Главная / Интересное / История создания повести «Капитанская дочка» Александра Сергеевича Пушкина. "Капитанская дочка" - это роман или повесть? Жанр произведения

История создания повести «Капитанская дочка» Александра Сергеевича Пушкина. "Капитанская дочка" - это роман или повесть? Жанр произведения

Береги честь смолоду.

Пословица

ГЛАВА I. СЕРЖАНТ ГВАРДИИ.

Был бы гвардии он завтра ж капитан.

Того не надобно; пусть в армии послужит.

Изрядно сказано! пускай его потужит…

Да кто его отец?

Княжнин.

Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе, и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревни, где и женился на девице Авдотьи Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости маиора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава богу» - ворчал он про себя - «кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги, и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour Йtre outchitel, не очень понимая значения этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; не редко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке, и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, - и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю:Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила, и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей, и пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно, и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать, и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей, и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чахарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный Календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный Календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то бывало по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак батюшка читал Придворный Календарь, изредко пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!… Обоих российских орденов кава-лер!.. А давно ли мы…» Наконец батюшка швырнул календарь на диван, и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»- Да вот пошел семнадцатый годок, - отвечала матушка. - Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Гарасимовна, и когда еще…«Добро» - прервал батюшка, - «пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим, да лазить на голубятни».Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку, и слезы потекли по ее лицу. Напротив того трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что по мнению моему было верьхом благополучия человеческого.Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.«Не забудь, Андрей Петрович», - сказала матушка - «поклониться и от меня князю Б.; я-дескать надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями».- Что за вздор! - отвечал батюшка нахмурясь. - К какой стати стану я писать к князю Б.?«Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши».- Ну, а там что?«Да ведь начальник Петрушин - князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк».- Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол, и начал свое письмо.Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки, и подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу P., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».Итак все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастием. Но спорить было нечего. На другой день по утру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чамодан, погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье с нову, а честь с молоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня зайчий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем, и отправился в дорогу, обливаясь слезами.В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина, лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока наконец маркер остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова, и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, невидимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут, а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчивал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали изо стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это» - говорил он - «необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко - чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден, и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам, и после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу, что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру, словом - вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий, и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покаместь поедем к Аринушке».Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав изо стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир. Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось?» - сказал он жалким голосом, «где ты это нагрузился? Ахти господи! отроду такого греха не бывало!» - Молчи, хрыч! - отвечал я ему, запинаясь; - ты верно пьян, пошел спать… и уложи меня.На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшедствия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич», - сказал он мне, качая головою - «рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу» в рот ничего не изволила брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало к Антипьевне забежит: «Мадам, же ву при, водкю». Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: Поди вон, Савельич; я чаю не хочу. Но Савельича мудрено было унять, когда бывало примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что негоден… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки Не прикажешь ли?»В это время мальчик вошел, и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.Готовый ко услугамI>Иван Зурин».Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный, и обратясь к Савельичу, который был и денег и белья и дел моих рачитель, приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» - спросил изумленный Савельич. - Я их ему должен - отвечал я со всевозможной холодностию. - «Должен!» - возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление; - «да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и взглянув на него гордо, сказал: - Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать, и делать то что тебе приказывают.Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. - Что же ты стоишь! - закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич», - произнес он дрожащим голосом - «не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко на крепко заказали не играть, окроме как в орехи…» - Полно врать, - прервал я строго, - подавай сюда деньги, или я тебя в зашеи прогоню.Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.

Пушкин А.С. повесть «Капитанская дочка»: Краткое содержание.

Повествование ведется от первого лица главного героя повести Петра Андреевича Гринева в виде семейных записок.

Глава 1. Сержант гвардии.

В этой главе Пушкин знакомит читателя с Петром Гриневым. В его семье было 9 детей. Однако все умерли будучи еще младенцами, и в живых остался только Петр. Отец Петра некогда служил, но теперь вышел в отставку. Петра записали до его рождения в Семеновский полк. Пока мальчик рос, он числился в своем полку как отпущенный в отпуск. У мальчика был дядька Савельич, который и занимался его воспитанием. Он научил мальчика русской грамоте и письму, дал знания о борзых. Через определенное время Петру присылают француза в качестве учителя. Звали француза Бопре. В его обязанности входило научить мальчика французскому и немецким языкам, а так же дать образование и в области других наук. Однако француза больше заботили выпивка и девки. Когда отец Петра заметил нерадивость француза, он его выгнал. В 17 лет отец отправил Петра служить в Оренбург, хотя юноша надеялся служить в Петербурге. В момент наставлений перед отъездом отец сказал сыну, что нужно беречь «платье снову, а честь смолоду » (Примечание автора: Впоследствии эти слова из произведения Пушкина «Капитанская дочка » стали крылатой фразой). Петр покинул родные места. В Симбирске юноша посетил трактир и там познакомился с ротмистром Зуриным. Зурин научил Петра играть в бильярд, а потом напоил его и выиграл у Петра 100 рублей. Пушкин писал, что Петр «вел себя, как мальчишка, вырвавшийся на волю «. Утром, несмотря на активное сопротивление Савельича, Гринев выплачивает проигранные деньги и покидает Симбирск.

Глава 2. Вожатый.

Гринев понимал, что он поступил неправильно, когда прибывал в Симбирске. Поэтому он попросил прощения у Савельича. Во время бури путешественники сбились с пути. Но тут они заметили человека, «сметливость и тонкость чутья » были подмечены Петром и восхитили. Гринев попросил этого человека проводить их до ближайшего дома, готового принять их. В пути Гриневу приснился странный сон, в котором он вернулся в свою усадьбу и нашел своего отца умирающим. Петр попросил отца о благословении, но неожиданно вместо него он увидел мужика с черной бородой. Мама Пети ту же попыталась объяснить кто этот человек. По ее словам это был якобы его посаженный отец. Тут мужик вдруг вскочил с постели, схватил топор и стал им размахивать. Комната заполнилась мертвецами. Мужик улыбнулся юноше и позвал для своего благословения. Тут сон оборвался. Прибыв на место, Гринев пригляделся к человеку, что согласился их проводить. Так Пушкин описал вожатого: «Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показалась проседь, живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были острижены в кружок, на нем был оборванный армяк и татарские шаравары «. Мужик с черной бородой, т.е. вожатый, разговаривал с хозяином постоялого двора на непонятном, иносказательном для Петра, языке: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камешком, да мимо «. Гринев решил угостить вожатого вином и подарил ему перед расставанием заячий тулуп, чем вновь вызвал негодование Савельича. В Оренбурге друг отца, Андрей Карлович Р. отправил Петра служить в Белгорскую крепость, которая находилась в 40 верстах от Оренбурга.

Глава 3. Крепость.

Гринев прибыл в крепость и нашел ее похожей на небольшую деревушку. В ней всем заправляла жена коменданта крепости Василиса Егоровна. Петр познакомился с молодым офицером Алексеем Ивановичем Швабриным. Швабрин рассказал Гриневу об обитателях крепости, о заведенном порядке в ней и вообще о жизни в этих местах. Так же он высказал свое мнение о семье коменданта крепости и крайне нелестно о его дочери Мироновой Машеньке. Швабрина Гринев нашел не очень привлекательным молодым человеком. Он был «невысокого роста, с лицом смуглым и отменно некрасивым, но чрезвычайно живым «. Гринев узнал, что Швабрин попал в крепость из-за дуэли. Швабрина и Гринева пригласили на обед в дом коменданта Ивана Кузьмича Миронова. Молодые люди приняли приглашение. На улице Гринев увидел как проходили военные учения. Взводом инвалидов командовал сам комендант. Он был «в колпаке и китайчатом халате «.

Глава 4. Поединок.

Гринев все чаще стал посещать семейство коменданта. Ему нравилась эта семья. И нравилась Маша. Он посвятил ей стихи о любви. Петр стал офицером. Он в начале с удовольствием общался со Швабриным. Но его колкие замечания в адрес любимой девушки стали раздражать Гринева. Когда же Петр показал свои стихи Алексею и Швабрин их резко раскритиковал, а потом еще и позволил себе оскорбить Машу, Гринев назвал Швабрина лжецом и получил от Швабрина вызов на дуэль. Узнав о дуэле, Василиса Егоровна приказала арестовать молодых офицеров. Девка Палашка забрала у них шпаги. А позже Маша рассказала Петру, что Шввабрин некогда сватался к ней, но она ему отказала. Вот почему Швабрин ненавидел девушку и бросал в ее адрес бесконечные колкости. Еще спустя некоторое время дуэль возобновилась. В ней Гринев оказался ранен.

Глава 5. Любовь.

