ли Сальери совершил злодейство? Ответ был мгновенным, без колебаний: «А кто же из старых венцев сомневается в этом?» По словам Маркса, его друг, историк музыки Гвидо Адлер (1885-1941), при изучении церковной музыки обнаружил в одном венском архиве запись исповеди Сальери от 1823 г., содержащую признание в совершении этого чудовищного преступления, с приведением подробных и убедительных деталей, где и при каких обстоятельствах давался яд композитору. Церковные власти не могли пойти на нарушение тайны исповеди и не дали согласия на предание этого документа гласности.
Сальери, мучимый раскаянием, пытался совершить самоубийство: он перерезал себе бритвой горло, но остался жив. По этому поврду остались подтверждающие записи в «разговорных тетрадях» Бетховена за 1823 год. Есть и другие упоминания о содержании исповеди Сальери и неудавшемся суициде.
Намерение покончить жизнь самоубийством созрело у Сальери не позже 1821 г. - к тому времени он написал реквием на собственную кончину. В прощальном послании (март 1821 года) Сальери просил графа Га-угвица отслужить в частной капелле заупокойную службу по нему и исполнить посылаемый реквием ради спасения его души, ибо «к моменту получения письма последнего уже не будет среди живых». Содержание письма и его стиль свидетельствуют об отсутствии у Сальери психического заболевания. Тем не менее Сальери был объявлен психически больным, а его признание - бредом. Многие исследователи считают, что это было сделано для избежания скандала: ведь и Сальери, и Свитены были тесно связаны с правящим Габсбургским двором, на который в какой-то степени ложилась тень преступления. - Умер Сальери в 1825 г., как явствует из свидетельства о смерти, «от старости», причастившись Святых Даров (чего не удостоился Моцарт).
А сейчас самое время вспомнить о трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери» (1830) и о гневных нападках некоторых европейцев на автора за то, что «не пожелал представить двух своих персонажей такими, какими они были в действительности», за использование якобы легенды, очерняющей имя Сальери.
Во время работы над трагедией Пушкин написал статью «Опровержение на критики», в которой высказался однозначно: «...обременять вымышленными ужасами исторические характеры и не мудрено и не великодушно. Клевета и в поэмах всегда казалась мне непохвальною». Известно, что этот труд занял у поэта не один год: Пушкин тщательно собирал различные документальные свидетельства.
Пушкинская трагедия послужила сильнейшим импульсом исследований в этом направлении. Как писал Д.Кернер: «Если бы Пушкин не запечатлел преступление Сальери в своей трагедии, над которой он работал много лет, то загадка смерти величайшего композитора Запада так и не получила бы разрешения».

Версия вторая:
Зюсмайр. Франц Ксавер Зюсмайр, ученик Сальери, затем ученик Моцарта и интимный друг его жены Констанцы, после смерти Моцарта вновь перешедший в обучение к Сальери, отличался большими амбициями и тяжело переживал насмешки Моцарта. Имя Зюсмайра осталось в истории благодаря «Реквиему», к завершению которого он был причастен.
Констанца рассорилась с Зю-смайром. И после старательно вымарывала его имя из документального наследия мужа. Умер Зюсмайр в 1803 г. при странных и таинственных обстоятельствах; в этом же году не стало и Готфрида ван Свитена. Учитывая близость Зюсмайра к Сальери и его карьерные устремления в сочетании с завышенной оценкой собственных талантов, а также его роман с Констанцей, многие исследователи полагают, что он мог быть причастен к отравлению скорее в роли непосредственного исполнителя, поскольку жил в семье композитора. Возможно, и Констанца узнала о том, что муж получает яд, - это во многом объясняет ее дальнейшее поведение.
Становится понятной, в частности, та неблаговидная роль, которую, по мнению некоторых современников, Констанца сыграла, «открыв правду» в день похорон о якобы любовной связи Моцарта и его ученицы Магдалены ее мужу - юристу Францу Хофдемелю, другу и собрату Моцарта по масонской ложе. В порыве ревности Хофдемель пытался зарезать бритвой свою беременную красавицу жену - от гибели Магдалену спасли соседи, услышавшие крики ее и их годовалого ребенка. Хофдемель покончил с собой, также применив бритву. Магдалена выжила, но осталась изуродованной. Считают, что таким образом Констанца пыталась переключить подозрения в отравлении мужа на бедного юриста. Действительно, это дало основания ряду исследователей (например, британскому историку Фрэнсису Карру) трактовать эту трагедию как вспышку ревности Хофдемеля, отравившего (!) Моцарта.
Как бы то ни было, младший сын Констанцы, музыкант Франц Ксавер Вольфганг Моцарт, говорил: «Столь великим, как отец, мне, конечно же, не стать, дс посему нечего опасаться и завистников, которые могли бы посягнуть на мою жизнь».

