История создания повести «В окопах Сталинграда» Некрасова В.П

Роман «В окопах Сталинграда» был прочитан мною еще около месяца назад, но за рецензию я взялась только теперь. И, хотя некоторые сюжетные аспекты в памяти подзатерлись, сейчас писать намного легче - информация переварена, а эмоции поутихли, и я могу выразить свое мнение более взвешено.

Действие романа начинается в июле 42-го и охватывает время всех военных действий в Сталинграде. Роман очень реалистичен, чувствуется, что автор сам прошел через все ужасы войны. Сложно даже понять, что из написанного вымысел, а что - воспоминания автора.

В книге подробно расписано, как принимаются военные тактические решения и разрабатываются операции. Каждая атака это не просто массовый забег с шашкой наголо и криками «Ура!». Это четко поставленная цель и тщательно проработанный план действий, без которого единственный результат битвы - гора трупов (и в романе есть тому примеры).

Персонажи книги - живые люди с их страхами, характерами и воспоминаниями. Они развиваются, меняются. Безумный, животный страх бомбежек постепенно перерастает в привыкание к обстрелам и взрывам, а смерть становится обыденностью. Но вовсе не равнодушием! На войне более, чем в любом другом месте, ценишь своего напарника и его жизнь. Роман в очередной раз показывает, что человек может привыкнуть к любым условиям, выжить в любой ситуации и сохранить в себе человечность и порядочность.

Конечно, это не научная литература, и все военные действия здесь представлены от лица главного героя, под углом его зрения. Именно поэтому события битвы отображены узко. Но это и огромное достоинство книги. Если историческая нехудожественная литература обобщает военные действия, сводя их до абстрактных множеств (например, «советская армия» или «войска такого-то фронта»), то роман «В окопах Сталинграда» дает представление о подвиге одного человека, одного взвода. И из сотен таких вроде бы маленьких подвигов - здесь, вон за тем холмом, за тысячи километров отсюда - и складывается один большой общий подвиг. А именно - победа.

Роман «В окопах Сталинграда» - это правда. Да, это не вся правда. Да, персонажи, даже из низших слоев населения с образованием в три класса, говорят здесь на литературном языке. Да, опущены многие грязные подробности солдатского быта. Но тут возникает вопрос: а нужно ли это показывать? Нужно ли опошлять великий подвиг, прикрываясь желанием показать «как все было на самом деле». Я считаю, что книги о войне (да и фильмы тоже) должны воспитывать патриотизм и гордость за свою страну, за свой народ. «В окопах Сталинграда» с этим справляется на все 100% - при прочтении я испытывала такой эмоциональный подъем и такую радость, что являюсь потомком этих людей, которые не могла вызвать никакая пропаганда, никакие уроки в школе, никакие разговоры по телевидению. Могут ли этим похвастаться современные фильмы, якобы показывающие «всю правду». Наверно, нет.

«В окопах Сталинграда» просто обязателен к прочтению всем без исключения. Более того, я считаю, что это та книга, которую стоит ввести в школьную программу для формирования правильных ценностей у подростков. Это ни много ни мало великая книга о великой победе!

Принцип изображения советского солдата в произведении В.Некрасова «В окопах Сталинграда»

Образ главного героя лейтенанта Керженцева

Повествование в повести В.Некрасова ведется от первого лица: это делает ее похожей на дневниковые записи, очерки. Вообще очерк был излюбленной формой писателей военного времени. Описывается почти каждый день пребывания военного инженера лейтенанта Керженцева на фронте. Кроме описаний боев, в повести много воспоминаний героя, его размышлений о пережитом, о том, как изменила его война. Стыд, неловкость испытывает Юрий за то, что он, командир, «не знает, где его взвод, полк, дивизия». А ведь казалось, что самое страшное - отступление под Москвой - уже позади. Но наши войска снова отходят. Юрий чувствует свою вину перед мирными жителями, которых они не могут защитить. Он чувствует свою ответственность за то, что кажется ему самым страшным - «бездеятельность и отсутствие цели».

