«История создания и анализ рассказа "Господин из Сан-Франциско". История сан-франциско

Дата написания: Дата первой публикации:

октябрь, 1915 год

«Господин из Сан-Франциско» - рассказ Ивана Алексеевича Бунина . Представляет собой притчу , повествующую о ничтожности богатства и власти перед лицом смерти . Главной идеей рассказа выступает осмысление сущности бытия человека: жизнь человека хрупка и тленна, поэтому она становится отвратительной, если в ней отсутствует подлинность и красота. Впервые опубликован в 1915 году в сборнике «Слово» в Российской империи .

История создания

По словам Бунина, написанию рассказа способствовала случайно увиденная летом 1915 года в Москве в витрине книжного магазина обложка повести Томаса Манна «Смерть в Венеции »: в начале сентября 1915 года, находясь в гостях у двоюродной сестры в Орловской губернии , «я почему-то вспомнил эту книгу и внезапную смерть какого-то американца, приехавшего на Капри , в гостиницу „Квисисана“, где мы жили в тот год, и тотчас решил написать „Смерть на Капри“, что и сделал в четыре дня - не спеша, спокойно, в лад осеннему спокойствию сереньких и уже довольно коротких и свежих дней и тишине в усадьбе… Заглавие „Смерть на Капри“ я, конечно, зачеркнул тотчас же, как только написал первую строку: „Господин из Сан-Франциско…“ И Сан-Франциско , и всё прочее (кроме того, что какой-то американец действительно умер после обеда в „Квисисане“) я выдумал… „Смерть в Венеции“ я прочёл в Москве лишь в конце осени. Это очень неприятная книга » .

Краткое содержание

С точки зрения композиции повествование можно разделить на две неравные части: путешествие господина из Сан-Франциско на корабле «Атлантида» к берегам Италии и обратное путешествие корабля «Атлантида» к берегам США с телом господина в гробу в трюме парохода. Описание путешествия господина на Капри ведётся сухим, отстранённым языком; сам господин не имеет имени, он безлик в своём стремлении купить на имеющиеся богатства прелести реальной жизни. Одним из ярких символов в этой части рассказа выступает танцующая пара наёмных актёров, изображающих в танце подлинную страсть . В отеле на Капри господин неожиданно умирает, теряя не только жизнь, но и все привилегии богатого человека, становясь обузой для всех окружающих, начиная от хозяина отеля, который противится тому, чтобы гроб оставался в его апартаментах, и заканчивая собственной семьёй, которая не знает, что делать с телом господина. Описание мира природы, мира бедных людей на острове Капри ведётся живым, полным символических образов языком и поэтому выделяется на фоне общей стилистики произведения . В заключении рассказа тело господина возвращается домой, в могилу, на берега Нового Света , на том же корабле, который с большим почётом вёз его в Старый Свет , но теперь его тело лежит в просмолённом гробу на дне трюма, а на корабле в светлых, сияющих люстрами залах идёт людный бал .

Отзывы современников

После выхода рассказа периодические издания дали ему высокую оценку. Так, критик А. Дерман в журнале «Русская мысль » от 1916 года писал: «Более десяти лет отделяет нас от конца творчества Чехова , и за этот срок, если исключить то, что было обнародовано после смерти Л. Н. Толстого , не появлялось на русском языке художественного произведения, равного по силе и значению рассказу „Господин из Сан-Франциско“… В чём же эволюционировал художник? В масштабе своего чувства… С какой-то торжественной и праведной печалью художник нарисовал крупный образ громадного зла, - образ греха, в котором протекает жизнь современного городского человека со старым сердцем, и читатель чувствует здесь не только законность, но и справедливость и красоту самой авторской холодности к своему герою… » Журнал «Русское богатство » от 1917 года дал более сдержанный отклик: «Рассказ хорош, но он страдает недостатками своих достоинств, как говорят французы. Противоположение между поверхностным блеском современной нашей культуры и её ничтожеством перед лицом смерти выражено в рассказе с захватывающей силой, но оно исчерпывает его до дна… »

Напишите отзыв о статье "Господин из Сан-Франциско"

Примечания

Библиография

• И. Бунин. Собрание сочинений, том 4. - Москва: Художественная литература, 1966. - С. 483-488 (примечания к тому).
• Бабореко А. К. Бунин Серия «ЖЗЛ » - М.: Молодая гвардия, 457 с., 2004
• Ичин Корнелия , Йованович Миливое . Заметки о литературных источниках «Господина из Сан-Франциско» И. Бунина // Ичин Корнелия , Йованович Миливое . Элегические раскопки. - Белград: Издательство филологического факультета в Белграде, 2005. - С. 117-143 . - ISBN 86-80267-84-8 .

Ссылки

• в библиотеке Максима Мошкова

Художественная проза Поэзия Воспоминания

Отрывок, характеризующий Господин из Сан-Франциско

Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu"un, ma delicieuse, ce n"est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d"ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.

Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.

“Господин из Сан-Франциско” – один из самых знаменитых рассказов русского прозаика Ивана Алексеевича Бунина. Он был опубликован в 1915 году и уже давно стал хрестоматийным, его проходят в школах и университетах. За кажущейся простотой этого произведения скрываются глубокие смыслы и проблематика, что никогда не теряет актуальности.

Меню статьи:

История создания и фабула рассказа

По словам самого Бунина, вдохновителем для написания “Господина…” стала повесть Томаса Манна “Смерть в Венеции”. На тот момент Иван Алексеевич не читал произведение своего немецкого коллеги, а лишь знал, что в нем на острове Капри умирает некий американец. Так что “Господин из Сан-Франциско” и “Смерть в Венеции” никак не связаны, разве что удачной идеей.

По сюжету некий господин из Сан-Франциско вместе со своей женой и молоденькой дочкой отправляются в большое путешествие из Нового Света в Старый Свет. Господин всю жизнь работал и нажил солидное состояние. Теперь, как и все люди его статуса, он может себе позволить заслуженный отдых. Семейство плывет на шикарном корабле под названием “Атлантида”. Судно больше напоминает шикарный передвижной отель, где длится вечный праздник и все работает для того, чтобы приносить удовольствие его неприлично богатым пассажирам.

Первой туристической точкой в маршруте наших путешественников становится Неаполь, который встречает их неблагосклонно – в городе стоит отвратительная погода. Вскоре господин из Сан-Франциско покидает город, чтобы отправиться к берегам солнечного Капри. Однако там, в уютной читальне фешенебельного отеля, его ждет неожиданная смерть от приступа. Господина спешно переносят в самый дешевый номер (дабы не портить репутации отеля) и в глухом ящике, в трюме “Атлантиды”, отправляют домой в Сан-Франциско.

Главные герои: характеристика образов

Господин из Сан-Франциско

С господином из Сан-Франциско мы знакомимся с первых страниц рассказа, ведь он является центральным персонажем произведения. Удивительно, но автор не удостаивает своего героя имени. На протяжении всего повествования он так и остается “господином” или “мистером”. Почему? В этом писатель честно признается своему читателю – этот человек безлик “в своем стремлении купить на имеющиеся богатства прелести реальной жизни”.