Версия третья:
ритуальное убийство «непокорного брата». Известно, что Моцарт был членом масонской ложи «Благотворительность» и имел очень высокий уровень посвящения. Однако масонское сообщество, обычно оказывающее помощь собратьям, ничем не помогало композитору, находившемуся в очень стесненном материальном положении. Более того, братья-масоны не пришли проводить Моцарта в последний путь, а специальное заседание ложи, посвященное его кончине, состоялось лишь через несколько месяцев. Возможно, определенную роль в этом сыграло то, что Моцарт, будучи разочарован деятельностью ордена, планировал создание собственной тайной организации - ложи «Грот», устав которой им уже был написан.
Мировоззренческие расхождения между композитором и орденом достигли своего накала в 1791 году; именно в этих расхождениях некоторые исследователи видят причину ранней смерти Моцарта. В том же 1791 году композитор пишет оперу «Волшебная флейта», которая имела оглушительный успех в Вене. Принято считать, что в опере была широко использована масонская символика, раскрыты многие ритуалы, которые положено знать лишь посвященным. Что не могло пройти незамеченным. Георг Николаус Ниссен, второй муж Констанцы и в последующем биограф Моцарта, назвал «Волшебную флейту» «пародией на масонский орден».
Как полагает Й.Дальхов, «те, кто ускорял смерть Моцарта, устранили его «подобающим рангу» ядом - ртутью, то есть Меркурием, идолом муз. ...А может быть, все версии -звенья одной цепи?

Если вы не музыкант, то скорее всего, первое, что вы слышали об Антонио Сальери - это то, что он отравил Моцарта. Этот миф настолько укоренился в умах, что было написано и снято не одно произведение о зависти Сальери к Моцарту, а в медицине даже появился термин «синдром Сальери». Кем же на самом деле был Антонио Сальери, и действительно ли такой сильной была его неприязнь к Моцарту?

Кто отравил Моцарта? Конечно, Сальери . И, хотя большинство людей уже давно знает, что версия участия Сальери в смерти Моцарта самая маловероятная из всех, этот стереотип прочно засел в нашем воображении.

Термин «синдром Сальери » в медицине означает дискредитацию чужого успеха и патологическую агрессию в адрес объекта зависти. Именно так выглядит отношение Сальери к Моцарту в легенде об отравлении, а также в последовавших после неё произведениях искусства, но в действительности, ситуация была скорее кардинально противоположной, во всяком случае в годы их жизни.

Антонио Сальери родился 18 августа 1750 в маленьком городке Леньяго, недалеко от Венеции. Семья его была достаточно зажиточной, но никто и не предполагал делать из сына музыкального вундеркинда, хотя и не сопротивлялись его пристрастиям. Первые шаги в музыке ему помог сделать старший брат Франческо. Увы, к 14 годам Антонио остался круглым сиротой. Но музыкальная карьера была ему обеспечена.

Во время учёбы в Венеции на него обращает внимание популярный тогда венский композитор Флориан Леопольд Гассман, который в то время был капельмейстером при дворе императора Иосифа II. С этого времени Вена становится для Антонио Сальери родным городом, хотя немецкий язык он так никогда и не выучил, изъясняясь на смеси французского с итальянским.