Война - это трудная работа, это не только бои, но и тяжелый физический труд. Кем только не приходится быть порой бойцу на войне: и столяром, и плотником, и печником. Кроме боевых качеств, на фронте еще ценится умение выжить, приспособиться к условиям.

Кровь, пот, окопы, смерть... К этому, казалось, давно должен был привыкнуть Юрий. Но не может. Нельзя привыкнуть к тому, что смерть все время рядом... Хотя в повести нет трагического тона, но главный герой каждый раз ощущает смерть товарищей как личную трагедию, при этом говоря об этом спокойно и без надрыва. Но это спокойствие - кажущееся, спокойствие мужчины, офицера, держащего себя в руках, несмотря на весь окружающий его ужас.

«…Лазаренко ранен в живот. Я вижу его лицо, ставшее вдруг таким белым, и стиснутые крепкие зубы.

- Капут, кажется...- Он пытается улыбнуться. …Он весь напрягается. Хочет приподняться и сразу обмякает. Губа перестает дрожать.

Мы вынимаем из его карманов перочинный ножик, сложенную для курева газету, потертый бумажник, перетянутый красной резинкой. В гимнастерке комсомольский билет и письмо - треугольник с кривыми буквами.

Мы кладем Лазаренко в щель, засыпаем руками, прикрыв плащ-палаткой. Он лежит с согнутыми в коленях ногами, как будто спит. Так всегда спят бойцы в щелях…».

«…Через два часа раненый умер. Его фамилия Фесенко. Я узнаю это из красноармейской книжки…

…Перебираемся в соседний блиндаж, где лежат раненые. Их четыре человека. Один бредит. Он ранен в голову. Говорит о каких-то цинковых корытах, потом зовет кого-то, потом опять о корытах. У него совершенно восковое лицо и глаза все время закрыты. Он, вероятно, тоже умрет.

Убитых мы не закапываем. Мины свистят и рвутся кругом без передышки…».

Главный герой повести Юрий Керженцев, кажется, менее всего подходит для военной жизни. Архитектура, живопись, музыка, книги - вот что интересовало его до войны. Не зря же разведчик Чумак говорит ему: «А я думал, Вы стихи пишете. Вид у Вас такой, поэтический». Но его отношение к Юрию меняется от полного пренебрежения до глубокого уважения и признания его мужества.

Керженцев малоразговорчив, хотя его нельзя назвать замкнутым и не общительным. Он старается найти общий со всеми, он недоумевает над необщительностью и отчужденностью Фарбера. Но при этом мы редко слышим от героя каких-либо пространных рассуждений вслух. В диалогах со второстепенными персонажами главный герой немногословен и краток. Однако его внутренний монолог непрерывен, именно на нем построено все повествование.

Юрий Керженцев рассуждает о природе русского патриотизма, о том самом «русском чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», о которой писал еще Л. Толстой, о том, что это сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами.

«…спроси его, что такое социализм или родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него трудно определяемые словами понятия. Но за эту родину - за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае - он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны - кулаками, зубами... вот это и есть русский человек. Сидя в окопах, он будет больше старшину ругать, чем немцев, а дойдет до дела - покажет себя…».

Керженцев не спорит яростно, как Игорь Свидерский, о невозможности победы немецкой армии, но чувствуется его внутреннее несогласие с Георгием Акимовичем, утверждающим, что по всем правилам войны немцы должны победить, скрытое возмущение словами Калужского. Но именно что скрытое и внутреннее - вслух и громко выражать оценку и мнение о чем-либо автор предоставляет второстепенным героям.

Керженцев не кричит о защите Родины, бия себя в грудь, не бросается словами о непобедимости советской армии, но чувствуется, что мысли о вынужденном отступлении терзают его, что беспокойство за судьбу сданных городов не отпускают его.

«…Неужели немец так глубоко вклинился? Воронеж... Если он действительно туда прорвался, положение наше незавидное... А по-видимому, прорвался-таки, иначе не отводили бы нас без боя. Да еще с такого рубежа, как Оскол. А до Дона, кажется, никаких рек на нашем участке нет. Неужели до Дона уходить…».