Савельич и Маша стали ухаживать за раненым. В этот момент Гринев решился признаться Машеньке в своих чувствах и сделать ей предложение. Маша согласилась. Тогда Гринев отправил письмо отцу с просьбой благословить его на брак с дочерью коменданта крепости. Ответ пришел. И из него выяснилось, что отец отказывает своему сыну. Мало того, он откуда-то узнал про дуэль. Савельич не сообщал о дуэле Гриневу старшему. Поэтому Петр решил, что это дело рук Швабрина. А между тем Швабрин пришел навестить Петра и попросил у него прощения. Он сказал, что он виноват перед Петром за все случившееся. Однако Маша не желает выходить замуж без благословения отца и потому она стала избегать Гринева. Гринев тоже перестал посещать дом коменданта. Он упал духом.

Глава 6. Пугачевщина

Комендант получил письмо от генерала, в котором сообщалось, что сбежавший донской казак Емельян Пугачев собирает злодейскую шайку и посему необходимо укрепить крепость. Тут же сообщалось, что Пугачеву уже удалось разграбить несколько крепостей, а офицеров повесить. Иван Кузьмич собрал военный совет и просил всех держать это известие в тайне. Но Иван Игнатьевич случайно проболтался Василисе Егоровне, а та попадье и в результате по крепости распустились слухи о Пугачеве. Пугачев подсылал лазутчиков в селения казаков с листовками, в которых угрожал поевсить тех, кто не признает его государем и не примкнет к его шайке. А от офицеров требовал сдачи крепости без боя. Удалось поймать одного из таких лазутчиков, изувеченного башкирца. У бедного пленного не было носа, языка и ушей. По всему было видно, что бунтует не впервые и знаком с пытками. Иван Кузьмич по предложению Гринева решил утром отправить Машу из крепости в Оренбург. Гринев и Маша простились. Миронов хотел, чтобы и его супруга покинула крепость, но Василиса Егоровна твердо решила остаться с супругом.

Глава 7. Приступ.

Маша не успела покинуть крепость. Под покровом ночи казаки покинули Белогорскую крепость, чтобы перейти на сторону Пугачева. В крепости остались немногочисленные воины, которые были не в силах оказать сопротивления разбойникам. Они защищались как могли, но напрасно. Пугачев захватил крепость. Многие тут же присягнули разбойнику, который провозгласил себя царем. Он казнил коменданта Миронова Ивана Кузьмича и Ивана Игнатьевича. Следующим должны были казнить Гринева, но Савельич бросился в ноги Пугачеву и умолял оставить его в живых. Савельич даже пообещал за жизнь молодого барина выкуп. Пугачев согласился на такие условия и потребовал от Гринева поцеловать руку. Гринев отказался. Но Пугачев все равно помиловал Петра. Оставшиеся в живых солдаты и жители крепости перешли на сторону разбойников и на протяжении 3-х часов целовали руку новоиспеченного государя Пугачева, который восседал в кресле на крыльце комендантского дома. Разбойники всюду грабили, вытаскивая из сундуков и шкафов различное добро: ткани, посуду, пух и т.д. Василису Егоровну раздели догола и вывели в таком виде на публику, после чего убили. Пугачеву подвели белого коня и он уехал.

Глава 8. Незваный гость.

Гринев сильно переживал за Машу. Успела ли она спрятаться и что с ней? Он вошел в дом коменданта. Там все было разрушено, разграблено и переломано. Он вошел в комнату Марьи Ивановны, где встретил прятавшуюся Палашу. От Палаши он узнал, что Маша в доме попадьи. Тогда Гринев отправился в поповский дом. В нем шла попойка разбойников. Петр вызвал попадью. От нее Гринев узнал, что Швабрин присягнул Пугачеву и теперь отдыхает вместе с разбойниками за одним столом. Маша лежит на ее постели в полубреду. Пугачеву попадья заявила, что девушка приходится ей племянницей. К счастью Швабрин не выдал правды Пугачеву. Гринев вернулся к себе на квартиру. Там Савельич сообщил Петру, что Пугачев является их бывшим вожатым. За Гриневым пришли, сообщив, что его требует к себе Пугачев. Гринев повиновался. Войдя в помещение, Петра поразило, что «Все обходились между собою как товарищи и не оказывали никакого особенного предпочтения своему предводителю…Каждый хвастал, предлагал свои мнения и свободно оспаривал Пугачева «. Пугачев предложил спеть песню про висилицу, и бандиты запели: «Не шуми, мати зеленая дубравушка… » Когда гости разошлись окончательно, Пугачев попросил Гринева остаться. Между ними возник разговор, в котором Пугачев предложил Гриневу остаться при нем и служить ему. Петр честно заявил Пугачеву, что не считает его государем и не может служить ему, т.к. когда-то уже присягнул государыне. Он так же не сможет выполнить обещание не воевать против Пугачева, т.к. это его офицерский долг. Пугачев был поражен откровенностью и честностью Гринева. Он пообещал отпустить Гринева в Оренбург, но просил прийти утром проститься с ним.

Глава 9. Разлука.

Пугачев просит Гринева в Оренбурге посетить губернатора и передать ему, что уже через неделю государь Пугачев будет в городе. Он назначил комендантом Белогорской крепости Швабрина, так как сам должен уехать. Савельич тем временем составил список разграбленного барского добра и подал его Пугачеву. Пугачев, находясь в великодушном состоянии духа, вместо наказания решил подарить Гриневу коня и свою собственную шубу. В этой же главе Пушкин пишет, что Маша разболелась не на шутку.

Глава 10. Осада города.

Гринев, приехав в Оренбург, был отправлен к генералу Андрею Карловичу. Гринев просил дать ему солдат и позволить напасть на Белгородскую крепость. Генерал, узнав об участи семьи Мироновых и о том, что капитанская дочка осталась в руках разбойников, выразил сочувствие, но солдат дать отказался, ссылаясь на предстоящий военный совет. Военный совет, на котором «не было ни одного военного человека «, состоялся в тот же вечер. «Все чиновники говорили о ненадежности войск, о неверности удачи, об осторожности и тому подобном. Все полагали, что благоразумнее оставаться под укрытием пушек за крепкой каменной стеною, нежели на открытом поле испытать счастье оружия «. Одним из выходов чиновники увидели в назначении большой цены за голову Пугачева. Они полагали, что разбойники сами выдадут своего предводителя, соблазнившись на высокую цену. Между тем Пугачев сдержал свое слово и появился у стен Оренбурга ровно через неделю. Началась осада города. Жители жестоко страдали из-за голода и из-за дороговизны. Вылазки разбойников были переодическими. Гриневу было скучно и он часто катался на подаренной ему Пугачевым лошади. Однажды он наехал на казака, которым оказался урядник Белогорской крепости Максимыч. Он передал письмо Гриневу от Маши, в котором сообщалось, что Швабрин принуждает ее выйти за него замуж.

Глава 11. Мятежная слобода.

Чтобы спасти Машу, Гринев и Савельич отправились в Белогорскую крепость. По дороге они попали в руки разбойников. Их отвели к Пугачеву. Пугачев спросил куда это Гринев едет и с какой целью. Гринев честно рассказал Пугачеву о своих намерениях. Мол ему хотелось бы защитить осиротевшую девушку от притязаний Швабрина. Разбойники предложили отрубить голову и Гриневу и Швабрину. Но Пугачев решил все по-своему. Он пообещал Гриневу устроить его судьбу с Машей. Утром Пугачев и Гринев поехали в одной кибитке в Белогорскую крепость. По дороге Пугачев поделился с Гриневым своим желанием пойти на Москву: «…улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче они свою шею выкупят моею головою «. Еще по дороге Пугачев успел рассказать калмыцкую сказку про ворона, что жил 300 лет, но питался падалью и про орла, предпочитающего голод падали: «лучше раз напиться живой кровью «.

Глава 12. Сирота.

Приехав в Белогорскую крепость, Пугачев узнал, что Швабрин издевался над Машей и морил ее голодом. Тогда Пучев пожелал от имени государя обвенчать Гринева и Машу немедленно. Тогда Швабрин рассказал Пугачеву, что Маша никакая не племянница попадье, а дочь капитана Миронова. Но Пугачев оказался великодушным человеком: «казнить, так казнить, жаловать, так жаловать » и отпустил Машу и Гринева.

Глава 13. Арест

Пугачев вручил Петру пропуск. Поэтому влюбленные могли свободно проходить все заставы. Но однажды застава императорских солдат была принята за пугачевские и это послужило поводом для ареста Гринева. Солдаты отвели Петра к своему начальнику, в котором Гринев узнал Зурина. Петр поведал свою историю старому знакомому и тот поверил Гриневу. Зурин предложил отложить свадьбу и отправить Машу в сопровождении Савельича к своим родителям, а самому Гриневу остаться на службе, как того требовал офицерский долг. Гринев внял предложению Зурина. Пугачев со временем был разбит, но не пойман. Предводителю удалось бежать в Сибирь и собрать новую шайку. Пугачева всюду разыскивали. В конце концов он все-таки был пойман. Но тут Зурин получил приказ арестовать Гринева и отправить в Следственную комиссию по делу Пугачева.

Глава 14. Суд.