Прежде чем вешать ярлыки, давайте познакомимся с этим господином поближе. Вдруг он не так уж плох? Итак, наш наш герой всю жизнь тяжело трудился (“китайцы, которых он выписывал к себе на работу целыми тысячами, хорошо это знали”). Ему исполнилось 58 лет и теперь он имеет полное материальное и моральное право устроить себе (и семье по совместительству) большой отдых.

“До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее”

Описывая внешность своего безымянного господина, Бунин, отличавшийся способностью замечать в каждом индивидуальные черточки, почему-то не находит в этом человеке ничего особенного. Он небрежно рисует его портрет – “сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый… желтоватое лицо с подстриженными серебряными усами… крупные зубы… крепкая лысая голова”. Кажется, что за этой грубой “амуницией”, которую выдают в комплекте с солидным состоянием, тяжело рассмотреть мысли и чувства человека, а, быть может, все чувственное просто закисает в таких условиях хранения.

При более тесном знакомстве с господином мы по-прежнему мало о нем узнаем. Знаем, что он носит элегантные дорогие костюмы с удушливыми воротничками, знаем, что за ужином в “Антлантиде” он досыта наедается, докрасна накуривается сигарами и напивается ликерами, и это приносит удовольствие, а больше по сути ничего не знаем.

Поразительно, но за время всего большого путешествия на судне и пребывания в Неаполе, из уст господина не прозвучало ни одного восторженного возгласа, он ничем не восторгается, ничему не удивляется, ни о чем не рассуждает. Поездка приносит ему массу неудобств, но не ехать он не может, ведь так поступают все люди его ранга. Так положено – сперва Италия, потом Франция, Испания, Греция, непременно Египет и британские острова, на обратном пути экзотичная Япония…

Измученный морской болезнью, он приплывает на остров Капри (обязательная точка на пути любого уважающего себя туриста). В шикарном номере лучшего отеля острова господин из Сан-Франциско постоянно произносит “О, это ужасно!”, даже не стараясь понять, что именно ужасно. Уколы запонок, духота крахмального воротничка, непослушные подагрические пальцы… скорее бы в читальню и выпить местного вина, его непременно пьют все уважаемые туристы.

А добравшись до своей “мекки” в читальне отеля, господин из Сан-Франциско умирает, но нам его не жалко. Нет-нет, мы не желаем праведной расправы, нам попросту все равно, как если бы сломался стул. Мы бы не стали лить слез о стуле.

В погоне за богатством этот глубоко ограниченный человек не знал, как распорядиться деньгами, а потому покупал то, что ему навязывало общество – неудобную одежду, ненужные путешествия, даже распорядок дня, по которому обязаны были отдыхать все путешествующие. Ранний подъем, первый завтрак, прогулка по палубе или “наслаждение” достопримечательностями города, второй завтрак, добровольно-принудительный сон (всем пристало в это время быть утомленными!), сборы и долгожданный ужин, обильный, сытный, пьяный. Вот так выглядит мнимая “свобода” богатого человека из Нового света.

Жена господина

У жены господина из Сан-Франциско, увы, тоже нет имени. Автор называет ее “миссис” и характеризует как “женщину крупную, широкую и спокойную”. Она как безликая тень следует вслед за своим состоятельным супругом, прогуливается по палубе, завтракает, ужинает, “наслаждается” достопримечательностями. Писатель признается, что она не очень впечатлительна, но, как все пожилые американки, страстная путешественница… По крайней мере, ей положено быть таковой.

Единственный эмоциональный всплеск происходит после смерти супруга. Миссис негодует, что управляющий отеля отказывается поместить тело умершего в дорогие номера и оставляет его “ночевать” в убогой сырой комнатушке. И ни слова о потере супруга, они потеряли уважение, статус – вот, что занимает несчастную женщину.

Дочь господина

Эта милая мисс не вызывает отрицательных эмоций. Она не капризна, не чванлива, не болтлива, напротив, очень сдержана и застенчива.

“Высокая, тонкая, с великолепными волосами, прекрасно убранными, с ароматическими от фиалковых лепешечек дыханием и с нежнейшими розовыми прыщиками возле губ и между лопаток”

На первый взгляд автор благосклонен к этой премилой особе, но даже дочке он не дает имени, потому что в ней вновь-таки нет ничего индивидуального. Помните, эпизод, когда она трепещет, разговаривая на борту “Атлантиды” с наследным принцем, что путешествовал инкогнито. Все, безусловно, знали, что это восточный принц и знали, как он сказочно богат. Юная мисс сходила с ума от волнения, когда тот обратил на нее внимание, возможно, она даже влюбилась в него. А между тем восточный принц был совсем не хорош собой – маленький, как мальчишка, тонюсенькое лицо с натянутой смуглой кожей, редкие усики, непривлекательный европейский наряд (он ведь путешествует инкогнито!). Влюбляться в принцев положено, даже если он сущий урод.

Другие персонажи

В качестве контраста нашей холодной троице автор дает вкраплениями описания персонажей из народа. Это и лодочник Лоренцо (“беззаботный гуляка и красавец”), и два горца с волынками наперевес, и простые итальянца, встречающие катер с берега. Все они – обитатели радостной, веселой, прекрасной страны, они ее хозяева, ее пот и кровь. У них нет несметных состояний, тугих воротничков и светских обязанностей, но в своей бедности они богаче всех вместе взятых господинов из Сан-Франциско, их холодных жен и нежных дочерей.

Господин из Сан-Франциско понимает это на каком-то подсознательном, интуитивном уровне… и ненавидит всех этих “воняющих чесноком людишек”, ведь он не может просто взять и побежать босяком по берегу – у него по расписанию второй завтрак.

Анализ произведения

Рассказ можно условно разделить на две неравные части – до и после смерти господина из Сан-Франциско. Мы становимся свидетелями яркой метаморфозы, которая произошла буквально во всем. Как вмиг обесценились деньги и статус этого человека, этого самопровозглашенного властелина жизни. Управляющий отеля, который еще несколько часов назад расплывался в сладкой улыбке перед состоятельным гостем, теперь позволяет себе неприкрытую фамильярность в отношении миссис, мисс и умершего господина. Теперь это не почетный гость, который оставит в кассе солидную сумму, а просто труп, что рискует бросить тень на великосветский отель.

Выразительными мазками Бунин рисует холодящее безразличие всех вокруг к смерти человека, начиная от постояльцев, вечер которых теперь омрачен, и заканчивая женой и дочерью, путешествие которых безнадежно испорчено. Лютый эгоизм и холодность – каждый думает только о себе.

Обобщенной аллегорией этого насквозь фальшивого буржуазного общества становится корабль “Атлантида”. Своими палубами он также разделен на классы. В роскошных залах веселятся и напиваются богачи со своими спутницами и семьями, а в трюмах до седьмого пота работают те, кого представители высшего света и за людей не считают. Но мир денег и бездуховности обречен, именно поэтому автор называет свой корабль-аллегорию в честь затонувшего материка “Атлантидой”.