Мы чувствуем его боль из-за того что пришлось сдать оборону, оставить немцам еще один рубеж, еще одна часть родной земли будет осквернена захватчиками. Его мучает мысль о том, что отступление - бесславное, без боя, без борьбы, без попытки отстоять святое - родную землю. Но приказ - это приказ.

«…Обороны на Осколе более не существует. Все, что вчера еще было живым, стреляющим, ощетинившимся пулеметами и винтовками, что на схеме обозначалось маленькими красными дужками, зигзагами и перекрещивающимися секторами, на что было потрачено тринадцать дней и ночей, вырытое, перекрытое в три или четыре наката, старательно замаскированное травой и ветками,- все это уже никому не нужно. Через несколько дней все это превратится в заплывшее илом жилище лягушек, заполнится черной, вонючей водой, обвалится, весной покроется зеленой, свежей травкой. И только детишки, по колено в воде, будут бродить по тем местам, где стояли когда-то фланкирующего и кинжального действия пулеметы, и собирать заржавленные патроны. Все это мы оставляем без боя, без единого выстрела...».

Взгляд главного героя (автора?) напряженный и изучающий. Специфика условий войны заставляет замечать каждую мелочь, вглядываться в людей, запоминая каждую черту лиц и характеров. Глазами Керженцева мы выхватываем из хаоса войны разрозненные картинки: сколько мин и пулеметов осталось, как застегнут на все пуговицы начштаб Максимов, как вьются оводы над рекой, в небе - немецкие бомбардировщики, в подвале - кошка с котятами, раненная осколком.

Но Керженцев, инженер, выполняя обыденную военную работу (минируя берег, копая окопы), мыслями то и дело переносится к довоенной жизни, к родному городу, к родному дому, перебирая в памяти каждую мелочь, каждую деталь: от киевских каштанов и Крещатика до усов старого кота и бабушкиных пилюлей. Он словно находит спасение в этих воспоминаниях от бесконечных ужасов войны, от нечеловеческой усталости.

«Вспоминается наша улица - бульвар с могучими каштанами; деревья разрослись и образовали свод. Весной они покрываются белыми и розовыми цветами, точно свечками. Осенью дворники жгут листья, а дети набивают полные карманы каштанами. Я тоже когда-то собирал. Мы приносили их домой целыми сотнями. Аккуратненькие, лакированные, они загромождали ящики, всем мешали, и долго еще выметали их из-под шкафов и кроватей. Особенно много их всегда было под большим диваном. Хороший был диван - мягкий, просторный. Я на нем спал. В нем было много клопов, но мы жили дружно, и они меня не трогали. После обеда на нем всегда отдыхала бабушка. Я укрывал ее старым пальто, которое только для этого и служило, и давал в руки чьи-нибудь мемуары или "Анну Каренину". Потом искал очки. Они оказывались в буфете, в ящике с ложками. Когда находил, бабушка уже спала. А старый кот Фракас с обожженными усами жмурился из-под облезшего воротника... Бог ты мой, как все это давно было!.. А может, никогда и не было, только кажется...».

Казалось бы, мелочи, обычные, малолиричные воспоминания, перебирающие обыденные бытовые детали, а сколько тоски и боли! Герой думает о потерянном родном городе, о друзьях - кто-то уже погиб, а о чьей-то судьбе ему неизвестно, остается лишь надеяться на лучшее. И все это сквозь то же упорное, монотонное выполняемое дело - для жизни, для смерти, для войны. А поверх только одна мысль - отступление, отступление. И тяжелое чувство вины. «Тихо. Удивительно тихо. Даже собаки не лают. Никто ничего не подозревает. Спят. А завтра проснутся и увидят немцев. И мы идем молча, точно сознавая вину свою, смотря себе под ноги, не оглядываясь, ни с кем и ни с чем не прощаясь...».