Гринева арестовали из-за доноса Швабрина. Швабрин утверждал, что Петр Гринев служил Пугачеву. Гринев побоялся вмешивать в эту историю Машу. Ему не хотелось, чтобы ее мучили допросами. Поэтому Гринев не смог оправдать себя. Императрица заменила смертную казнь ссылкой в Сибирь только благодаря заслугам отца Петра. Отец был угнетен случившимся. Это был позор для рода Гриневых. Маша поехала в Петербург с целью поговорить с императрицей. Так получилось, что однажды Маша гуляла рано утром в саду. Во время прогулки она встретила незнакомую женщину. Они разговорились. Женщина попросила представиться Машу и та ответила, что она дочь капитана Миронова. Женщина сразу очень заинтересовалась Машей и попросила Машу рассказать с какой целью она прибыла в Петербург. Маша сказала, что приехала к государыне, чтобы просить милости за Гринева, т.к.он не смог оправдаться на суде из-за нее. Женщина сказала, что она бывает при дворе и обещает Маше помочь. Она приняла у Маши письмо, адресованное государыне и спросила где Маша остановилась. Маша ответила. На этом они расстались. Не успела Маша выпить чаю после прогулки, как во двор въехала дворцовая карета. Посланный просил Машу немедленно отправиться во дворец, т.к. ее требует к себе императрица. Во дворце Маша узнала в государыне свою утреннюю собеседницу. Гринев был помилован, Маше было выдано состояние. Маша и Петр Гринев поженились. Гринев присутствовал во время казни Емельяна Пугачева. «Он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головой, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу «

Таково краткое содержание по главам повести Пушкина «Капитанская дочка «

Удачи на экзаменах и пятерок за сочинения!

8. Исторический роман «Капитанская дочка»

Заткнуть за пояс Вальтер Скотта

Пушкин называл «романом» некое историческое действо, развитое на судьбах отдельных людей. К написанию романа «Капитанская дочка» он шел много лет. Еще где-то в середине двадцатых он задумывался над тем, как написать роман, и даже одному из приятелей предсказывал, что заткнет за пояс самого Вальтер Скотта.

Но, тем не менее, это откладывалось с года на год, и к написанию того произведения, которое потом получит название «Капитанской дочки» Пушкин приступил в 1832 году. Так что работа эта шла параллельно с «Историей Петра» с «Историей Пугачева» и с другими произведениями.

Первая редакция «Капитанской дочки» была завершена летом 36-го года. И, завершив свою рукопись, Пушкин сразу стал ее переделывать. Почему? Для того, чтобы это понять, может быть, стоило бы начать с начала – с эпиграфа. Эпиграф к «Капитанской дочке» всем известен: «Береги честь смолоду». Это, так сказать, основной смысл, главное соображение, которое содержится в этом романе.

Известно и другое – что, собственно, сама пословица, русская, она содержится в собрании русских пословиц библиотеки Пушкина, известна всем, но, как всегда, дело обстоит не так просто. Оказывается, Пушкин мог знать эту пословицу как латинскую. Вот, все знают онегинские строки: «В те дни, когда в садах Лицея // Я безмятежно расцветал, Читал охотно Апулея, // А Цицерона не читал...» Апулей – римский писатель II века нашей эры. Известно его произведение «Золотой осел», но кроме того, он еще написал нечто под названием «Апология» – речь в защиту самого себя от обвинений в магии. В этом произведении он приводит эту пословицу примерно в такой редакции: «Честь – это как платье: чем больше оно ношено, тем меньше о нем заботишься.» И потому честь надо беречь смолоду. Кстати сказать, в 1835 году на русском языке вышла эта «Апология», и Пушкин мог ее вспомнить или прочесть заново в работе над «Капитанской дочкой».

Но так или иначе роман был посвящен самым острым, самым главным проблемам нравственности той эпохи, да и не только той. Нравственный потенциал «Капитанской дочки» дошел до наших дней и даже углубился, стал понят гораздо тоньше и лучше. Важно только понять, что вместе с латинской пословицей в «Капитанскую дочку» входит то, что Достоевский у Пушкина называл «всемирной отзывчивостью». То есть речь идет о том, что вещь написана в русле далеко не только русской культуры, но и культуры мировой.

Путь автора к роману

Путь автора к роману начинается очень рано. Оказывается, в романе многое основано на собственном опыте автора, личном опыте. Вот, например, имя Гринев он находит в 1830 году в вестнике о холере в Москве. Было такое периодическое издание, которое он читал еще в Болдино с тревогой за близких – как им там в холерном городе. Так вот Петр Гринев перечислен как один из жертвователей денег в помощь пострадавшим. То есть какие-то положительные ассоциации с этим именем у него начинаются очень рано.

Или другой пример. При выезде из Болдино Пушкин был остановлен холерными карантинами. И, описывая это задержание, эту вынужденную остановку, он рисует ситуацию, которую мы находим в пропущенной главе «Капитанской дочки», о которой еще пойдет речь, когда главный герой Петруша приезжает в родную деревню. Его также не пускают пугачевские заставы, как не пускали в холерных карантинах самого Пушкина. То есть личный опыт все время присутствует в тексте романа.

То же самое происходит и с героями. Вот, например, когда Петруша Гринев приезжает в Белогорскую крепость, он встречается там с офицером, сосланным туда же, Швабриным. И вот любопытно заметить, что портрет этого самого Швабрина: человек невысокого роста, несколько смуглый, некрасивый, - полностью совпадает с описанием самого Пушкина мемуаристами, очень многими. Почему вдруг Пушкин придал свой облик главному отрицательному герою?

Вероятно, здесь был момент как бы расставания с молодостью, с грешными поползновениями молодого Пушкина. И, видимо, это такой «козел отпущения», то есть он вкладывает свои грехи в биографию и характер героя и, тем самым, расстается с буйным началом своей жизни.

Так или иначе, это роман из русской жизни. И жизненный опыт Пушкина все время предъявляется. Ну например, батюшкой, настоятелем церкви в Белогорской крепости является отец Герасим. А, собственно, почему так назван этот человек? Потому, что это память Пушкина о его лицейском учителе – Герасиме Петровиче Павском, который учил его закону Божьему и наставлял в нравственной жизни. Потом он будет упомянут в пушкинском дневнике как один из самых умных и добрых наших священников. То есть мы видим, как жизненный опыт самого Пушкина находит отражение на страницах «Капитанской дочки».

Личный опыт Пушкина выходит на поверхность в самых неожиданных местах. Вот мы хорошо помним, как Маша, приехав в Петербург, не доезжает, собственно, до столицы, а останавливается в Царском Селе, в Софии, и живет там в домике смотрителя почтовой станции. И именно оттуда она выходит утром в парк, встречается с Екатериной... Но ведь все это исторически невозможно, потому что почтовая станция в Софии, под Царским Селом, была создана на много лет позже, чем возможная встреча Екатерины II с Машей. Пушкин описывает лицейское Царское Село, Царское Село XIX века. Вот там София, и вот там все это и происходит, что исторически совершенно невозможно. Но когда Пушкину нужно выразить характер через исторические обстоятельства, он довольно легко их искажает.

С этим же эпизодом связан и другой эпизод. Почему Маша встречается с Екатериной? Была ли эта встреча случайна? Ведь накануне хозяйка квартиры, где остановилась Маша, водит ее по Царскому Селу, показывает достопримечательности, рассказывает о распорядке дня государыни, которая в таком-то часу встает, пьет кофий, в таком-то часу прогуливается по парку, в таком-то часу обедает и так далее. Внимательный читатель должен был бы понять, что Маша пошла в парк не просто так прогуливаться ранним утром. Прогулка вредна для здоровья молодой девушки, говорит ей старуха. Она идет встречаться с государыней и прекрасно знает с кем она встретилась. Они обе делают вид, что встречается безвестная провинциалка с неизвестной придворной дамой. На самом деле, и та и другая понимают что происходит. Ну, Екатерина-то понимает потому, что Маша рассказывает сама: кто она и что она. Но Маша-то знает с кем она беседует. И, таким образом, ее дерзость повышается в значении. Она противоречит не вообще какой-то даме, а самой государыне.

«Капитанская дочка», быть может, не только великое начало русской литературы, русской прозы, но и вещь, которая пережила эпохи. Вот, например, Твардовский – первый поэт других времен, другой эпохи, говорил, что, может быть, ничего выше в русской литературе, чем «Капитанская дочка» нет и не было, что здесь – исток всей той словесности, которой славно наше отечество.

Одним из подступов к «Капитанской дочке», быть может, является набросок Пушкинского плана, известный как «Сын казненного стрельца». Это тоже некий прообраз будущего романа, к сожалению, не написанного. Действие там происходит во времена Петра Великого. И вот что любопытно. Носителем основного нравственного смысла этой вещи является не дочь казненного капитана, а дочь казненного стрельца – казненного Петром. То есть основной признак одного из главных героев соблюдается еще в этом наброске. Но там запутанная история родственных отношений, подмена одного человека другим. Реконструкция этого романа возможна, но для нас-то главное то, что основные, так сказать, духовные мотивы вещи, которую мы знаем по «Капитанской дочке», там уже были заявлены.