Проблематика произведения

В рассказе “Господин из Сан-Франциско” Иван Бунин поднимает такие вопросы:

• В чем истинная значимость денег в жизни?
• Можно ли купить радость и счастье?
• Стоит ли ради призрачного вознаграждения терпеть постоянные лишения?
• Кто свободнее: богачи или бедняки?
• Каково назначение человека в этом мире?

Особенно любопытен для рассуждения последний вопрос. Он, безусловно, не нов – многие литераторы задумывались над тем, в чем смысл человеческого существования. Бунин не вдается в сложную философию, его вывод прост – человек должен прожить так, чтобы оставить после себя след. Будут ли это произведения искусства, реформы в жизни миллионов или светлая память в сердцах близких, не имеет значения. Господин из Сан-Франциско не оставил ничего, о нем никто искренне не поскорбит, даже жена с дочерью.

Место в литературе: Литература ХХ века → Русская литература ХХ века → Творчество Ивана Бунина → Рассказ “Господин из Сан-Франциско” (1915).

Также рекомендуем ознакомиться с произведением Чистый понедельник . Это произведение Иван Бунин считал самым лучшим своим произведением.

Господин из Сан-Франциско: главные герои, анализ произведения, проблемы

5 (100%) 2 votes

1. Города мира

Самарканд стоит на 10-15 метром толщи древнего поселения Афрасиаб. Городище названо в честь легендарного правителя среднеазиатских кочевников, которые жили более 2000 лет назад на холмах современного Самарканда. В записях завоевании Александра Македонского значиться поселение, которое находиться на месте городища Афрасиаб, что…

2. Как многие старые города Европы, Варшава появилась на свет во времена древние, почти незапамятные. Большое значение для возникновения городов имели тогда реки: люди селились в местах, где был высокий берег, к которому судам удобнее было причаливать. Такое место есть и недалеко…

3. Олива - священное для греков дерево, дерево жизни. Без него невозможно представить греческие долины, зажатые между горами и морем, да и сами каменистые склоны гор, где оливковые рощи чередуются с виноградниками. Оливы взбираются почти к самым вершинам, они господствуют и на…

4. В апреле 1624 года флорентийский мореплаватель Джованни да Верадзано, подданный французского короля Франциска I, на своем корабле "Дофин" приплыл в устье реки Северной. Индейцы встретили мореплавателя очень дружелюбно, но пробыл Дж. да Верадзано здесь недолго: он прошел вдоль побережья на север,…

5. В 90 километрах к югу от Багдада раскинулись покрытые пылью веков развалины древнего Вавилона, которые представляют собой четыре огромных холма из щебня. Здесь в Междуречье несколько тысячелетий назад зародился один из первых очагов человеческой цивилизации со знаменитыми "висячими садами Семирамиды" и…

6. На востоке было царство Красного Чака - оттуда приходило багряное палящее светило; на севере царствовал Белый Чак - его ледяное дыхание приносило снега и дожди; Черный Чак жил на западе, где над песчаными пустынями чернели горы; а на юге, где желтели…

7. Для многих из нас Санкт-Петербург начинается с 16 мая 1703 года - даты, хорошо известной из школьных учебников. Задолго до Петра I территория будущего Санкт-Петербурга была просто усыпана русскими деревнями и селами. По мшистым, топким берегам Чернели избы здесь и там.…

8. Шведская столица взору туристов открывается зелено-багровыми шпилями церквей, дворцов и редкими модернистскими небоскребами. Стокгольм расположился на островах и полуостровах, и куда в этом городе ни пойдешь - повсюду выйдешь к морю. В Старом городе стрельчатые колокольни церквей и фасады дворцов отражаются…

9. В 1368 году до нашей эры на египетский престол вступил Аменхотеп IV - самый необычный из древнеегипетских фараонов, реформы которого породили исключительно интересный период в истории Египта. До него система мистико-религиозных представлений древних египтян была чрезвычайно сложной и запутанной. Поклонение многочисленным…

10. Происхождение Еревана теряется в глубине веков, название же города, как принято считать, произошло от армянского глагола "эрэвель" - явиться. Это связывается с преданием, будто местность эта первой явилась взору спускавшегося с Арарата Ноя, который и построил здесь первый послепотопный город. ...В…

История города Сан-Франциско

В марте 1776 года в северной части полуострова, где расположен сейчас город Сан-Франциско, был основан пресидио - первый испанский военный форт и первая католическая миссия - миссия Долорес. На сорока безымянных холмах росла пахучая трава "Uerba buena", так назвали и первое поселение, возникшее здесь в 1835 году - "Йерба буена" ("Добрая трава").

В 1846 году этим поселением завладели американцы, которые в надежде на благосклонность небес переименовали его в Сан-Франциско - в честь Франциска Ассизского. Сначала в поселке жило всего несколько десятков человек, и его экономическая активность была меньше, чем в крепости Росс, заложенной в 120 километрах севернее Российско-американской компанией для промысла морского зверя и торговли пушниной.

Но святой Франциск не подвел: через два года здесь было обнаружено золото, и в безвестный до того калифорнийский поселок с населением всего 500 человек ринулись тысячи искателей счастья. Если в 1848 году безвестный порт посетило всего 15 судов, то в следующем году - уже 755. Железной дороги здесь тогда еще не было, но саманный поселок с молниеносной быстротой превращался в город и вскоре уже стал портом мирового значения. Через пять лет Сан-Франциско насчитывал уже 50000 жителей.

Чтобы не спать в палатках или под навесами, переселенцы привозили с собой сборные дома: хотя леса вокруг было предостаточно, но люди спешили на поиски золота. Несколько сотен судов, на которых прибыли переселенцы, тоже служили жильем, ресторанами и даже тюрьмой.

«История города Сан-Франциско»

Люди самых разных национальностей участвовали в становлении Сан-Франциско, и потому в результате десятилетий "золотой лихорадки" он превратился в город многочисленных религий, языков и культур.

Разработкой первого градостроительного плана Сан-Франциско занимался ирландский инженер Д.О. Фаррел. Он задумал создать в городе большой бульвар по типу Елисейских Полей в Париже и поэтому, несмотря на многочисленные протесты, прочертил широкую Маркет-стрит по диагонали к уже проложенным улицам. Она и стала центральной магистралью города.

В 1856 году французский архитектор Версеман переправил со своей родины дом и по его образцу построил в Сан-Франциско еще несколько. Подобным образом появлялись дома из Голландии, Англии, Шотландии; вместительные здания под рестораны в 1850-х завозили из Бельгии, а дома из гранита строили исключительно китайцы, так как только они могли прочитать инструкцию, прилагаемую к прибывавшим из Китая каменным блокам.

Разбогатевшие горожане приглашали для строительства своих особняков обычно архитекторов с мировым именем. Город рос, развивался и хорошел; в нем возводились великолепные здания общественных учреждений и гостиниц, промышленных корпораций и банков. Причем в банках оседало не только золото, но и серебро, обнаруженное в 1859 году в соседнем штате Невада.

В архитектурном отношении Сан-Франциско представлял собой причудливую смесь старых и новых зданий. Многие из них были возведены без какого-либо учета возможных стихийных бедствий, а ведь рядом с городом проходит разлом Сан-Андреас - своего рода гигантский "шрам", протянувшийся через разнородные природные области.