Керженцева мучает мысль о том, что в ходе отступления за ними остаются мирные села, мирные жители. Хоть он и не размышляет о том, как им придется с немцами, но эти мысли висят в воздухе, свербят душу. Глазами героя мы видим лица жителей оставляемой территории, чувствуем его мучительную вину перед ними, вину невольную, но от этого не менее тяжелую. Керженцев чувствует, что как офицер, несет большую ответственность за все происходящее, чувствует вину от того, что находится не на своем месте, не выполняет свой долг перед Родиной, не может ответить в эти испуганные лица хоть что-то обнадеживающее и вынужден опускать глаза и отмахиваться от вопросов.

«…Я не могу смотреть на эти лица, на эти вопросительные, недоумевающие глаза. Что я им отвечу? На воротнике у меня два кубика, на боку пистолет.

Почему же я не там, почему я здесь, почему трясусь на этой скрипучей подводе и на все вопросы только машу рукой? Где мой взвод, мой полк, дивизия? Ведь я же командир...».

Хотя война, и работа, и ответственность офицера и инженера, однако Керженцев внимателен к окружающим его людям: к своему другу Ширяеву и ординарцу Волегову, к инженеру Георгию Акимовичу, к замкнутому, молчаливому Фарберу. Это не какая-то особая душевность героя или сентиментальность. Это суровое бытие войны, сближающее людей, заставляющее приглядываться к ним, быть теплым с близкими - завтра ты можешь это не успеть. Главный герой подчас груб с товарищами, раздражителен и малообщителен, но в душе он испытывает сильную привязанность, нежность к многим из них - не только к своему ординарцу, которого любит как брата, но и к Игорю, тяжело переживая то, что война их разделяет, испытывая страх от мысли, что он может больше никогда не увидеть его; к Ширяеву, которого он уважает как хорошего бойца и умного командира, и просто как веселого товарища, с которым легче делить тяготы войны; к Чумаку, с которым вначале он вступает конфликт, но впоследствии начинает испытывать симпатию, уважая и ценя в нем его задиристость, легкую, ненатужную смелость, его острый язык и умение пошутить в тяжелый момент, даже его взрывную вспыльчивость, от которой сам же вначале не раз страдает.

Однако отчасти в этом и заслуга главного героя. Керженцев - явно интеллектуальный тип человека с тонкой душевной организацией, человека размышляющего. Но при этом, сталкиваясь с людьми менее интеллигентными, менее образованными, он умеет видеть в них что-то лучшее, чего он, возможно, сам лишен: практичность, хозяйственную сметку и безупречную преданность своего ординарца, отчаянную храбрость Седых, дальновидность Пилипенко. И видя в них это, он учится ценить в людях что-то иное, чем то, что ценят люди его круга, его типа.

«…Ведь у меня и раньше были друзья. Много друзей было. Вместе учились, работали, водку пили, спорили об искусстве и прочих высоких материях... Но достаточно ли всего этого? Выпивок, споров, так называемых общих интересов, общей культуры? Вадим Кастрицкий - умный, талантливый, тонкий парень. Мне всегда с ним интересно, многому я у него научился. А вот вытащил бы он меня, раненого, с поля боя? Меня раньше это и не интересовало. А сейчас интересует. А Валега вытащит. Это я знаю... Или Сергей Веледницкий. Пошел бы я с ним в разведку? Не знаю. А с Валегой - хоть на край света. На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она - как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный…».

Но при этом герой не судит других людей, тех, кто, возможно, не «вытащил бы с поля боя». Не судит он и Калужского, во всяком случае, мы не слышим из его уст слов осуждения. Если герой выражает свое недовольство, то делает это через действие, как и положено партийцу, что можно увидеть в эпизоде с разведчиком, снимающим часы с убитого немца. Но и возмутившись этим, восстав, герой постепенно приходит, хоть и не к принятию подобных вещей, то, по крайней мере, к пониманию и неосуждению. И в ситуации с Абросимовым мы почти не слышим слов осуждения, хотя без сомнения осуждение со стороны автора тут есть - он выражает его словами Ширяева и Фарбера, майора Бородина. Единственное реакция Керженцева на недопустимое поведение Абросимова - уход, отстранение.

«В армии не договариваются, а выполняют приказания,- перебивает Абросимов.- Что я вам утром приказал? …И, вдруг опять рассвирепев, машет в воздухе пистолетом.- Шагом марш в атаку! Пристрелю, как трусов! Приказание не выполнять!..