Дом, в котором родился Антонио Сальери

«Хрупкого сложения маленький человек с пылающим взором, вспыльчивый, но сразу готовый к примирению, вообще же в высшей степени приятный. Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неиссякаемый источник анекдотов…», — именно так описал Сальери один из его современников. И, невзирая на то, что многие люди представляют себе старика Сальери рядом с молодым и гениальным Моцартом, у них было всего пять лет разницы в возрасте.

Своё первое, полностью опубликованное музыкальное произведение Антонии Сальери написал всего в 21 год, и оно сразу получило признание публики. Следующая комедийная опера «Венецианская ярмарка» также пользовалась успехом. Слава сама плыла в руки молодого композитора. Оперы выходили из-под его пера одна за другой. Через несколько лет, в 1774 году, умирает Гассман. Его на посту капельмейстера сменил Джузеппе Бонно. А 24-летнему Антонио Сальери досталась не менее важная должность — придворный композитор камерной музыки и капельмейстер итальянской оперной труппы.

Но не все радовались успеху Сальери . И среди его критиков оказался Людвиг Моцарт, отец будущего гения Вольфганга Амадея Моцарта. А дело в том, что Моцарт-старший так и не смог реализовать себя достойно на музыкальном попроще, вот и вложил всё, что мог, в сына. И конкурент здесь Людвигу был не нужен. Более того, он вселил нелюбовь к Сальери и своему сыну.

Вольфганг Моцарт и Мария Анна Моцарт играют для императрицы Марии Терезии (работа 1760 - 1770 годов)

В своей статье, посвященной Моцарту и Сальери, австрийский музыковед Леопольд Кантнер написал следующее: «В чем состояли претензии Моцарта к Сальери ? Например, он пишет, что в глазах императора Сальери имел больший вес, а сам он, Моцарт, никакого. Не надо, однако, думать при этом, будто дело обстояло так, что Сальери втерся в доверие к императору, оттеснив Моцарта. Было как раз наоборот. Это Моцарт пытался оттеснить Сальери, чего ему не удалось. От своего отца унаследовал Моцарт вот эту фобию — «итальяшки», все валил на этих самых «итальяшек»».

Вольфганг Амадей Моцарт, у которого перед Сальери было форы хоть отбавляй, так как его отец, Людвиг Моцарт, с первого дня его жизни делал из него гения, в свое время был очень недооцененным музыкантом. В отличие от Сальери , который служил при императорском дворе.

К примеру, когда в 1787 году оба композитора представили свои пьесы миру, то опера Сальери пользовалась куда большей популярностью, о чём свидетельствуют некоторые документы. «В Вене опера Вольфганга Амадея «Женитьба Фигаро» была принята холодно. Зато в Праге она вызвала восторг», — писали в одной из сводок. В то время как в другой было написано следующее: «Во время представления оперы Сальери — «Бомарше» общественное возбуждение было невероятным. Для сдерживания толпы были возведены специальные ворота. Четыреста солдат патрулировали улицы вокруг Оперного театра».

Кадр из фильма «Маленькие трагедии»

При своей жизни Антонио Сальери пользовался огромной популярностью, примерно такой же, как сейчас Вольфганг Амадей Моцарт. Его оперы били рекорды, для многих недоступные и сейчас. К примеру, одна из его опер в первые 9 месяцев ставилась 33 раза, что считалось неслыханным триумфом. Когда в августе 1778 года было торжественное открытие миланского оперного театра Ла Скала, именно Сальери был приглашен для написания оперы открытия.

Антонио Сальери был, буквально, разбалован славой. Будучи любимчиком многих монархов, он позволял себе даже отвергать лестные предложения от особ королевской крови. Он отказал шведскому королю Густаву III принять место при его дворе.