Анахронизмы усадебного быта

Кое-что в романе объясняется тем, что он помещен в пушкинском журнале «Современник». Журнал предназначался для неслужилых вотчинных дворян и их семейств. И, казалось бы, усадебный быт не будет выступать на поверхность в этом журнале, который дает читателям какую-то мировую перспективу жизни. Там будут и заграничные публикации, и какие-то научные статьи. И вдруг «Капитанская дочка»! Читатель очень хорошо знаком с усадебным бытом, и потому вроде как зачем?

А между тем оказывается, что усадебный быт очень глубоко и верно отражен именно в «Капитанской дочке». Это усадьба предпушкинской поры и в каком-то смысле есть образ земного рая. В этом земном раю протекает счастливое детство героя. Он играет с дворовыми детишками, ездит с отцом на охоту. Там не пьют, не проводят ночи за картами, играют только в орехи. Это вот тот рай, который остается в сознании у героя на всю жизнь, тот рай, который он хочет воспроизвести потом, становясь сам вольным неслужилым помещиком.

Т.е. помещик здесь выступает не как барин, а скорее как глава старой крестьянской общины, для которого крепостные мужики и бабы – та же самая семья, о которой он должен заботиться, и в этом смысл его жизни, его существования. Это мир, где получение и отправление письма – событие. Это мир, где хронология отсчитывается не от общего календаря, а от местных происшествий, например «тот самый год, когда окривела тетушка Настасья Герасимовна».

Это узкий, замечательно красивый мир. Время и пространство барского дома цикличны, замкнуты, тут все предсказуемо, если бы не последующие острые повороты романной фабулы. Правда, внимательный читатель соображает, что в описании дворянской усадьбы Гриневых Пушкин использует свой личный опыт, которые не всегда применим и корректен в екатерининское время. Очень многие детали скорее выдают в Гриневе Пушкина, т.е. человека все-таки другой исторической эпохи.

Особенно это видно при появлении в гриневской усадьбе француза месье Бопре, которому, в общем, в 60-е годы XVIII века еще не место в глухой провинциальной приволжской усадьбе Симбирской губернии. Т.е. теоретически это мыслимо, но наплыв гувернеров-французов будет позже, когда произойдет Великая французская революция, когда будет разгромлен Наполеон и масса несчастных французов пойдет в Россию за куском хлеба, за тем, чтобы просто прожить. Это тот Бопре, которого знает Пушкин, но которого, конечно, не знал Гринев.

Здесь разница эпох очень хорошо видна. Это в грибоедовско-пушкинские времена был наплыв этих так называемых учителей «числом поболее, ценою подешевле». И еще такие детали очень часто встречаются в «Капитанской дочке». Например, Гринев знает очень много такого, чего его реальный ровесник из провинциальной усадьбы знать не мог, включая французский язык, подробности русской истории, который еще не известны до выхода основного труда Карамзина. Это все – личный опыт Пушкина в усадебной жизни, которым Петруша Гринев еще не располагает.

Конфликт правосудия и милосердия

Но вернемся к вопросу: отчего вдруг Пушкин стал переделывать свой роман, только что поставив последнюю точку, только что завершив его. Видимо, потому, что его не удовлетворил тот нравственный потенциал, который оказался там заложенным. Ведь, в конце концов, потенциал «Капитанской дочки» можно рассказать как противостояние двух основных начал – правосудия и милосердия.

Вот, носителем идеи правосудия, законности, государственной необходимости выступает старик Гринев. Для него понятие о государственной необходимости, о дворянской чести – смысл жизни. И когда он убеждается в том, что его сын Петруша изменил присяге, стал на сторону Пугачева, он не предпринимает никаких шагов для того, чтобы его спасти. Потому что понимает правильность того наказания, которое следует.

По-видимому, в первом варианте дело обстояло совсем не так. Ведь Петруша, сын старика, на глазах отца воевал с пугачевцами – стрелял в них. Ну, известный эпизод выхода из амбара. И, таким образом, старик убеждался, что никакой присяге он не изменял. И, следовательно, его нужно спасать. Следовательно, он оклеветан. И, быть может, в первом варианте он и был главным героем, спасающим своего сына.

И, видимо, эта ситуация не устроила Пушкина. Потому что носителями милосердия у него, как всегда, стали женщины. Невеста героя Маша и Екатерина II. Вот кто были носители милосердия. А заодно на первый план вышла Маша Миронова – прямое продолжение онегинской Татьяны, носитель не правосудия, не государственных правил, а именно милосердия, человеколюбия. Вот это-то и заставило, наверное, Пушкина сразу начать роман переделывать.

Ему было понятно, что в условиях государственно-правовых отношений ни сюжет, ни даже фабула романа устоять не могут. В пропущенной главе, не вошедшей в основной текст романа и оставшейся от первого варианта, мы находим чрезвычайно интересную разницу между первым и вторим и вариантом, между первой и второй редакциями.

Например, старик Гринев отпускает Машу в Петербург вовсе не потому, что надеется будто она будет хлопотать за жениха. Он вынул его из своего сердца. Его нету. Он просто ее отпускает с напутствием: «Дай тебе Бог жениха хорошего, а не клейменого преступника.» И отпускает вместе с ней почему-то Савельича. Вот этот уход Савельича из усадьбы, этот подарок старика Гринева Маше – он дарит своего стремянного крепостного бывшей невесте бывшего сына – совершенно меняет ситуацию. Оказывается, что Маша в заговоре с матерью Петруши, с женой старика, они-то обе знают, что она едет просить за жениха, а он не знает. Он остается в своей непримиримости к сыну, в своем удалении от растленного екатерининского двора, который он не считает нравственной инстанцией. То есть это персонаж, который был главным героем в первой редакции. А ведь не это главное в «Капитанской дочке».

И поэтому две редакции говорят о двух ступенях сознания Пушкина. Он шел к совершенно другой прозе, к прозе, где главными действующими лицами были «герои сердца». Это его термин, это строка из его стихотворения «Герой», написанная еще в 20-е годы. И вот то обстоятельство, что люди чрезвычайно авторитарные и государственные, такие, как Екатерина II или мужицкий царь Пугачев, проявляют именно героизм сердца, милосердие, вот это-то и становится основой. Вот здесь, может быть, мы где-то находим черты Пушкина, каким бы он был в 40-е, 50-е годы, если бы дожил до этого времени. Тут виден краешек совсем другого Пушкина, противостоящего государственности во многих ее проявлениях. То есть он не перестает быть лирическим поэтом, и тут надо с этим считаться.

«Голая проза» и женский взгляд

Когда уже в очень зрелые годы Толстой перечитывал пушкинскую прозу, он заметил, что это, конечно, прекрасная проза, но она кажется ему как-то немножко «голой», лишенной массы жизненных подробностей. И, видимо, это правда. Потому что Пушкин, и это хорошо видно на «Капитанской дочке», избавляет читателя от пейзажей, от описания одежды, внешности, каких-то погодных условий. Он дает только смысл того, что происходит и что отражает характер героев. Вот эта свобода читателя, который волен сам придумывать ту картину, которая предлагается, и есть, может быть, основная сила пушкинской прозы.

Вторая особенность «Капитанской дочки» знакома нам по «Евгению Онегину». Носителем авторского взгляда на жизнь, на обстоятельства является женщина. В первом случае Татьяна, во втором случае Маша, Мария Ивановна. И именно она в конце романа перестает быть игрушкой обстоятельств. Она сама начинает бороться за свое счастье и за счастье своего суженного. Вплоть даже до того, что она отвергает приговор Екатерины II, которая говорит: «Нет, государыня не может простить Гринева, потому что он изменник.» «Нет», – отвечает Маша и, таким образом, поступает с такой силой самостоятельности, которая не только в XVIII веке, но даже и гораздо позже – в татьянинские, в онегинские времена не была характерна для русских женщин. Она настаивает на своем против царской воли. Что, в общем-то, тоже выражает некое понимание Пушкиным роли советника при государе, которую он себе придумал и которая не сбылась. Даже независимо от того, о чем идет речь, это продолжение карамзинской идеи советника царю – «царю наперсник, а не раб». Вот что выдает Маша.

При том, что сам Пушкин понимает, что здесь не историческая правда, здесь чистый вымысел. И, параллельно с «Капитанской дочкой», он пишет статью о Радищеве, где приводит важнейшее соображение о XVIII веке. Судьба Радищева, пишет он, это есть признак того «какие суровые люди окружали еще престол Екатерины» . Ничего, кроме государственных понятий, они не несли с собой.

И вот Маша, которая опережает не только свой век, но и будущий век, становится пушкинским идеалом, становится как бы прообразом тех героев и героинь, которые, быть может, населяли бы пушкинскую поэзию и прозу – в 40-е, а дал бы Бог, и в 50-е годы.