Со времени своего основания Сан-Франциско пережил немало землетрясений, во время некоторых из них были даже небольшие разрушения. Но о серьезной опасности никто из жителей города не думал.

Ранним утром 18 апреля 1906 года тоже ничто не предвещало беду: погода накануне была прекрасная, теплый вечер привлек в парки и театры массы народа, рестораны и кафе даже за полночь были полны посетителей. Метеорологи предсказали ясную, спокойную погоду, и день обещал быть нежарким. Но в 5 часов 11 минут по местному времени раздался первый удар, от которого проснулись многие жители; за ним последовали второй - самый сильный и разрушительный, после него еще целый ряд сотрясений, но уже более слабых.

Страшный гул и треск лопающихся зданий, как сокрушительный смерч, прокатился по улицам. От подземного удара, продолжавшегося всего 40 секунд, зашатались многоэтажные здания, вздыбились переулки, обрывались линии электропередачи, лопались газопроводные и электропроводные трубы... Корежился асфальт, из мостовой вылетали булыжники, разрывались трамвайные рельсы, опрокидывались вагоны и автомобили. Гигантское облако пыли взметнулось в небо и затмило солнце. Внезапно наступившая темнота окутала весь Сан-Франциско, и только ярко и тревожно вспыхивали яркие зарева пожарищ. Красавец-город, расположившийся в уютной зеленой бухте, город-курорт в считанные секунды превратился в пылающие развалины...

В память об этом землетрясении каждый год 18 апреля в 5 часов 11 минут утра у "фонтана Лотты", расположенном на Маркет-стрит, собираются жители Сан-Франциско.

«История города Сан-Франциско»

По давней традиции они отправляются красить "золотой гидрант", через который трое суток беспрестанно подавали воду для тушения пожара.

Город возродился очень быстро, и уже в 1915 году принял Панамско-Тихоокеанскую выставку, проводившуюся в честь открытия канала. В начале XX века в Сан-Франциско стали возводить и первые высотные здания, многие из которых и сегодня украшают центр города. Сердцем финансового квартала является лес небоскребов, возведенных из стекла, стали и бетона. Одним из символов города стало здание корпорации "Трансамерика" - пирамидальное сооружение, построенное в 1972 году.

Символом города является и изящный оранжево-красный мост "Голден-Гейт", переброшенный через пролив Золотые Ворота, - самый длинный висячий мост в мире. Движение по нему открылось 27 мая 1937 года, и этим была проложена прямая дорога между Сан-Франциско и округом Марин. Вот тогда и замолчали те, кто твердил, что такой мост построить невозможно.

А возведение моста было делом действительно сложным: происходили даже несчастные случаи с рабочими, которые в самых сложных условиях 4 года боролись с наводнениями, быстрыми течениями и густым туманом, чтобы построить этот мост длиной 1730 метров. Самой трудной оказалась закладка фундамента для южных свай моста, но строители справились и с этой задачей...

"Голден-Гейт" с самого начала был выкрашен краской оранжево-красного цвета, которая всегда используется при возведении стальных конструкций.

«История города Сан-Франциско»

Такие краски содержат свинцовый компонент, который защищает сталь от ржавчины; кроме того, цвет моста хорошо виден в часто сгущающихся туманах.

К северу от "Голден-Гейт" расположился знаменитый парк Сан-Франциско, первым архитектором которого был У.Х. Холл. После него за парком ухаживал шотландец Д. Макларен, который посадил здесь около 2 миллионов деревьев и создал в парке много достопримечательностей. Он даже разработал специальные правила поведения, например, запретил рабочим надевать перчатки и курить во время работы. К парковым скульптурам Д. Макларен относился совершенно равнодушно, а если их все же ставили, то старался побыстрее спрятать их за разросшимся кустарником.

Городской парк был возведен на песчаных дюнах, и все, что в нем есть - холмы, водопады, долины, озера, острова - создано руками человеческими. В оазисе "Золотые ворота" находятся, например, сразу несколько садов - Библейский, Сад ароматов и другие. Есть в парке и Шекспировский сад, где специально выращивают деревья, которые упоминаются в произведениях великого английского драматурга.

Сан-Франциско, по масштабам Европы и Азии, - город очень молодой, самым древним его камням не более 200 лет. Сегодняшний Сан-Франциско меняется и хорошеет, и в то же время город бережно хранит память о временах прошедших. Здесь стараются сохранить не только старинные дома, но даже отдельные детали их, например, фасады зданий, пострадавших от землетрясений и пожаров.

В 1978 году достопримечательностью общенационального значения в Сан-Франциско объявили Общественный центр, построенный в неоклассическом стиле.

Несколько зданий из серого гранита живописно расположились вокруг площади Дж. Маршалла - плотника, который первым обнаружил золотую жилу.

Если въезжать в Сан-Франциско с юга, то городские перемены здесь бросаются в глаза сразу же. Исчезли сливовые и абрикосовые сады, а вдоль дороги стоят целые поселки из жилых автофургонов. Небоскребов в городе построили сравнительно немного, а сооружая современные здания, зодчие старались сочетать их архитектуру с традиционным стилем испанского периода.

За последние десятилетия Сан-Франциско изменился меньше других американских городов. Это город белых двухэтажных особняков, выстроенных в стиле викторианской архитектуры. Кажется, что все они на одно лицо, на самом деле похожих нет. Когда смотришь на Сан-Франциско с холма Твин Пикс, в чистом воздухе вырисовывается почти весь город: белый, сверкающий, с заливами и мостами в восточной его части и с туманными очертаниями океана - в западной. Не зря утверждают рекламные проспекты Америки: "Вы оставите свое сердце в Сан-Франциско!".

18+, 2015, сайт, «Seventh Ocean Team». Координатор команды:

Осуществляем безвозмездную публикацию на сайте.
Публикации на сайте, являются собственностью их соответствующих владельцев и авторов.

«Господин из Сан-Франциско» - произведение, которое входит в ряды российской классики. Жанр «Господина из Сан-Франциско» невозможно определить сразу, необходимо разобрать произведение, проанализировать его и только потом делать какие-либо определенные выводы. Но важно сказать сразу о том, что произведение несет очень большую смысловую нагрузку. Тема рассказа "Господин из Сан-Франциско" затрагивает очень важные жизненные проблемы общества.

Несколько слов о сюжете

Говоря об описании господина из Сан-Франциско, важно отметить, что сам автор никак не называет своего главного героя. Иными словами, имя главного героя читателю неизвестно, поскольку, как пишет сам Бунин, имени мужчины никто не помнит, что уже является показателем того, что главный герой был обычным богачом, который не нес обществу никакой пользы.

Кроме того, как узнается в конце рассказа, по господину из Сан-Франциско никто не будет скучать. Это также доказывает тот факт, что среди знакомых и близких у мужчины не было людей, которые по-настоящему бы его любили и ценили, а не воспринимали в качестве толстого кошелька, способного оплатить любую блажь.