Моцарту, в те времена, подобный успех и не снился. Его не очень -то стремились принимать при дворе. Несмотря на успех, положение Моцарта было неблестящим. Он вынужден был давать уроки, сочинять контрдансы и вальсы. Поэтому, причин для зависти у Моцарта было более, чем достаточно. В 1776 г. Сальери сочинил ораторию для Венского музыкального общества и сыграл её с большим успехом. После этого, Моцарт в письме отцу написал: «С какой бы радостью я дал здесь публичный концерт! Здесь каждый музыкант получает благосклонность Императора и значительной части публики! Но я получил отказ. О, как я хочу смерти тех, кто мешает мне сделать это…». Это было в духе юного гения, так как он часто экспрессивно реагировал на события.

Но это не означает, что Моцарт недолюбливал Сальери . Марсель Брион, один из биографов Моцарта, в своем исследовании писал: «Личные отношения двух композиторов вовсе не носили характера ни воинственной враждебности, ни даже злобной зависти». Напротив, спустя некоторые время оба композитора стали друзьями, и Моцарт очень уважал авторитет Сальери .

Антонио Сальери дирижировал несколько произведений Моцарта, а также первым в 1791 годы исполнил его «Симфонию №40», а после своего назначения придворным капельмейстером в 1788 году, в первую очередь, вернул в репертуар оперу Моцарта «Свадьба Фигаро», которую считал лучшей его оперой.

А Моцарт, в свою очередь, пригласил Сальери на премьеру «Волшебной флейты», после чего, не без радости, написал своей жене: «Он слушал и смотрел со всей внимательностью, и от симфонии до последнего хора не было ни одной пьесы, которая не вызвала бы у него восклицания «bravo» или «bello»».

Кадр из фильма «Амадей»

При этом, слух об отравлении Моцарта был пущен далеко не Пушкиным в «Маленьких трагедиях», а появился практически сразу после смерти Вольфганга Амадея. Так в чём же, всё-таки, кроется корень этой проблемы? По одной из версий, всему виной - «Разговорные тетради» Бетховена. Дело в том, что Сальери не просто был знаменитым композитором, но и, на начальных этапах, преподавал таким будущим музыкальным гениям, как Шуберт, Лист, Черни, Мейербер, Гуммель и Бетховен. Отношения со всеми учениками у Антонио Сальери были очень тёплыми, поэтому, когда сам он был при смерти, Бетховен его навещал. Так как к тому времени Бетховен уже оглох, то он был вынужден общаться с окружающими при помощи тетради. И вот в одной из таких тетрадей нашли запись: «Сальери снова очень плохо. У него полностью помутился рассудок. Он не прекращает говорить, что виновен в смерти Моцарта, что он дал ему яд» .

А вот санитары больницы, в которой провел свои последние дни Антонио Сальери , категорически отрицали подобного рода признания. Об этом сохранилась официальная бумага, подписанная двумя санитарами и лечащим врачом маэстро. В те годы и спустя многое время долго ходили слухи о том, кто же всё-таки виновен в смерти Моцарта. Единственное, что могло бы развеять сомнения, это медицинская экспертиза останков Моцарта. Но, к несчастью, этот гениальный композитор был похоронен в общей могиле, что оставляет любые надежды на поиски его останков.

Бюст Антонио Сальери в здании Парижской оперы

В целях возвращения доброго имени Антонио Сальери , в 1997 году, по инициативе Миланской консерватории, был проведен достаточно своеобразный судебный процесс, во время которого Сальери обвинялся в убийстве Моцарта. В роли свидетелей защиты и обвинения были представлены исследователи творчества обоих композиторов. Суд признал Антонии Сальери невиновным «за отсутствием состава преступления».

История часто играет с нами злые шутки. И порой красивый и увлекательный миф преобладает над реальными фактами. Именно жертвой красивой и захватывающей истории, запечатленной самим Пушкиным, и стал Антонио Сальери — гениальный композитор, который всю свою жизнь посвятил своему музыкальному призванию, а также помощи молодым композиторам в достижении их успеха.

Итальянский композитор, педагог и дирижер Сальери был одним из наиболее знаменитых деятелей европейской музыкальной культуры рубежа XVIII–XIX века. Как художник он разделил судьбу тех прославленных в свое время мастеров, чье творчество с наступлением новой эпохи отодвинулось в тень истории. В жанре оперы-сериа он сумел достичь такого качественного уровня, который ставит его лучшие произведения выше большей части современных ему опер. С именем Сальери связана большая глава в истории оперного театра Австрии, немало сделал он для музыкально-театрального искусства Италии, внес вклад и в музыкальную жизнь Парижа.