Мне кажется, что он сейчас повалится и забьется в конвульсиях.

- Всех командиров вперед! И сами вперед! Покажу я вам, как свою шкуру спасать...

Я больше не могу слушать. Поворачиваюсь и ухожу…».

Попав в горящий Сталинград, Керженцев вдруг ощущает весь груз ответственности, возможно, потому что остался на какое-то время без друзей (не считая своего ординарца), возможно, потому что оказался среди незнакомых людей, многие из которых ждут его офицерского приказа. Но растерявшись поначалу, он приходит в себя - среди боя и смуты, среди сменяющих друг друга кадров войны, как страшных, так и курьезных даже в своем ужасе.

Стычка с Чумаком показывает читателю, чего стоит главный герой не только как командир и боец, но и просто как мужчина, как человек с сильной волей. Разговор с Фарбером окончательно убеждает нас, что герой - человек образованный, интеллигент. Однако интеллигент, умеющий найти общий язык со всеми, понять не только себе подобных, но и людей иного типа, иного склада характера.

Но главный герой у Виктора Некрасова - не идеальный образ непогрешимого русского офицера, или бесстрашного коммуниста «чистые руки - горячее сердце». У него есть свои слабости и человеческие привычки. Он любит лимон, он раздражается, чувствуя себя виноватым перед своим людьми, его самолюбие задевает вызывающее поведение Чумака. Но при всем этом ему чужд снобизм и высокомерие офицера - то, что мы увидим у героев Бондарева. Он не пачкает рук случайной наживой и мародерством (позорными и неизбежными спутниками любой, самой священной войны). Он сдерживает свое самолюбие ради дисциплины в батальоне. Он весь светлый и чистый, но при этом живой, без нимба и прикрас. Керженцев чужд ложного героизма, он признает, если не знает, как можно выполнить задание. Но при этом понимает, что сделать нужно и придется. «И что такое вообще храбрость? Я не верю тем, которые говорят, что не боятся бомбежек. Боятся, только скрыть умеют. А другие - нет. Максимов, помню, говорил как-то: "Людей, ничего не боящихся, нет. Все боятся. Только одни теряют голову от страха, а у других, наоборот, все мобилизуется в такую минуту и мозг работает особенно остро и точно. Это и есть храбрые люди".

Мы видим, как сменяется настроение героя: он то настроен на работу, на деятельность, то предается воспоминаниям, не отрываясь от основного потока войны. А то мы видим, как его одолевает усталость, то, что Борис Слуцкий позже назовет в своем стихотворении «усталая ранняя старость», старость юноши, видевшего слишком много, испытавшего слишком страшное для своего «возраста радости». «Люся спрашивала тогда, люблю ли я Блока. Смешная девочка. Надо было спросить, любил ли я Блока, в прошедшем времени. Да, я его любил. А сейчас я люблю покой. Больше всего люблю покой. Чтоб меня никто не вызывал, когда я спать хочу, не приказывал...». Усталость человека, долгое время живущего тяжелой жизнью, с частыми нервными напряжениями. Если, конечно, можно назвать «тяжелой жизнью» жизнь в аду, которым является любая война. В данном контексте это звучит скорее эвфемизмом.

Что касается образа главного героя в непосредственно батальных сценах, в самой гуще событий войны, то нельзя сказать, что он как-то особенно изменяется или выделяется автором. Вообще эти страницы произведения наиболее «очерковые», если можно так выразиться. Фразы короткие, сухие, рубленые, но выразительные и четкие. Герой делает то, что положено делать на войне - он атакует, он стреляет, он помогает товарищам, его ранят. Но при этом параллельно идет поток сознания. Обостренные чувства отмечают все вокруг: холод, от которого мерзнут пальцы, выстрелы, стоны, серое небо, пули, снег. Кадры и детали мелькают как вокруг, так и в сознании героя, заставляя нас ощущать эту обостренность восприятия во время боя.