Облачко, буран и вызов судьбы

Описание бурана во второй главе «Капитанской дочки» хрестоматийно, в школе надо было заучивать этот эпизод наизусть, настолько он хрестоматиен и очень известен. Ямщик, везущий Гринева по степи, говорит: «Барин, не прикажешь ли воротиться?» Нам уже приходилось заметить, что облачко на горизонте предвещает буран, но далеко не только буран. В русле библейской традиции облачко, падшее на землю, имеет совсем другой смысл – смысл знака, которым Бог одаряет избранный народ, давая ему понять, куда идти.

Это очень стойкая традиция в русской литературе. Например, та же Ахматова говорила о том, что «Онегин есть воздушная громада», и это тоже восходит к этому библейскому образу облака, указующего путь.

В «Капитанской дочке» облачко на горизонте – это как бы вызов судьбы. Вот есть Савельич, который говорит: «Барин, давай вернемся, напьемся чаю, ляжет спать да переждем буран». А с другой стороны Гринев, который говорит: «Я ничего страшного не вижу, поехали!» И они попадают в этот страшный буран, в котором едва ли не гибнут.

И символический смысл этого бурана, поворачивающего все действие, очевиден. Ну, допустим, они бы воротились. Что было бы тогда? Тогда Гринев не познакомился бы с Пугачевым и нормально был бы казнен после взятия Белогорской крепости. Вот первое, что делает буран. Знакомство с Пугачевым, уход от казни – это опять-таки вызов судьбы, которая награждает человека, пошедшего навстречу опасности. В этом очень много Пушкина. Через все его творчество проходит вот эта идея вызова судьбы, но это отдельная большая тема, которой здесь можно только немного коснуться. И вот облачко предопределяет все, что будет потом: любовь, несчастная любовь, взятие крепости, казнь, дальнейшие трудности и ужасы биографии героя – это все начинается облачком.

Мотив вызова судьбы слышен и дальше – в поединке со Швабриным, в поведении перед казнью, которая, к счастью, не состоялась, в благородном молчании в Следственной комиссии, где он не называет имя возлюбленной… Это все определяется как отклик на вызов судьбы. То же самое происходит и с Машей, невестой, которая избегает смертельной опасности, но готова жертвовать своей жизнью за жениха, за его родителей в развязке романа.

Библейское облачко ведет к тому, что в итоге зло побеждено, отступает, и торжествует добро. И, собственно говоря, традиционно это добро венчает повествование. Однако ж людское счастье, по Пушкину, все равно остается в пределах всеобщего изгнания земного, и тут уж отдельные судьбы отчетливо начинают граничить с судьбой народа, с его историей.

«В ранге исторической повести»

В конце повести Пушкин вкладывает в уста своего героя афоризм, относящийся, пожалуй, ко всей отечественной жизни, что называется, от Гостомысла до наших с вами дней. «Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Эта максима, пожалуй, окончательно утверждает роман Пушкина в ранге исторической повести. Исторической не в смысле материала, а в смысле идеи истории, и особенно русской истории, в своем первозданном и весьма типичном виде.

Историческое на страницах «Капитанской дочки» звучит, я бы сказал, в полный голос. Особенно это хорошо слышно там, где автор вольно или невольно отступает от реальной, так сказать, документированной истории. Например, в одном из вариантов повести Пугачев совершенно анекдотически предлагает Гриневу служить в его войске, а за это обязуется наградить его титулом князя Потемкина.

Понятно, юмор состоит в том, что Пугачев не понимает разницы между родовым титулом и государственной должностью. Пушкин отказывается от этого варианта, видимо, потому, что кто-то ему указывает на историческую ошибку: к моменту казни Пугачева Екатерина, пожалуй, даже не знает о существовании Потемкина, это две разные эпохи – эпоха восстания и эпоха потемкинского фаворитизма. Поэтому он отказывается.

Но в принципе Пушкин все равно прав, потому что в обоих государствах, и екатерининском, и пугачевском, равным образом процветает фаворитизм, который особенно очевиден в петровской и послепетровской России. Пушкин, может быть, исторически не прав, но он совершенно прав в русле философии истории. Логика истории торжествует над хронологией, и это ничуть не умаляет достоинств художественного текста.

То же самое относится и к подробностям биографии Петра Гринева. Петруша в беседе с самозванцем, с Пугачевым, обнаруживает знание подробностей падения Лжедмитрия I в начале XVII столетия, т.е. подробности Смутного времени. Вообще ловить поэта на фактических неточностях – занятие, как правило, бессмысленное. Оно обычно свидетельствует о нашем непонимании художественной литературы или, ýже сказать, непонимании образной ткани.

Иногда приходится слышать, что по «Капитанской дочке» можно изучать историю России. Ну, можно, конечно, но только надо понимать характер особенностей этого изучения. Надо отдавать себе отчет в том, что роман рисует эту историю в целом, в высокохудожественном отношении. Автор часто пренебрегает достоверностью детали во имя достоверности художественного целого. Поэтому по «Капитанской дочке» можно изучать всю русскую историю в целом, но как раз не историю пугачевского бунта, потому что здесь автор пренебрегает исторической правдой эпизода во имя исторической правды целого, всей русской истории, взятой как великое многовековое единство.

Именно на страницах романа, как и в сценах «Бориса Годунова», кстати, Пушкин нередко отказывается от фактов в пользу обобщенной исторической правды всего прошлого в целом. Думает, с этой поправкой и надо принимать художественную ткань «Капитанской дочки» как сочинение великого историка.

Ни в «Капитанской дочке», ни в других своих произведениях Пушкин не создал целостной истории России. Да, собственно, он, вероятно, к этому и не стремился. Но его великая одаренность в области истории не вызывает никаких сомнений. Пушкинская мысль высвечивает такие темные уголки истории, которые, пожа луй, недоступны профессионалу-историку, ограниченному известными фактами. И поэтому наши лучшие, основные историки всегда признавали за Пушкиным эту способность, которой, может быть, в полной мере сами и не обладали. Это понимали такие ученые, как Сергей Михайлович Соловьев, Василий Иосифович Ключевский, Сергей Федорович Платонов и многие-многие другие.

Некий итог их соображениям подвел их коллега, Евгений Викторович Тарле, наш знаменитый академик. Он говаривал своим ученикам, что выстрел Дантеса лишил Россию не только гениального писателя, им Пушкин уже успел стать при жизни, но и величайшего историка, лишь едва почувствовавшего вкус науки.

У Апулея: "Стыд и честь – как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься." Цит. по изд. Апулей. Апология. Метаморфозы. Флориды. М., 1956, С. 9.

Пушкин А.С. Александр Радищев.

Литература

Белькинд В.С. Время и пространство а романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка». // Пушкинский сборник. Л., 1977.
Долинин А.А. Ещё раз о хронологии «Капитанской дочки». // Пушкин и другие. Сборник статей к 60–летию профессора С.А Фомичева. Новгород, 1997.
Долинин А.А. Вальтер – скоттовский историзм и «Капитанская дочка». // Пушкин и Англия. Цикл статей. М., 2007.
Заславский О.Б. Проблема милости в «Капитанской дочке». // «Русская литература», 1995, № 4.
Карпов А.А. Сюжет о благородном льве в «Капитанской дочке» // «Русская литература», 2016, № 3.
Красухин Г.Г. Гринев – повествователь. // Историко-литературный сборник. К 60-летию Леонида Генриховича Фризмана. Харьков, 1995.
Листов В.С. О пропущенной главе «Капитанской дочки». // Листов В.С. Новое о Пушкине. М., 2000.
Листов В.С. Миры «Капитанской дочки».// Листов В.С. «Голос музы темной» М., 2005.
Лотман Ю.М. Идейная структура «Капитанской дочки». //Пушкинский сборник. Псков, 1962.
Макогоненко. Г.П. О диалогах в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина. // Классическое наследие и современность. Л. 1981.
Оксман Ю.Г. Пушкин в работе над «Историей Пугачева» и повестью «Капитанская дочка» . // Оксман Ю.Г. От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника». Саратов, 1958.
Орлов А.С. Народные песни в «Капитанской дочке». // Художественный фольклор. М., 1927. Вып. 2-3.
Осповат А.Л. Из материалов для комментария к «Капитанской дочке». //Европа и Россия. Сборник статей. М., 2010.
Рогачевский А.Б. «Кавалерист-девица» Н.А. Дуровой и «Капитанская дочка» А.С. Пушкина: право рассказчика. //»Филологические науки», М., 1993, № 4.
Скобелев В.П. Пугачёв и Савельич (к проблеме народного характерв в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»). // Пушкинский сборник. Псков, 1972.
Хализев В.Е. О типологии персонажей в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина.. //Концепция и смысл: сборник в честь 60-летия профессора В.М. Марковича. СПб, 1996.

Пушкин был непревзойденным мастером лаконичного, емкого слова. Его многозначительные фразы несут порой больше информации, чем целые газетные статьи. До сих пор литературоведы спорят и рассуждают о том, что такое « Капитанская дочка»: повесть, или роман.