Сальери родился 18 августа 1750 года в итальянском местечке Леньяго близ Вероны. Музыке первоначально обучался у своего брата-скрипача Франческо, а затем на клавесине у соборного органиста Дж. Симони. С 1765 года пел в хоре собора Св. Марка в Венеции, изучал гармонию и овладевал вокальным искусством под руководством Ф. Пачини. Занимался он также у Д. Б. Пешетти.

Учителем и заботливым покровителем итальянского музыканта был Флориан Леопольд Гасман, видный композитор, уроженец Чехии, работавший в Вене. Во время пребывания в Италии Гасман обратил внимание на талантливого юношу, вывез его в Австрию, выделил его как самого способного ученика и считал своим преемником. После смерти учителя Сальери принял на себя заботу о двух малолетних дочерях Гасмана и подготовил их к оперной карьере. Обе они сохранили признательность к своему воспитателю и педагогу.

В 1766 году Гасман взял Антонио с собой в Вену. Тогда и началась музыкальная деятельность Сальери в качестве исполнителя. Через три года он занял должность клавесиниста-концертмейстера придворного оперного театра и за достаточно короткий срок сделал головокружительную карьеру. В 24 года Сальери - уже автор многих опер стал императорским камерным композитором и дирижером итальянской оперной труппы в Вене.

Музыкальный фаворит Иосифа II Сальери на протяжении длительного времени находился в центре музыкальной жизни австрийской столицы. Он не только осуществлял постановки и дирижировал спектаклями, но и управлял придворной певческой капеллой. В его обязанности входило наблюдение за музыкальным обучением в казенных учебных заведениях Вены.

Уже первая опера композитора, «Образованные женщины» (1770 год) создала ему имя в Вене. Поставленная в следующем году в Вене его четвертая опера, «Армида», шла затем в Копенгагене и Петербурге, в Гамбурге и Майнце, в Брауншвейге, Винтертуре и Берлине. Всего полгода спустя появилась опера Сальери «Венецианская ярмарка», имевшая повсеместный успех. Моцарт сочинил в 1773 году вариации для клавира на мотив из этой оперы, Гайдн ввел ту же тему в менуэт дивертисмента.

Крупнейшие итальянские театры заказывали оперы своему европейски известному соотечественнику. Среди них - венецианский театр «Сан-Мойзе», римский театр «Балле». Три театра начали свою деятельность постановкой опер Сальери: знаменитый миланский театр «Ла Скала» («Узнанная Европа»), миланский театр «Каноббиана» («Венецианская ярмарка» и «Талисман» - последняя опера в соавторстве с другим композитором) и театр «Нуово» в Триесте («Ганнибал в Капуе»). Для Мюнхена Сальери написал оперу «Семирамида». «Школа ревнивых» после венецианской премьеры ставилась в Болонье, Флоренции, Турине, Франкфурте-на-Майне, Вене, Праге, Лондоне, Кракове, Мадриде, Париже, Лиссабоне в оригинале, а, кроме того, во многих городах Европы в переводе на польский, немецкий, испанский и русский языки.

Любопытно, что среди нотных рукописей, сохранившихся в старинных фондах библиотеки далекого Нижнего Тагила, из трех оперных партитур две принадлежали перу Сальери - «Венецианская ярмарка» и «Школа ревнивых». Обе оперы были популярны в Петербурге и Москве.

В 1778 году Сальери уехал в Италию, а затем в Париж, где сблизился с Глюком. В период острой идеологической борьбы между передовыми деятелями искусства эпохи Просвещения и сторонниками рутинной итальянской оперы Сальери уверенно стал на сторону новатора Глюка. Ученик Сальери Ансельм Хюттенбреннер писал: «Божеством нашего маэстро был его учитель Глюк. Он считал, что Глюк выше всех своих предшественников и последователей». Об оратории Сальери «Иисус в чистилище», исполненной на юбилейном торжестве по случаю пятидесятилетия деятельности композитора в Вене, Шуберт отозвался так: «Оратория написана чисто по-глюковски».