Мы не слышим от главного героя жалоб или возмущения во время и после сцен сражения и атак. Однако мы чувствуем его боль и горечь, когда он говорит о погибших и раненных товарищах, о Карнаухове, чье тело остается у немцев - его не забрать и не похоронить. Керженцева ужасает это простота смерти на войну, хотя, казалось бы, он уже давно должен к этому привыкнуть. Но главный герой каждый раз заново ощущает трагедию смерти таких юных, еще ничего, кроме войны не успевших в этой жизни ребят.

«…Всего батальон потерял двадцать шесть человек, почти половину, не считая раненых.

Простые гробы из сосновых необструганных досок. Темнеют три ямы.

Просто как-то это все здесь, на фронте. Был вчера - сегодня нет. А завтра, может, и тебя не будет. И так же глухо будет падать земля на крышку твоего гроба. А может, и гроба не будет, а занесет тебя снегом и будешь лежать, уткнувшись лицом в землю, пока война не кончится.

Три маленьких рыженьких холмика вырастают над Волгой. Три серые ушанки. Три колышка. Салют - сухая, мелкая дробь автомата. Минута молчания. Саперы собирают лопаты, подправляют могилы.

И это все. Мы уходим.

Ни одному из них не было больше двадцати четырех лет…».

С болью Керженцев думает о погибшем Карнаухове, о том, каким он его видел последний раз, о том, что Карнаухов так и не успел прочесть ему свои стихи, о том, что, возможно, Карнаухов предчувствовал свою смерть.

Подобные мысли преследуют каждого на войне, и главный герой не исключение. В мирной жизни нормальный человек избегает мыслей о смерти, живет так, словно в его распоряжении вечность. Иное дело - на войне. Смерть окружает людей, она везде и всюду, и невозможно игнорировать ее присутствие, забыть о ней. Человек на войне остро ощущает свою смертность, понимает, что каждую минуту, каждую секунду он может больше не увидеть своих близких, не успеть улыбнуться им, не успеть выполнить свою задачу. Смерть повсеместна и вездесуща, не спрятаться и не укрыться, да и невозможно - долг воина как раз в обратном.

Керженцев редко размышляет о своей смерти, о том, что возможно, он больше не увидит своих родных, друзей. Но чувствуется, что эти мысли неотступно преследуют его, прорываясь сквозь привычные размышления и воспоминания. Однако главный герой гонит их от себя, понимая, что может поддаться панике, позволить ужасу войны навалиться на разум, погасить его. А этого нельзя допустить - он офицер, он командир, его долг служить примером бойцам, держать голову ясной.

Главный герой как воин и офицер - явно человек действия. Ему нестерпимо быть без дела в общей деятельности войны. Он чувствует себя потерянным, не имея боевой задачи. По тону повествования мы можем ощутить как он напряжен вне военных действий и как собран, сосредоточен, находясь на передовой. Война, сражение - для него не повод отличиться, сделать военную карьеру, получить орден. Война - дело, ради которого он здесь находится, дело, которое он старается выполнить на совесть, и герой невыносимо страдает, когда вынужденно отстранен от него.

«…Да, самое страшное на войне - это не снаряды, не бомбы, ко всему этому можно привыкнуть; самое страшное - это бездеятельность, неопределенность, отсутствие непосредственной цели. Куда страшнее сидеть в щели в открытом поле под бомбежкой, чем идти в атаку. А в щели ведь шансов на смерть куда меньше, чем в атаке. Но в атаке - цель, задача, а в щели только бомбы считаешь, попадет или не попадет…».

В этой устремленности к действию Некрасов вовсе не хочет показать какую-то особенную, необычайную смелость главного героя. Нет, Керженцев открыто признает, если испытывает страх, растерянность, тяжесть груза ответственности командира и офицера. Но это не мучает его, это лишь преодолимые трудности. А бездеятельность пугает его, заставляет испытывать чувство неполноценности и вины.