В русском литературоведении принято называть романом крупные многоплановые произведения, в которых изображаются значимые исторические события, охватываются эпохи. С основной сюжетной линией переплетаются дополнительные.

К жанру повести — относится прозаическое произведение с основным главным героем, ограниченным количеством сюжетных линий временными рамками, объемом произведения.

Капитанская дочка – небольшая книжка средней толщины. Сам Пушкин определил жанр этого произведения как повесть. Но современные литературоведы склоняются больше к жанру исторического романа. И правда, на фоне Толстовских романов «Война и Мир» Анна Каренина или «Идиота» Достоевского, «роман» Пушкина выглядит более чем скромно.

В этом произведении в сжатой форме описываются довольно значимые события, вымысел переплетается с исторической правдой, реальными историческими героями. Хотя, если вспомнить, что Пушкин выезжал в Оренбургскую губернию собирать материал о Пугачевском бунте, не исключено, что рассказ о событиях, произошедших в Белогорской крепости, он привез оттуда.

В одну главу помещается взросление и обучение – дворянского недоросля, который воспитывался вначале , а затем ему выписали из Москвы французского гувернера, не очень утруждавшего себя воспитанием юного дворянина.

В 17 лет Петра Гринева отец отправил на службу. Но не в Петербург, который, по мнению отца, развратит молодого человека, а подальше, в Оренбург, под начало бывшего сослуживца.

В последующих главах описывается знакомство , пугачевский бунт и гибель капитана Миронова, его жены, пленение их дочери . Образ Швабрина, его поступки – это отдельная сюжетная линия в произведении Пушкина.

В прослеживается несколько сюжетных линий. О некоторых из них здесь упомянуто. Стоит добавить осаду Оренбурга, участие Гринева в боевых действиях против пугачевщины под командованием Зурина, арест Гринева и встреча Маши с императрицей. Все это позволяет причислить «Капитанскую дочку» к жанру романа.

Все произведение написано в краткой, тезисной форме мемуаров. Эта краткость позволяет читателю домысливать сюжеты, размышлять над поступками и характерами героев, дорисовывать скупо очерченные образы.

Можно ли причислить «Капитанскую дочку» к жанру романа? Литературоведы отвечают на этот вопрос утвердительно. Мы же можем согласиться с ними либо принять мнение самого Александра Сергеевича Пушкина.

В основу романа Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка», задуманного в 1833 году, легли материалы о Пугачевском бунте. И это вполне обоснованно, ведь автор тогда работал над историческим очерком «История Пугачева». Собрать уникальный материал об этих событиях Александру Сергеевичу удалось благодаря поездке на Урал, где представилась возможность пообщаться с живыми пугачевцами и записать их рассказы.

Как в то время, почти двести лет назад, так и сейчас это произведение будет интересно читателю.

Главные герои романа:

Петр Андреевич Гринев

Петр Андреевич Гринев – шестнадцатилетний юноша, сын премьер-майора Гринева в отставке, которого отец отправил на военную службу в Оренбургскую крепость. Волею судьбы оказался в Белгородской крепости, где влюбился в дочь капитана Ивана Кузьмича Миронова, Марию Ивановну. Петр Андреевич – человек порядочный, не терпящий подлости и предательства, самоотверженный, стремящийся во что бы то ни стало защитить свою невесту в то время, когда она попадает в руки изменника Швабрина, человека злобного и страшного. Для этого рискует жизнью и связывается с бунтовщиком Емельяном Пугачевым, хотя даже не допускает мысли о предательстве и о том, чтобы, подобно Швабрину, перейти на сторону врага и присягнуть на верность самозванцу. Отличительная черта Гринева – умение быть благодарным за добро. В момент явной опасности, грозящей от Пугачева, проявляет мудрость и располагает разбойника к себе.

Емельян Пугачев

Емельян Пугачев – противоречивый образ атамана шайки разбойников, восставших на дворян, не оставит равнодушным никого из читателей. Из истории известно, что это реальная личность, донской казак, предводитель крестьянской войны, самый известный из самозванцев, выдававших себя за Петра III. Во время первой встречи Гринева с Пугачевым он видит, что внешность бунтаря не примечательная: сорокалетний мужик, широкоплечий, худощавый, бегающими глазами, и приятным, хотя и плутоватым выражением лица.

Жестокий и суровый, без милосердия расправляющийся с генералами и теми, кто не хочет присягать ему на верность, Пугачев, однако, во время третьей встречи с Гриневым раскрывается как человек, желающий дарить милость, кому хочет (конечно, ясно, что он заигрался в государя). Емельян даже зависим от мнения своего окружения, хотя, вопреки советам приближенных, не хочет казнить Петра и поступает по собственным соображениям. Он понимает, что игра его опасна, но раскаиваться уже слишком поздно. После того, как бунтовщика поймали, его подвергли заслуженной смертной казни.

Мария Ивановна Миронова

Мария Ивановна Миронова – дочь капитана Белогородской крепости, Ивана Кузьмича Миронова, девушка добрая, миловидная, кроткая и скромная, способная горячо любить. Её образ – олицетворение высокой нравственности и чистоты. Благодаря самоотверженности Маши, пожелавшей во что бы то ни стало спасти любимого от пожизненного позора из-за мнимой измены, её возлюбленный Петр вернулся домой полностью оправданным. И это не удивительно, ведь добрая девушка искренне рассказала Екатерине Второй настоящую правду.

Алексей Швабрин

Алексей Швабрин – полная противоположность Петру Гриневу в поступках и характере. Человек лукавый, насмешливый и злой, умеющий приспосабливаться к обстоятельствам, он добивается своего путем обмана и наговоров. Удар в спину во время дуэли с Гриневым, переход на сторону бунтовщика Пугачева после захвата Белогородской крепости, издевательство над бедной сиротой Машей, ни за что не желающей стать его женой, раскрывают истинное лицо Швабрина – очень низкого и подлого человека.

Второстепенные герои

Андрей Петрович Гринев – отец Петра. Строг со своим сыном. Не желая искать для него легких путей, в шестнадцатилетнем возрасте отправляет юношу на службу в армию, и тот волею судьбы попадает в Белогородскую крепость.

Иван Кузьмич Миронов – капитан Белогородской крепости, где разворачиваются события повести Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка». Добрый, честный и верный, преданный Отечеству, пожелавший лучше умереть, чем нарушить присягу.

Василиса Егоровна – супруга капитана Миронова, добрая и хозяйственная, которая всегда была в курсе всех событий в крепости. Погибла от сабли молодого казака на пороге своего дома.

Савельич – крепостной Гриневых, с детства приставленный к Петруше, преданный слуга, честный и порядочный человек, готовый всегда и во всем помогать и защищать юношу. Благодаря Савельичу, вовремя вступившемуся за молодого хозяина, Пугачев не казнил Петра.

Иван Иванович Зуев – ротмистр, обыгравший Петрушу в Симбирске и потребовавший долг в сто рублей. Встретив Петра Андреевича во второй раз, уговорил офицера служить у него в отряде.

Палашка – крепостная Мироновых. Девушка бойкая и смелая. Бесстрашно стремится помогать своей хозяйке, Марии Ивановне.

Глава первая. Сержант гвардии

В первой главе Петр Гринев рассказывает о своем детстве. Отец его, Андрей Петрович Гринев, был премьер-майором, а с тех пор, как ушел в отставку, поселился в Сибирской деревне и взял в жены Авдотью Васильевну Ю, дочку бедного дворянина, которая родила девятерых детей. Многие из них не выжили, а сам Петр еще с утробы матери был «записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б…».

Детство Гринева было поначалу ничем не примечательным: до двенадцати лет Петя был под надзором Савельича, выучившись русской грамоте; затем отец нанял для мальчика французского парикмахера Бопре, но уроки с ним продолжались недолго. За пьянство и непристойное поведение батюшка выгнал француза, и ребенок с тех пор частично был предоставлен сам себе. Однако, с шестнадцати лет судьба Петра Гринева круто изменилась.

– Пора ему на службу, – однажды сказал отец. А затем, написав письмо Андрею Карловичу Р., своему старому товарищу и собрав сына, отправил его в Оренбург (вместо Петербурга, куда юноша должен был пойти служить в гвардию). Такая резкая перемена обстоятельств не понравилась Пете, но делать было нечего: пришлось смириться. Присматривать за ним было приказано слуге Савельичу. По дороге, остановившись в трактире, где была бильярдная, познакомился Петр с Иваном Ивановичем Зуриным, ротмистром гусарского полка. Поначалу, казалось бы, их дружба начала крепнуть, но по неопытности юноша поддался на уговоры нового знакомого и проиграл ему целых сто рублей, да к тому же еще выпил много пунша, чем сильно расстроил слугу. Деньги пришлось отдать, к большому неудовольствию Савельича.

Глава вторая. Вожатый

Петр чувствовал себя виноватым и искал случая помириться с Савельичем. Поговорив со слугой и облегчив душу, юноша пообещал впредь вести себя умнее, но все-таки жаль было выкинутых на ветер денег.