Историки музыки признают, что взгляды Сальери на драматическое пение и музыкальную декламацию «отражали идеи предреволюционного просветительства и особенно идеи французских энциклопедистов, впервые воплощенные на оперной сцене Глюком».

Именно Глюк рекомендовал Сальери дирекции парижской Оперы и был крестным отцом его «Данаид», упрочивших европейскую славу композитора. Желая поддержать своего приверженца, Глюк выдал это произведение за их совместный труд: он заявил, что первые два акта написаны им самим, а сочинение третьего акта он доверил близкому ему музыканту. И лишь двадцать дней спустя после премьеры, когда шесть спектаклей вполне упрочили успех оперы, в печати было опубликовано письмо Глюка, объявившего, что «Данаиды» сочинены Сальери самостоятельно. Вряд ли творец «Орфея» рискнул бы поставить на карту свое художественное реноме, если бы не признал оперу Сальери достойной имени Глюка и хотя бы в какой-то мере сомневался в ее успехе.

Недаром великий оперный реформатор сказал о своем последователе, что «только этот иностранец перенял его стиль, которого не хотел изучить ни один немец».

За два года до Великой французской революции в Париже была поставлена опера Сальери «Тарар» на либретто Бомарше. Французский драматург, знавший толк в музыке, писал в посвящении своего произведения (текста оперы) композитору, что он считает за честь называть себя его либреттистом, его другом: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт. Ваш слуга и Ваш друг».

В обращении к «абонентам Оперы» драматург особо подчеркнул достоинства музыки Сальери: «Но что еще менее является моим - это прекрасная музыка моего друга Сальери. Этот большой композитор, гордость школы Глюка, усвоивший стиль великого маэстро, от природы получил утонченное чувство, ясный разум, драматический талант и исключительную плодовитость. Он имел мужество отказаться ради меня от множества музыкальных красот, которыми блистала его опера, единственно потому, что они удлиняли сцену и замедляли действие; но за эту жертву его вознаградят мужественный и энергичный стиль и стремительность, и гордость всего произведения».

Шуберт также высоко ценил произведения Сальери, в особенности оперы «Аксур» (венский вариант «Тарара») и «Данаиды». Хиллер сказал Россини в 1855 году: «Его опера „Аксур" принадлежит к моим самым ранним итальянским воспоминаниям». Россини живо откликнулся на это замечание: «Она содержит великолепные места…»

Сальери был последователем, но не эпигоном Глюка. Исследователи отмечают, что в «Тараре», идущем от «истинно глю-ковского драматизма», обнаруживается «наклонность к усилению реалистичности», намечается переход от Глюка «к операм революционной эпохи и предвещаются интонации „Марсельезы"». Любопытно, что в одну из своих поздних опер - «Пальмира, царица персидская» (1795 год), написанную, когда еще не отзвучали громы французской революции, Сальери, действительно, впервые в истории музыки, ввел мелодию «Марсельезы».

Сальери пользовался большим авторитетом и как педагог. Двадцатитрехлетний Бетховен начал совершенствоваться у Сальери в вокальной композиции в 1793 году, вскоре после смерти Моцарта. Занятия происходили эпизодически на протяжении не менее десяти лет. Под наблюдением Сальери вырос как композитор Франц Шуберт. Он щедро вознаградил своего учителя, посвятив ему Десять вариаций для фортепиано, цикл песен на слова Гете и три струнных квартета. В честь Сальери юный Шуберт написал восторженную кантату. Отец Ференца Листа с радостью принял предложение престарелого маэстро обучить одаренного мальчика гармонии, чтению партитур и сольфеджио

У Сальери учились Иоганн Непомук Гуммель, Франц Ксавер Зюсмайр, Ансельм Хюттенбрсннер, Игнац Мошелес, Иозеф Вайгль, Карл Готлиб Райсигер, Петер Винтер, Иозеф Штунц, Игнац Асмайр, Бенедикт Рандхартингер. Всего около шестидесяти учеников-композиторов, другие композиторы. Уроки пения у него брали Катарина Кавальери, Анна Мильдер-Хаунтман, Анна Краус-Враницки, Катарина Вальбах-Канци, Фортуната Франкетти, Амалия Хенель, Иозеф-Моцатта и многие другие вокалисты.