Главный герой у Виктора Некрасова - наиболее устраненный от какой-либо политики и пропаганды персонаж. Если мы и слышим какие-либо политические рассуждения, то, как правило, от второстепенных героев (Ширяев, Фарбер). Почти все упоминания, могущие быть отнесенными к этой области - либо обычные военные шутки («посадим Гитлера в бочку со вшами и руки свяжем, чтоб чесать не мог»), либо разговоры простых, далеких от политики бойцов (Седых, Лазаренко).

Единственное серьезное упоминание Гитлера - в конце повести, когда герой читает Чумаку речь фюрера о взятии Сталинграда и после размышляет, каким образом пришли к победе советские войска, не будучи подготовлены к войне лучше, чем немецкие, не имея лучших боеприпасов и немецкой организованности. Но и тогда он не дает никакой оценки этому, не говорит о патриотизме и силе духа. Мы слышим только радость от победы, упоение бойца, отстоявшего свою Родину. «…А за теми вот красными развалинами,- только стены как решето остались,- начинались позиции Родимцева - полоска в двести метров шириной. Подумать только - двести метров, каких-нибудь несчастных двести метров! Всю Белоруссию пройти, Украину, Донбасс, калмыцкие степи и не дойти двести метров... Хо-хо!

А Чумак спрашивает почему. Не кто-нибудь, а именно Чумак. …Эх, Чумак, Чумак, матросская твоя душа, ну и глупые же вопросы ты задаешь, и ни черта, ни черта ты не понимаешь. Иди сюда. Иди, иди... Давай обнимемся. Мы оба с тобой выпили немножко. И Валегу давай. Давай, давай... Пей, оруженосец!.. Пей за победу! Видишь, что фашисты с городом сделали... Кирпич, и больше ничего... А мы вот живы. А город... Новый выстроим. Правда, Валега? А немцам капут».

Единственное упоминание Сталина (что так удивило и возмутило литературную общественность того времени) - от второстепенного героя - от второстепенного героя, при этом главный герой не высказывается в ответ никакого связного мнения. И хотя, высказывание о Главнокомандующем - положительное (а какое оно могло еще быть от партийца и сталинградца Некрасова), но как это далеко от «железобетонных» образов Сталина в других произведениях военной прозы, хотя бы у Бондарева.

«…- А все-таки воля у него какая...- говорит Ширяев, не подымая глаз. - Ей-богу...

- У кого? - не понимаю я.

- У Сталина, конечно. Два таких отступления сдержать. Ты подумай только! В сорок первом и вот теперь. Суметь отогнать от Москвы. И здесь стать. Сколько мы уже стоим? Третий месяц? И немцы ничего не могут сделать со всеми своими "юнкерсами" и "хейнкелями". И это после прорыва, такого прорыва!.. После июльских дней. Каково ему было? Ты как думаешь? Ведь второй год лямку тянем. А главнокомандующему за весь фронт думать надо. Газету и то, вероятно, прочесть не успевает. Ты как думаешь, Керженцев, успевает или нет?

- Не знаю. Думаю, все-таки успевает.

- Успевает, думаешь? Ой, думаю, не успевает. Тебе хорошо. Сидишь в блиндаже, махорку покуриваешь, а не понравится что, вылезешь, матюком покроешь, ну иногда там пистолетом пригрозишь... Да и всех наперечет знаешь,- и каждый бугорок, каждую кочку сам лично облазишь. А у него что? Карта? А на ней флажки. Иди разберись. И в памяти все удержи - где наступают, где стоят, где отступают. "Нет, не завидую я ему. Нисколечко не завидую...".

И хотя главный герой не любит упоминаний о важности выполняемой им и его бойцами задачей, чувствуется, что он хорошо это понимает, и, посмеиваясь над Ипполитом Астафьевым с его «исторической миссией», Керженцев в душе признает частичную его правоту. Война будто бы соединяет советских солдат, оставшихся наедине со смертью, с остальным миром, так же воюющим с фашизмом», как и они, здесь, на Сталинградской земле.