Надвигался буран, о чем предвещало маленькое облачко. Ямщик предлагал возвратиться назад, чтобы избежать суровой непогоды, но Петр не согласился и приказал ехать скорее. Следствием такой нерассудительности со стороны молодого человека явилось то, что их настигла метель. Вдруг вдали путники увидели человека, и, поравнявшись с ним, спросили, как выехать на дорогу. Сев в кибитку, дорожный стал уверять, что недалеко село, потому что повеяло дымом. Прислушавшись к совету незнакомца, ямщик, Савельич и Петр поехали туда, куда он говорил. Гринев задремал и вдруг увидел необычный сон, который впоследствии считал пророческим.

Приснилось Петру, что он вернулся в свою усадьбу, а печальная мама сообщила о тяжелой болезни отца. Она подвела сына к кровати больного, чтобы папа благословил его перед кончиной, но вместо него юноша увидел человека с черной бородой. «Это твой посажёный отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» – настаивала мама, но так как Петр ни за что не желал согласиться, чернобородый вдруг вскочил и стал размахивать топором направо и налево.

Погибло много людей, везде валялись мертвые тела, а страшный мужик все звал юношу подойти под его благословение. Сильно испугался Петр, но вдруг услышал голос Савельича: «Приехали!» Они оказались на постоялом дворе, и вошли в чистую светлую горницу. Пока хозяин хлопотал по поводу чая, будущий солдат поинтересовался, где же их вожатый. «Здесь» – ответил вдруг голос с полатей. Но когда хозяин, завел с ним иносказательный разговор (как оказалось, прибаутками сообщая о делах Яицкого войска), Петр слушал его с интересом. Наконец, всех сморил сон.

На следующее утро буран утих, и путники снова стали собираться в дорогу. Юноша пожелал отблагодарить вожатого, подарив ему заячий тулуп, но Савельич возражал. Однако, Петр проявил настойчивость, и бродяга вскоре стал счастливым обладателем добротной, теплой вещи с барского плеча.

Приехав в Оренбург, Петр Андреевич Гринев предстал перед генералом, который хорошо знал его отца и поэтому отнесся к юноше благосклонно. Решив, что в Оренбурге тому делать нечего, он решил перевести его офицером в *** полк, и отправить в Белогородскую крепость, к капитану Миронову, честному и доброму человеку. Это расстроило юного солдата, ведь он отправлялся учиться дисциплине в еще большую глушь.

Предлагаем вашему вниманию где описаны сильные и незаурядные личности, внутри каждой из которой зреет конфликт, который неизбежно приводит к трагическим последствиям.

Глава третья. Крепость

Белогорская крепость, находившаяся в сорока верстах от Оренбурга, вопреки ожиданиям Петра, представляла собой обыкновенную деревню. Комендатурой оказался деревянный домик. Молодой человек вошел в сени, потом в дом, и увидел старушку в платочке, сидевшую у окна, Она назвалась хозяйкой. Узнав причину, по которой Петр явился к ним, бабушка утешила его: «А ты, батюшка, не печалься, что тебя упекли в наше захолустье… Стерпится – слюбится…»

Так началась для шестнадцатилетнего юноши новая жизнь. На следующее утро познакомился он со Швабриным, молодым человеком, сосланным в Белогорскую крепость за поединок. Он оказался остроумным и далеко не глупым.

Когда Василиса Егоровна пригласила Петра Андреевича к обеду, новый товарищ пошел за ним. За трапезой мирно текла беседа, хозяйка задавала множество вопросов. Касались разных тем. Оказалось, что Маша, капитанская дочка, очень робкая, в отличие от её смелой матери. По поводу неё у Гринева возникали противоречивые чувства, ведь поначалу Швабрин описал девушку глупой.

Глава четвертая. Поединок

Шли дни, и новая жизнь в Белогородской крепости казалась Петру в какой-то степени даже приятной. Обедал он каждый раз у коменданта, познакомился поближе с Марией Ивановной, а вот колкие замечания Швабрина по поводу того или иного человека перестал воспринимать с прежней веселостью.

Однажды Петр Андреевич поделился со своим товарищем своим новым стихотворением о Маше (в крепости он иногда занимался творчеством), но неожиданно услышал много критики. Швабрин буквально высмеивал каждую строчку, написанную Гриневым, и неудивительно, что между ними возникла нешуточная ссора, грозящая перерасти в дуэль. Желание поединка все-таки утвердилось в сердцах бывших товарищей, но, к счастью, осуществить опасный план помешал Иван Игнатьевич, вовремя подоспевший к месту назначенной дуэли.

Однако, за первой попыткой последовала другая, тем более, что Гринев уже знал причину, по которой Швабрин так нехорошо относится к Маше: оказывается, в прошлом году он за неё сватался, но девушка отказала. Подогреваемый чувством крайней неприязни к Алексею Ивановичу, Петр согласился на дуэль. В этот раз все закончилось хуже: Гринев был ранен в спину.

Предлагаем вашему вниманию поэму А.С. Пушкина где сочетаются повествование о судьбе обычного жителя Петербурга, пострадавшего во время наводнения, Евгения и историко-философские размышления о государстве…

Глава пятая. Любовь

Пять суток лежал юноша без сознания, а когда очнулся, увидел перед собой встревоженного Савельича и Марию Ивановну. Вдруг любовь к девушке настолько охватила Гринева, что он почувствовал необыкновенную радость, тем более убедившись в том, что Маша питает ответные чувства. Молодые люди мечтали связать свои судьбы, но Петр боялся не получить благословение отца, хотя и постарался написать ему убедительное письмо.

Молодость взяла свое, и Петр стал быстро идти на поправку. Положительную роль сыграло и радостное настроение, которое герой романа испытывал теперь каждый день. Будучи от природы не злопамятным, он помирился со Швабриным.

Но вдруг счастье омрачилось известием от отца, который не только не давал согласие на брак, но ругал сына за неблагоразумное поведение и грозился ходатайствовать о том, чтобы перевели его подальше от Белогородской крепости.

Кроме того, мать, узнав о ранении единственного сына, слегла в постель, что еще больше расстроило Петра. Но кто же донес на него? Откуда отец узнал о дуэли со Швабриным? Эти мысли не давали покоя Гриневу, и он начал было во всем винить Савельича, но тот в свое оправдание показал письмо, в котором отец Петра сыпал в его адрес грубыми выражениями за утаивание правды.

Мария Ивановна, узнав о категорическом нежелании отца благословить их, смирилась с судьбой, но стала сторониться Гринева. А он окончательно упал духом: перестал ходить к коменданту, отсиживался в доме, даже потерял охоту к чтению и всяким разговорам. Но тут произошли новые события, повлиявшие на всю дальнейшую жизнь Петра Андреевича.

Глава шестая. Пугачевщина

В этой главе Петр Андреевич Гринев описывает положение Оренбургской губернии в конце 1773 года. В то неспокойное время в разных местах вспыхивали возмущения, и правительство принимало строгие меры для подавления бунтов со стороны диких народов, населявших губернию. Дошла беда и до Белогородской крепости. В тот день все офицеры были срочно созваны к коменданту, который сообщил им важную новость об угрозе нападения на крепость мятежника Емельяна Пугачева с его шайкой. Жену свою и дочь Иван Кузьмич заблаговременно отправил в гости к попадье, а служанку Палашку во время секретного разговора закрыл в чулане. Когда же Василиса Егоровна вернулась, то поначалу никак не могла выпытать у мужа, что на самом деле случилось. Однако, увидев, как Иван Игнатьевич готовит пушку к бою, догадалась, что кто-то может напасть на крепость и хитростью выведала у него информацию о Пугачеве.

Затем стали появляться предвестники беды: башкирец, схваченный с возмутительными письмами, которого сначала хотели высечь, чтобы получить сведения, но у него, как выяснилось позже, были отрезаны не только уши и нос, но и язык; тревожное сообщение Василисы Егоровны о том, что взята Нижеозерная крепость, комендант и все офицеры перевешены, а солдаты – в плену.

Петр сильно переживал за Марию Ивановну и её мать, оказавшихся в опасности, и поэтому предложил на время спрятать их в Оренбургской крепости, но Василиса Егоровна была категорически против отъезда из дома. Машу, сердце которой изнывало от внезапного расставания с любимым, поспешно собирали в дорогу. Девушка, рыдая, прощалась с Петром.

Глава седьмая. Приступ

К сожалению, тревожные прогнозы оправдались – и вот уже Пугачев со своей шайкой приступил к крепости. Все дороги в Оренбург были отрезаны, поэтому Маша эвакуироваться не успела. Иван Кузьмич, предчувствуя скорую кончину, благословил дочь и попрощался с женой. Свирепые повстанцы ринулись в крепость и взяли в плен офицеров и коменданта. Ивана Кузьмича, а также поручика Ивана Игнатьевича, не желающих присягать на верность Пугачеву, выдававшему себя за государя, повесили на виселице, однако Гринев спасся от смерти благодаря доброму и верному Савельичу. Старик умолял «батюшку» о милости, предлагая лучше повесить его, но отпустить барское дитя. Петра освободили. Рядовые солдаты присягнули на верность Пугачеву. Василиса Егоровна, которую обнаженной вытащили из дома коменданта, начала голосить по мужу, проклиная беглого каторжника, – и погибла от сабли молодого казака.