Содержание "Господина из Сан-Франциско" Бунина

Чтобы правильно проанализировать рассказ, необходимо знать его содержание. Продолжая описание господина из Сан-Франциско, посмотрим на сюжет, который разворачивается вокруг главного героя. Мужчина, этот самый господин, отправляется в путешествие со своей семьей, состоящей из жены и дочери. Он много работал на протяжении своей жизни и теперь, наконец, может позволить себе такой отдых, поскольку изрядно богат.

Отправляясь к месту отдыха на огромном и дорогом пароходе, господин не отказывает себе ни в каких удобствах: на судне есть и ванны, и гимнастические залы, и бальные залы. Многие пассажиры просто прогуливаются по палубам. По описанию условий на этом пароходе читателю сразу видно, что люди на борту богаты. Они могут позволить себе любые удовольствия: несколько приемов пищи, ликеры, сигары и многое другое.

Когда пароход приходит в конечную точку своего назначения - Неаполь, господин из Сан-Франциско вместе со своей семьей отправляется в дорогой отель. Даже в отеле все идет так, как и запланировано: с утра - завтрак, прогулка, днем - посещение музеев и осмотр достопримечательностей, вечером - богатый стол и плотный ужин. Но этот год выдался не очень теплым для Неаполя - льют беспрестанные дожди и продувает ледяной ветер. Тогда семья господина из Сан-Франциско решает отправиться на остров Капри, где, по слухам, стоит сильная жара и цветут лимоны.

Смерть богача

Сев на маленький пароходик, семья не находит себе места - у них морская болезнь, от которой они сильно измучены. Добравшись до острова, семья господина останавливается в небольшом отеле. Более или менее оправившись от тяжелого путешествия, семья начинает готовиться к обеду. Собравшись раньше дочери и жены, мужчина направляется в тихий читальный зал. Открыв газету, господин внезапно почувствовал себя плохо, и он умирает от инфаркта.

Тело господина из Сан-Франциско переносят в одну из самых маленьких спален во всем отеле. Стоящие вокруг жена, дочь и несколько сотрудников смотрят на него и не знают, что им делать дальше - то ли радоваться, то ли горевать. Жена господина просит хозяина отеля разрешить перенести тело покойного мужа в их апартаменты, но получает отказ. По словам хозяина, эти номера слишком ценны для его отеля и он просто не может позволить испортить репутацию своего предприятия. Жена господина также спрашивает, где она может заказать гроб для покойного. Хозяин отеля объясняет, что здесь таких вещей найти нельзя, и взамен предлагает вдове огромный ящик из-под содовой в качестве гроба.

Уже на рассвете тело покойного господина из Сан-Франциско отправляют в родные земли. Тело, которое лежит в хорошо просмоленном ящике от содовой, находится на самой глубине парохода. Отправляется домой той же дорогой, вокруг господина все так же страшно шумят глубокие морские воды.

Мир главного героя

Говоря о жанре "Господина из Сан-Франциско", важно сказать что это рассказ. Это сразу видно по первым строкам произведения, которые рассказывают читателю о мире, из которого произошел мужчина.

Мир, из которого произошел главный герой, поражает своей материальностью: в нем нет места ни человеческим эмоциям, ни чудесам - только расчет, только денежные купюры. Автор «Господина из Сан-Франциско» показывает читателям, насколько общество деградировало - деньги встали на первый план, отодвигая на задний план все духовные ценности, которые были заложены в человека природой.

Главные герои

Главные герои «Господина из Сан-Франциско», как видно даже по краткому содержанию, люди состоятельные, которые не знают никаких финансовых трудностей. Их путешествие было рассчитано на два года, что уже говорит о том, что оно было тщательно продумано. Главный герой - господин из Сан-Франциско, мужчина, в жизни которого господствует порядок и упорядоченность. Иван Бунин особенно подчеркивает все приготовления главного героя к этому путешествию. Тщательно обдумав каждую деталь этой поездки, главный герой показывает себя как человек ответственный, нетерпящий каких-либо неожиданностей, которые могут поставить его в неловкое положение, вызвать затруднения.

Жена же этого господина - женщина, которая привыкла принимать от мужа всяческие знаки внимания. Она не является опорой для него, а лишь принимает все как должное. Для нее является вполне обыкновенным то, что он посвятил свою жизнь работе, чтобы содержать свою семью в богатстве. Дочь господина - избалованная девочка, которая на протяжении всей своей жизни не знала ни проблем, ни каких-либо невзгод. Выращенная в отличных материальных условиях, она всегда получала все, чего только хотела. Это путешествие для девочки, так же, как и для ее матери, является чем-то обычным и приемлемым, несмотря на тяжелый труд отца в молодости. Кроме того, нельзя сказать, что девчушка любит отца - в ее отношениях с ним чувствуется холод и безразличие.

Об авторе

Стоит сразу сказать несколько слов об авторе «Господина из Сан-Франциско». Иван Бунин, который уже хорошо известен каждому интересующемуся литературой в 12-13 лет, стал автором и этого произведения. Однако "Господин из Сан-Франциско", жанр которого - рассказ, совсем не похож на те произведения, которые часто встречаются в литературном архиве писателя. В этом рассказе присутствует главный герой, вокруг которого развивается сюжет. Обычно же у писателя встречаются произведения, которые содержат в себе описания пейзажей и ландшафтов, которые «хранятся в памяти», словно картины. Например, "Антоновские яблоки" Бунина стали именно тем произведением, которое не имеет никакого основного сюжета, а содержит в себе описание прекрасной природы, когда-то окружавшей писателя.

Образ господина

Рассказ «Господин из Сан-Франциско», образы которого разнообразны и несут разную роль для произведения, способен научить читателей воспринимать материальные блага как нечто должное, неспособное продлить жизнь. Как мы видим на примере главного героя, который обладал всем, чего хотел, деньги не смогли спасти его от сердечного приступа. И даже несмотря на то, что господин был очень богат, тело его переправляли домой не в дорогом гробу, а в обычном ящике, который спрятали на самое дно парохода. Деньги не смогли ему обеспечить даже достойный «последний» путь.

Жена и дочь: образы

Женские образы в «Господине из Сан-Франциско» стали в произведении показателем меркантильности. Привыкшие жить в достатке, ни в чем себе не отказывавшие на протяжении многих лет, эти две фигуры воспринимают все блага как должное. Господин стал для этих двух героинь чем-то обыденным, однако не имеющим какой-либо ценности. Даже после того, как господин скончался, героини не знали, как реагировать на его смерть - с одной стороны, они должны впасть в горе, как сделали бы это любящие жена и дочь; с другой - смерть господина была желанной, она сняла с плеч героинь камень, освободив их от натиска мужчины.

Общий вывод по произведению

Рассмотрев содержание «Господина из Сан-Франциско», жанр которого определяется как рассказ, его главных героев, проанализировав все образы, нужно сказать, что автор старался показать, насколько испортилось общество за несколько лет. Бунин рассказывает о деградации всего общества, которое выбрало в качестве главной ценности деньги, забыв о простых вещах, которые составляли духовную сторону каждого. Кроме этого, в «Господине из Сан-Франциско» Иван Бунин показывает и другую сторону человеческой натуры - человек привыкает ко всему. Об этом свидетельствуют образы дочери и жены господина, которые принимают блага мужчины как должное, не несущее какой-либо ценности. При этом они не развиты духовно. Для них материальное, так же, как и для остальных, стоит на первом месте, однако они не знают цену деньгам, поэтому способны бросать их на ветер. Они не поддерживают господина, они даже не огорчены его смертью. Смерть мужчины лишь испортила вечер для них.