Ни в одном из блестящих талантов, воспитание которых ему было доверено, он не видел угрозы для своей карьеры. И если он не одобрял в своих учениках отклонений от тех идеалов, которые сам исповедовал, то именно потому, что был убежден, что на пути к этим идеалам учеников ожидают высшие достижения. Еще одна грань дарования Сальери связана с его дирижерской деятельностью. Под руководством композитора было исполнено множество оперных, хоровых и оркестровых сочинений старых мастеров и композиторов-современников. Многие годы Сальери руководил учрежденным его учителем Гасманом Обществом музыкантов и подчиненным этому обществу пенсионным фондом для вдов и сирот венских музыкантов. С 1788 года он числился президентом общества, а в 1795 году, когда этот пост занял один из высших придворных чиновников, Сальери стал именоваться вице-президентом, хотя фактически оставался художественным руководителем общества.

С 1813 года Сальери возглавлял также хоровое училище венского Общества друзей музыки. Он был первым директором Венской консерватории, основанной этим обществом в 1817 году. Умер композитор в Вене 7 мая 1825 года.

Широко распространено представление о Сальери как о человеке мрачном, рассудочном, чуждом подлинным радостям жизни и мало ценящем жизнь. Современники оставили нам совсем другой портрет этого человека - жизнелюба.

«Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неисчерпаемый в анекдотах, цитатах, главный, изящный человечек, с огненно сверкающими глазами, с загорелой кожей, всегда мил и опрятен, живого темперамента, легко воспламеняющийся, но столь же легко примиряющийся» - таков этот «в высшей степени приветливый человек» в изображении музыкального летописца Фридриха Рохлица и других людей, встречавшихся с Сальери.

Имя Сальери связано с легендой об отравлении Моцарта. Однако исторически этот факт не находит подтверждения. Итальянский историк музыки Андреа Делла Корте, разбирая вопрос о взаимоотношениях Сальери и Моцарта, высказал следующее мнение: «Свою долю в то, чтобы испортить отношения между двумя музыкантами, могли внести сплетники».

Несомненно, отношение между обоими композиторами было натянутое, хотя внешне и корректное Была, во всяком случае, обоюдная настороженность. Это, однако, не помешало Сальери включить в программу двух весенних концертов 1791 года «большую симфонию сочинения г. Моцарта» Сальери лично дирижировал ее исполнением. Он же разрешил Алоизии Ланге вставить в сцены из оперы Паизиелло «Федра», показанные в тех же концертах, дополнительную арию Моцарта. Чему мог завидовать Сальери? Гению Моцарта? Возможно. Впрочем, этого никто не доказал. Положению Моцарта? Но Сальери в этом отношении преуспел гораздо больше. Во всяком случае, Моцарт не стоял на его пути.

В середине XX века интерес к оперному творчеству композитора начал возрождаться. На различных оперных сценах Европы и США шли некоторые из его опер. В марте 1955 года Веронский театр поставил его оперу «Пещера Трофонио». В 1961 году Музыкальную неделю в Сиене украсила шекспировская опера Сальери «Фальстаф». Ею заинтересовались и другие театры. Опера была поставлена также в Вероне (1975 год) и Триесте (1977 год).

В январе 1967 года на сцене Познаньской оперы вновь появился сальериевский «Аксур, царь Ормуза», и эта постановка приветствовалась польской печатью. Музыкальную комедию Сальери «Сначала музыка, а потом слова» была поставлена начиная с 1973 года в Дубровнике (Югославия), в Линце (Австрия), в Сполето (Италия), в Трире (ФРГ) и в Варшаве.