Глава восьмая. Незваный гость

Встревоженный неизвестностью о судьбе Маши Петр Андреевич вошел в разгромленный дом коменданта, однако увидел лишь перепуганную Палашу, которая сообщила, что Мария Ивановна спрятана у попадьи, Акулины Памфиловны.

Это известие еще больше взволновало Гринева, потому что там был Пугачев. Стремглав помчался он к дому священника и, войдя в сени, увидел пирующих пугачевцев. Тихонько попросив Палашу вызвать Акулину Памфиловну, спросил у попадьи о состоянии Маши.

Лежит, моя голубушка, у меня на кровати… – ответила она и рассказала, что Пугачев, когда услышал стон Маши, стал интересоваться, кто находится за перегородкой. Акулине Памфиловне пришлось на ходу придумать историю о племяннице, которая болеет уже вторую неделю. Пугачев пожелал посмотреть на неё, не помогали никакие уговоры. Но, к счастью, все обошлось. Не выдал Марию даже Швабрин, перешедший на сторону повстанцев и теперь пировавший вместе с Пугачевым.

Немного успокоенный пришел Гринев домой, и там Савельич удивил его, сообщив, что Пугачев – не кто иной, как бродяга, встреченный ими по дороге в Оренбург, которому Петр Андреевич подарил заячий тулуп.

Вдруг прибежал один из казаков и сказал, что атаман требует Гринева к себе. Пришлось повиноваться, и Петр пошел в комендантский дом, где находился Пугачев. Беседа с самозванцем вызывала в душе молодого человека противоречивые чувства: с одной стороны, он понимал, что ни за что не присягнет на верность новоявленному атаману, с другой не мог подвергнуть себя риску смерти, назвав в глаза обманщиком. Между тем, Емельян ждал ответа. «Слушай; скажу тебе всю правду, – заговорил молодой офицер. – Рассуди, могу ли я признать в тебе государя? Ты человек смышленый: ты сам увидел бы, что я лукавствую».

Кто же я таков, по твоему разумению?
- Бог тебя знает; но кто бы ты ни был, ты шутишь опасную шутку…»

В конце концов, Пугачев уступил просьбе Петра и согласился отпустить его.

Глава девятая. Разлука

Пугачев великодушно отпустил Гринева в Оренбург, приказав сообщить, что будет там уже через неделю, а Швабрина назначил новым командиром. Вдруг Савельич подал атаману лист бумаги и попросил прочитать, что там написано. Оказывается, речь шла о разграбленном казаками имуществе комендантского дома и о возмещении ущерба, что разгневало Пугачева. Однако, он и в этот раз помиловал Савельича. А Гринев перед отъездом решил еще раз навестить Марию и, войдя в дом священника, увидел, что девушка была без памяти, страдая от сильной горячки. Тревожные мысли не давали покоя Петру: как оставить беззащитную сироту посреди злобных мятежников. Особенно удручало то, что новым командиром самозванцев стал Швабрин, который может причинить зло Маше. С болью в сердце, терзаясь сильными переживаниями, простился юноша с той, которую в душе уже считал своей женой.

По дороге в Оренбург настиг их с Савельичем предатель-урядник, сообщив, что «отец жалует лошадь и шубу со своего плеча», да еще полтину денег (которые он растерял по дороге). И хотя овчинный тулуп не стоил и половины разграбленного злодеями, Петр все же принял такой подарок.

Глава десятая. Осада города

Итак, Гринев с Савельичем прибыли в Оренбург. Сержант, узнав, что приехавшие – из Белогородской крепости, повел их в дом генерала, которым оказался добродушный старичок. Из разговора с Петром он узнал об ужасной кончине капитана Миронова, о смерти Василисы Егоровны и о том, что Маша осталась у попадьи.

Через несколько часов начался военный совет, на котором присутствовал Гринев. Когда стали рассуждать, как действовать в отношении преступников – оборонительно или наступательно, только один Петр высказал твердое мнение о том, что необходимо решительно противостать злодеям. Остальные склонялись к оборонительной позиции.

Началась осада города, вследствие чего свирепствовали голод и беда. Гринева тревожила неизвестность о судьбе любимой девушки. И вот в очередной раз, выехав в стан противника, неожиданно Петр столкнулся с урядником Максимычем, который передал ему письмо от Марии Ивановны. Весточка, где бедная сирота просила защитить её от Швабрина, который насильно принуждает к замужеству с ним, вывела Петра из себя. Опрометью он кинулся в дом генерала, прося дать солдат, чтобы скорее очистить Белогородскую крепость, но не найдя поддержки, решил действовать сам.

Глава одиннадцатая. Мятежная слобода

Петр с Савельичем мчатся в Белогородскую крепость, но по дороге их окружают мятежники и ведут к своему атаману. Пугачев снова благосклонен к Гриневу. Выслушав просьбу Петра Андреевича о том, чтобы освободить Машу из рук Швабрина, он решает ехать в крепость. По дороге они ведут беседу. Гринев уговаривает Пугачева сдаться на милость императрице, но тот возражает: каяться слишком поздно…

Глава двенадцатая. Сирота

Вопреки уверениям Швабрина, что Мария Ивановна больна, Пугачев приказал вести его к ней в светлицу. Девушка находилась в ужасном состоянии: она сидела на полу, в оборванном платье, с растрепанными волосами, бледная, худая. Рядом стоял кувшин воды и лежал ломоть хлеба. Емельян стал негодовать на Швабрина за то, что обманул его, назвав Машу своей женою, и тогда изменник выдал тайну: девушка – не племянница священника, а дочь погибшего Миронова. Это вызвало гнев Пугачева, но ненадолго. Гриневу и здесь удалось оправдаться, ведь, узнав правду, люди самозванца загрызли бы беззащитную сироту. В конце концов, к большой радости Петра, Емельян разрешил ему забрать невесту. Решили отправиться в деревню к родителям, потому что нельзя было ни оставаться здесь, ни ехать в Оренбург.

Глава тринадцатая. Арест

В предвкушении долгого счастья с любимой отправился Петр Андреевич в дорогу. Как вдруг с ужасной бранью окружила их толпа гусаров, перепутав с пугачевскими изменниками. Путников арестовали. Узнав о грозящей опасности острога, куда приказал посадить его майор, а девушку лично привести к нему, Гринев бросился на крыльцо избы и смело вошел в комнату, где, к своему удивлению, увидел Зуева Ивана Ивановича. Когда ситуация прояснилась, и все поняли, что Мария вовсе не кумушка Пугачева, а дочь покойного Миронова, Зуев вышел и извинился перед ней.

После недолгих уговоров со стороны Ивана Ивановича решил Гринев остаться в его отряде, а Марию отправить с Савельичем к своим родителям, в деревню, вручив при этом сопроводительное письмо.

Так Петр Андреевич стал служить в отряде Зуева. Очаги восстания, вспыхивающие по местам, вскоре были подавлены, но Пугачева поймали не сразу. Прошло еще время, прежде чем самозванца обезвредили. Война окончилась, но, увы, мечты Гринева увидеться с родными не осуществились. Вдруг как гром среди ясного неба поступил секретный приказ арестовать его.

Глава четырнадцатая. Суд

Хотя Гринев, которого по доносу Швабрина считали изменником, мог легко оправдаться перед комиссией, он не желал впутывать в эту ситуацию Марию Ивановну, и поэтому умолчал об истинной причине внезапного отъезда из Оренбургской крепости и встречи с Пугачевым.

Мария между тем радушно была принята родителями Петра и искренне объяснила, почему арестовали их сына, опровергнув всякую мысль об измене. Однако, через несколько недель батюшка получил письмо, в котором говорилось о том, что Петр Гринев приговорен к ссылке и будет отправлен на вечное поселение. Это известие стало большим ударом для семьи. И тогда Мария приняла решение поехать в Петербург и лично объяснить ситуацию, встретившись с государыней, Екатериной Второй. К счастью, план девушки удался, а способствовало этому провидение. Осенним утром, уже будучи в Петербурге, разговорилась она с дамой лет сорока и рассказала ей о причине своего приезда, даже не подозревая, что перед ней сама императрица. Искренние слова в защиту того, кто рисковал своей жизнью ради любимой, тронули государыню, и она, убедившись в невиновности Гринева, дала распоряжение освободить его. Счастливые влюбленные вскоре воссоединили свои судьбы. Пугачева же настигла заслуженная казнь. Стоя на плахе, он кивнул головою Петру Гриневу. Через минуту она слетела с его плеч.

“Капитанская дочка” – роман А. С. Пушкина

5 (100%) 5 votes