Иван Бунин затрагивает очень важную тему в рассказе "Господин из Сан-Франциско", с которой столкнулось общество: помещение материального достатка на первый план в жизни людей и полное отрицание всего духовного в человеке.

«Господин из Сан-Франциско» появился в печати в 1915 г. Рассказу был предпослан эпиграф из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!». Вот ближайший контекст этих слов в заключительной книге Нового Завета: «Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой» (Откровение св. Иоанна Богослова, гл.18, стих 10). В позднейших переизданиях эпиграф будет снят; уже в процессе работы над рассказом писатель отказался от придуманного поначалу названия «Смерть на Капри». Однако ощущение катастрофизма, навеваемое первым вариантом заголовка и эпиграфом, пронизывает саму словесную плоть рассказа.

Рассказ «Господин из Сан-Франциско» очень высоко оценил М.Горький. «Знали бы вы, с каким трепетом читал я «Человека из Сан-Франциско», — писал он Бунину. Один из крупнейших немецких писателей XX в. Томас Манн тоже был восхищен рассказом и писал, что он «по своей нравственной мощи и строгой пластичности может быть поставлен рядом с некоторыми из наиболее значительных произведений Толстого».

В рассказе повествуется о последних месяцах жизни богатого американского бизнесмена, устроившего для своей семьи длительное и насыщенное «удовольствиями» путешествие в южную Европу. За Европой — на обратном пути домой — должны были последовать Ближний Восток и Япония. Предпринимаемый американцем круиз детально, утомительно подробно мотивируется в экспозиции рассказа; план и маршрут путешествия изложены с деловой четкостью и обстоятельностью: все учтено и продумано персонажем так, что не оставлено решительно никакого места для случайностей. Для путешествия выбран знаменитый пароход «Атлантида», похожий на «громадный отель со всеми удобствами», и проведенные на нем в пути через Атлантику дни ничем не омрачают настроение богатого туриста.

Однако замечательный своей продуманностью и насыщенностью план начинает рушиться, едва начав осуществляться. Нарушение ожиданий миллионера и его растущее недовольство соответствуют в структуре сюжета завязке и развитию действия. Главный «виновник» раздражения богатого туриста — неподвластная ему и потому кажущаяся непредсказуемо капризной природа — немилосердно нарушает обещания туристских проспектов («утреннее солнце каждый день обманывало»); приходится скорректировать первоначальный план и в поисках обещанного солнца отправиться из Неаполя на Капри. «В день отъезда, — очень памятный для семьи из Сан-Франциско!.. — Бунин использует в этом предложении прием предвосхищения скорой развязки, опуская уже ставшее привычным слово «господин», — ...даже и с утра не было солнца».

Будто желая чуть-чуть отдалить неумолимо приближающуюся катастрофическую кульминацию, писатель чрезвычайно тщательно, с использованием микроскопических подробностей дает описание переезда, панораму острова, сообщает детали гостиничного сервиса и, наконец, посвящает полстраницы аксессуарам одежды готовящегося к позднему обеду господина.

Однако сюжетное движение неостановимо: наречием «вдруг» открывается кульминационная сцена, рисующая внезапную и «нелогичную» смерть главного героя. Казалось бы, сюжетный потенциал истории исчерпан и развязка вполне предсказуема: тело богатого покойника в просмоленном гробе будет спущено в трюм все того же парохода и отправлено домой, «на берега Нового Света». Так в рассказе и происходит, однако его границы оказываются шире границ истории о неудачнике-американце: повествование по воле автора продолжается, и выясняется, что поведанная история — лишь часть общей картины жизни, находящейся в поле зрения автора. Перед читателем проходят сюжетно не мотивированные панорама Неаполитанского залива, зарисовка уличного рынка, колоритные образы лодочника Лоренцо, двух абруццких горцев и — самое важное — обобщающая лирическая характеристика «радостной, прекрасной, солнечной» страны. Движение от экспозиции до развязки оказывается лишь фрагментом неостановимого потока жизни, преодолевающего границы частных судеб и потому не вмещающегося в сюжет.

Финальная страница рассказа возвращает нас к описанию знаменитой «Атлантиды» — парохода, возвращающего мертвого господина в Америку. Этот композиционный повтор не только придает рассказу гармоничную соразмерность частей и завершенность, но и укрупняет масштаб созданной в произведении картины. Интересно, что господин и члены его семьи так до конца и остаются в рассказе безымянными, в то время как периферийные персонажи — Лоренцо, Луиджи, Кармелла — наделены собственными именами.

Сюжет — наиболее заметная сторона произведения, своего рода фасад художественного здания, формирующий первоначальное восприятие рассказа. Однако в «Господине из Сан-Франциско» координаты общей картины рисуемого мира намного шире собственно сюжетных временных и пространственных границ.

События рассказа очень точно «привязаны к календарю» и вписаны в географическое пространство. Путешествие, распланированное на два года вперед, начинается в конце ноября (плавание через Атлантику), а внезапно прерывается в декабрьскую, скорее всего, предрождественскую неделю: на Капри в это время заметно предпраздничное оживление, абруццкие горцы возносят «смиренно-радостные хвалы» Божьей матери перед ее изваянием «в гроте скалистой стены Монте-Соляро », а также молятся « рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, ...в далекой земле Иудиной...». Благодаря этой неявной календарной подробности содержание рассказа обогащается новыми гранями смысла: речь в нем идет не только о частной судьбе безымянного господина, но о жизни и смерти как ключевых — вечных — категориях бытия.

Точность и предельная достоверность — абсолютные критерии бунинской эстетики — проявляются в той тщательности, с какой описан в рассказе распорядок дня богатых туристов. Указания на «часы и минуты» прожигаемой ими жизни, перечень посещаемых в Италии достопримечательностей будто выверены по надежным туристским справочникам. Но главное, конечно, не в дотошной верности Бунина правдоподобию.

Стерильная регулярность и нерушимый распорядок существования господина вводят в рассказ важнейший для него мотив искусственности, автоматизма цивилизованного псевдобытия центрального персонажа. Трижды в рассказе почти останавливается сюжетное движение, отменяемое сначала методичным изложением маршрута круиза, потом размеренным отчетом о режиме дня на «Атлантиде» и, наконец, тщательным описанием порядка, заведенного в неаполитанском отеле. Механически разлинованы «графы» и «пункты» существования господина: «во-первых», «во-вторых», «в-третьих»; «в одиннадцать», «в пять», «в семь часов». В целом пунктуальность образа жизни американца и его компаньонов задает монотонный ритм описанию всего попадающего в его поле зрения природного и социального мира.

Выразительным контрастом этому миру оказывается в рассказе стихия живой жизни. Эта неведомая господину из Сан-Франциско жизнь подчинена совсем другой временной и пространственной шкале. В ней нет места графикам и маршрутам, числовым последовательностям и рациональным мотивировкам, а потому нет предсказуемости и «понятности» для сынов цивилизации. Неясные импульсы этой жизни порой будоражат сознание путешественников: то дочери американца покажется, будто она видит во время завтрака наследного азиатского принца; то хозяин отеля на Капри окажется именно тем джентльменом, которого уже сам американец видел накануне во сне. Впрочем, никаких следов в душе главного персонажа «так называемые мистические чувства» не оставляют.

Авторский взгляд постоянно корректирует ограниченное восприятие персонажа: читатель благодаря автору видит и узнает многое сверх того, что способен увидеть и понять герой рассказа. Самое главное отличие авторского «всеведающего» взгляда — его предельная открытость времени и пространству. Счет времени идет не на часы и дни, а на тысячелетия, на исторические эпохи, а открывающиеся взору пространства достигают «синих звезд неба». Вот почему, расставшись с умершим персонажем, Бунин продолжает рассказ вставным эпизодом о римском тиране Тиверии. Автору важна не столько ассоциативная параллель с судьбой заглавного героя, сколько возможность предельно укрупнить масштаб проблематики.

В последней трети рассказа изображаемые явления подаются максимально общим планом (финальная зарисовка «Атлантиды»). Рассказ о жизненном крахе самоуверенного «господина жизни» перерастает в медитацию (лирически насыщенное размышление) о связи человека и мира, о величии природного космоса и его неподвластности людским волям, о вечности и о непроницаемой тайне бытия. Здесь, на последних страницах рассказа, углубляется до символического название парохода (Атлантида — полулегендарный огромный остров к западу от Гибралтара, из-за землетрясения опустившийся на дно океана).

Возрастает частотность использования образов-символов: как символы с широким полем значений воспринимаются образы бушующего океана; «бесчисленных огненных глаз» корабля; «громадного, как утес», Дьявола; похожего на языческого идола капитана. Более того: в спроецированном на бесконечность времени и пространства изображении любая частность (образы персонажей, бытовые реалии, звуковая гамма и свето-цветовая палитра) приобретает символический содержательный потенциал.

Предметная детализация, или, как называл эту сторону писательской техники сам Бунин, внешняя изобразительность — одна из самых сильных сторон его мастерства. Эту грань таланта Бунина еще на заре его писательского пути заметил и оценил А.П.Чехов, подчеркнувший густоту бунинского живописания словом, плотность воссоздаваемых пластических картин: «...это очень ново, очень свежо и очень хорошо, только слишком компактно, вроде сгущенного бульона».

Замечательно, что при чувственной насыщенности, «фактурности» описаний любая их подробность полновесно обеспечена точным авторским знанием: Бунин был необыкновенно строг именно к точности и конкретности изображения. Разумеется, точность и конкретность деталей — не предел устремлений писателя, а лишь отправная точка для создания художественно убедительной картины.

Вторая особенность бунинской детализации — удивительная автономность, самодостаточность воспроизводимых подробностей. Деталь у Бунина порой находится в непривычных для классического реализма отношениях с сюжетом. Вспомним, что в литературе девятнадцатого века деталь, как правило, была подчинена какой-либо художественной задаче — раскрытию образа героя, характеристике места действия и, в конечном счете, конкретизации сюжетного движения. Конечно, Бунин не может обойтись без подробностей такого же плана.

Яркий пример «служебных», мотивирующих сюжет деталей в «Господине из Сан-Франциско» — описание вечернего костюма центрального персонажа. Инерция авторского иронического перечисления элементов одежды («кремовое шелковое трико», «черные шелковые носки», «бальные туфли», «подтянутые шелковыми помочами черные брюки», «белоснежная рубашка», «блестящие манжеты») вдруг иссякает, когда крупным планом и в манере замедленной киносъемки подается финальная, самая значимая подробность — не дающаяся пальцам старика шейная запонка, единоборство с которой лишает его последних сил. Поразительно уместно и соседство с этим эпизодом «говорящей» звуковой детали — загудевшего по всему отелю «второго гонга». Впечатление торжественной исключительности момента как нельзя лучше готовит читателя к восприятию кульминационной сцены.

В то же время бунинские детали далеко не всегда столь отчетливо соотнесены с общей картиной происходящего. Вот, например, описание успокаивающегося после внезапной смерти американца отеля: «...Тарантеллу пришлось отменить, лишнее электричество потушили... и стало так тихо, что четко слышался стук часов в вестибюле, где только один попугай деревянно бормотал что-то, возясь перед сном в своей клетке, ухитряясь заснуть с нелепо задранной на верхний шесток лапой...» Экзотический в соседстве со сценой смерти попугай будто просится в отдельную прозаическую миниатюру, — настолько самодостаточно это выразительное описание. Только ли ради эффектного контраста использована эта деталь? Для сюжета эта подробность явно избыточна. Частность стремится хотя бы на время заполнить все поле зрения, заставляя забыть о происходящих событиях.

Деталь в прозе Бунина не замкнута на конкретный сюжетный эпизод, но свидетельствует о состоянии мира в целом и потому стремится вобрать в себя всю полноту чувственных проявлений жизни. Уже современники писателя заговорили о его уникальной способности передавать впечатления от внешнего мира во всей сложной совокупности воспринимаемых качеств — формы, цвета, света, звука, запаха, температурных особенностей и осязательных характеристик, а также тех тонких психологических свойств, которыми воображение человека наделяет окружающий мир, догадываясь о его одушевленности и соприродности человеку. В этом отношении Бунин опирается на толстовскую стилевую традицию с ее «языческой», как говорили критики, мощью пластических характеристик и «телепатической» убедительностью образов.

Бунинское сложное и слитное описание возникающих у персонажей ощущений в специальной литературе иногда называют синестетическим (от слова «синестезия» —сложное восприятие, при котором взаимодействуют и смешиваются ощущения, характерные для разных органов чувств; например, «цветной слух»). Бунин сравнительно нечасто использует в своих описаниях метафоры и метафорические сравнения, однако если все же прибегает к ним, то добивается поразительной яркости. Вот пример такой образности: « В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана...»

Бунинский словарь богат, однако выразительность достигается не столько количественным расширением используемых слов, сколько виртуозностью их сопоставлений и сочетаний. Называемые предмет, действие или состояние, как правило, сопровождаются субъективно «окрашивающими», «озвучивающими» или психологически насыщенными эпитетами, придающими изображению специфически «бунинский» колорит («несметные глаза», «траурные» волны, надвигающийся «своей чернотой» остров, «сияющие утренние пары над морем», «яростные взвизгивания сирены» и т.д.). Используя однородные эпитеты, Бунин варьирует их качественные характеристики, чтобы они не заслоняли друг друга, а воспринимались в слитной взаимодополнительности. В неистощимо различных комбинациях даются сочетания со значением цвета, звука, температуры, объема, запаха. Бунин любит составные эпитеты и — подлинный конек писателя — оксюмороны (например, «грешно-скромная девушка»).

Однако при всем словесном богатстве и разнообразии Бунину свойственно постоянство в использовании однажды найденных эпитетов и словесных групп. Он неоднократно и в разных произведениях использует свои «фирменные» словосочетания, не останавливаясь перед повторами, если они продиктованы задачами изобразительной точности (иногда кажется, что он намеренно игнорирует возможность использовать синоним или перифразу). Так что оборотной стороной изобразительного великолепия и точности в стиле Бунина являются взвешенность и сдержанность словоупотребления. Излишней цветистости и орнаментальности в стиле Бунин никогда не допускал, называя такую манеру «петушковой» и порой браня за нее увлекавшихся «самоцельной красотой» коллег. Точность, художественная уместность и полнота изображения — вот те качества предметной детализации, которые мы находим в рассказе «Господин из Сан-Франциско».

И сюжет, и внешняя описательность в рассказе Бунина важны, но не исчерпывают полноты эстетического впечатления от произведения. Образ центрального персонажа в рассказе намеренно обобщен и к финалу уходит из фокуса писательского взгляда. Мы уже обращали внимание на то, какой содержательностью обладают у Бунина сама периодичность подачи изображаемых фактов и событий, само чередование динамических и описательных сцен, авторской точки зрения и ограниченного восприятия героя — одним словом, сама мера регулярности и теснящей ее стихийности в создаваемой картине. Если обобщить все это универсальным стилевым понятием, то самым уместным окажется термин ритм.

Делясь тайнами писательского мастерства, Бунин признавался, что, прежде чем что-либо написать, он должен почувствовать ощущение ритма, «найти звук»: «Как скоро я его нашел, все остальное дается само собой». Не удивительно в этой связи, что удельный вес сюжета в композиции бунинских произведений может быть минимальным: почти полностью «бессюжетным» является, например, знаменитый рассказ «Антоновские яблоки». В «Господине из Сан-Франциско» сюжет более значим, но роль ведущего композиционного начала принадлежит не сюжету, а ритму. Как уже говорилось, движением текста управляет взаимодействие и чередование двух мотивов: регламентированной монотонности существования господина — и непредсказуемо свободной стихии подлинной, живой жизни. Каждый из мотивов поддержан своей системой образных, лексических и звуковых повторов; каждый выдержан в своей эмоциональной тональности. Нетрудно заметить, например, что служебные детали (вроде отмеченной шейной запонки или повторяющихся подробностей обедов и «развлечений») служат предметной опорой для первого (этот мотив можно, используя музыкальный термин, назвать «темой господина»). Напротив, «несанкционированные», «лишние», будто самопроизвольно появляющиеся в тексте подробности дают импульсы мотиву живой жизни (назовем его, опять-таки условно, «лирической темой»). Таковы отмеченные описания заснувшего попугая или разряженной лошадки и множество частных характеристик природы и людей «прекрасной, солнечной страны».

Лирическая тема, сначала едва различимая, постепенно набирает силу, чтобы отчетливо зазвучать в последней трети рассказа (ее компоненты — образы разноцветья, живописной пестроты, солнечности, распахивающегося пространства). Финальная часть рассказа — своеобразная музыкальная кода — обобщает предшествующее развитие. Почти все объекты изображения здесь повторяются по сравнению с началом рассказа: вновь «Атлантида» с ее контрастами палуб и «подводной утробы», вновь лицедейство танцующей пары, вновь ходящие горы океана за бортом. Однако то, что в начале рассказа воспринималось как проявление авторского социального критицизма, благодаря интенсивному внутреннему лиризму поднимается на высоту трагического обобщения: в концовке неразделимо слитно звучат авторская мысль о бренности земного существования и художническая интуиция о величии и красоте живой жизни. Предметное значение финальных образов как будто рождает ощущение катастрофизма и обреченности, но их художественная выразительность, сама музыкальная текучесть формы создают этому ощущению неустранимый и прекрасный противовес.

И все же самое тонкое и наиболее «бунинское» средство ритмизации текста — его звуковая организация. В способности воссоздавать стереоиллюзию «звонкого мира» Бунин, пожалуй, не знает себе равных в русской литературе. Музыкальные мотивы составной частью входят в тематическое содержание рассказа: в тех или иных сюжетных эпизодах звучат струнный и духовой оркестры; «сладостно-бесстыдная» музыка вальсов и танго позволяет «расслабиться» ресторанной публике; на периферии описаний возникают упоминания о тарантелле или о волынке. Однако еще важнее другое: самые мельчайшие фрагменты возникающей картины под пером Бунина озвучиваются, создавая широкий акустический диапазон от почти неразличимого шепота до оглушительного рева. Текст до предела насыщен подробностями звучания, причем выразительность звуковой лексики поддержана фонетическим обликом слов и словосочетаний. Особое место в этом ряду занимают сигналы: гудки, трубы, звонок, гонг, сирена. Текст рассказа будто прошит этими звуковыми нитями, придающими произведению впечатление высочайшей соразмерности частей. Поначалу воспринимаемые как реальные детали быта, эти подробности по мере движения рассказа начинают соотноситься с общей картиной мироздания, с грозной предупреждающей ритмикой, исподволь набирающей силу в авторских медитациях, приобретают статус символов. Этому способствует и высокая степень фонетической упорядоченности текста.

«...Девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, — та, где глухо гоготали исполинские топки...» Апокалиптический аккомпанемент в этом фрагменте создается не только упоминанием ада («девятый круг»), но и цепочкой ассонансов (четыре ударных «о» подряд!) и интенсивностью аллитераций. Порой звуковые сближения для Бунина даже важнее, чем смысловая сочетаемость: глагол «гоготали» не у всякого вызовет ассоциации с приглушенностью.

Творчество всякого большого мастера дает глубокие и разнообразные интерпретационные возможности, однако границы возможных толкований все-таки определены содержательным ядром произведения. Бунинский рассказ долгое время воспринимался и современниками, и людьми последующих поколений преимущественно в перспективе социального критицизма. В поле зрения таких читателей попадали прежде всего зафиксированные писателем контрасты богатства и бедности, а главной авторской целью при этом объявлялось «разоблачение» буржуазного миропорядка. На первый взгляд, бунинский рассказ действительно дает материал для таких умозаключений.

Более того, по свидетельству жены писателя В.Н.Муромцевой-Буниной, одним из биографических источников замысла мог быть спор, в котором Бунин так возражал своему оппоненту — попутчику на пароходе: «Если разрезать пароход вертикально, то увидим: мы сидим, пьем вино... а машинисты в пекле, черные от угля работают... Справедливо ли это?». Однако только ли социальное неблагополучие в поле зрения писателя и оно ли является, с его точки зрения, главной причиной общего катастрофизма жизни?

Как мы уже знаем, мышление Бунина намного более масштабно: социальные диспропорции для него — лишь следствие гораздо более глубоких и гораздо менее прозрачных причин. Рассказ Бунина — о сложном и драматическом взаимодействии социального и природно-космического в человеческой жизни, о близорукости людских претензий на господство в этом мире, о непознаваемой глубине и красоте Вселенной — той красоте, которую, как пишет Бунин в рассказе, «бессильно выразить человеческое слово ».