«…Авиация союзников совершила небольшие налеты на Лаэ, Саламауа, Буа на Новой Гвинее и на остров Тимор. Бои с японцами в секторе Оуэн-Стэнли стали несколько более интенсивными. В Монровию, столицу Либерии, прибыли американские войска.. А здесь, на глубине четырнадцати метров, в полутора километрах от передовой, о которой говорит сейчас весь мир, я чувствую себя так уютно…»

Подводя итог, можно сказать, что образ лейтенанта Керженцева в повести - это образ не бойца и не коммуниста как таковых. Это образ прежде всего Человека. Человека, такого же, как все, не лучше и не хуже. Человека, имеющего семью, родных, друзей, курящего, имеющего предпочтения в еде, знающего немецкий, любящего музыку Чайковского и читающего поэзию, самолюбивого, но сдержанного, молчаливого, но проницательного. Все эти мелкие детали делают образ главного героя человечным, а не агитационно-патриотичным. Но при всем том этот «обычный» человек, там, в горящем Сталинграде, сотворил Подвиг. Подвиг ради жизни на земле.

Тема урока: «Человек и война» (по повести В.Некрасова«В окопах Сталинграда»)

Цели урока:

• Образовательные:
• осмысление и усвоение учащимися фактических сведений о событиях, официально принятых оценках значения событий в художественной литературе.
• Развивающие:
• формирование умения обобщать путем сравнения и упражнение в применении таких умений как решение проблем, оперирование понятиями и рассуждение.
• Воспитательные:
• формирование нравственных, патриотических качеств личности, предполагающих свободный, аргументированный выбор личностной патриотической позиции учащимся.

Оборудование:

• выставка книг из школьной библиотеки «Строки, опаленные войной»;
• цветные репродукции памятных мест Волгограда: Мамаев курган, Вечный огонь, Площадь павших борцов;
• слайды (Приложение 1 )
• инструктивная карта для учащихся (Приложение 2 )

Тип урока: комбинированный

Эпиграф

Вспомним всех поименно, горем вспомним своим…
Это нужно – не мертвым! Это нужно живым!

Р. Рождественский

План урока:

1. Битва за Сталинград – ключевой момент истории России.
2. Своеобразие повествования книги В.Некрасова.
3. Война глазами интеллигентного лейтенанта Юрия Керженцева.
4. Валега – носитель морали русской деревни.
5. Любовь к России – сила народа-победителя.

ХОД УРОКА

1. Вводно-мотивационный этап (целеполагание)

Слово учителя: Великая Отечественная война… Все дальше и дальше она от нас. Мы стали меньше интересоваться историей той войны, а при освещении событий и фактов гонимся за сенсацией, заменяя научность и доказательность вымыслами.
Чем дальше мы от этих событий, тем противоречивее мнение о причинах победы советского народа в этой великой войне. Некоторые западные историки и военачальники
заявляют, что причинами поражения гитлеровской армии являются ужасные холода, грязь, снег, неубранные поля кукурузы и подсолнечника.
Можем ли мы с этим согласиться?

Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужны факты и доказательства. А самым ярким доказательством могут быть документы и литература, которая, по словам Л.Н.Толстого,
«… в дни войны становится истинно народным искусством». Она несет в себе правду чувств и мыслей, нравственного состояния народа в период тяжелейших испытаний.
Сегодня в роли факта выступит битва, грандиозность, масштабность которой не вызывают сомнений. Вот уже 64 года, 2 февраля, в день разгрома Красной Армией немецко-фашистских войск под Сталинградом, мы вспоминаем о героях Сталинградской битвы. Целых полгода внимание всего мира было приковано к городу на Волге. Какое значение придавал Гитлер захвату Сталинграда, в чем значимость победы советских войск в этой битве?! Об этом нам расскажет Руслан, который поработал с историческими документами, а самое главное, побывал в местах боевой славы, так как проходил службу в рядах Российской армии именно в этом городе.

2. Уточнение образовательного объекта

Выступление учащегося с сообщением«Сталинградская битва» по алгоритму (в ходе выступления на проекторе транслируются слайды «Сталинградская битва»):

• задача немецких войск;
• героизм и мужество советских солдат;
• результаты операции «Уран», значение Сталинградской битвы.

(Фахрутдинов Руслан, который служил в Волгограде и побывал на Мамаевом кургане, где в 1967 г. был открыт памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы).

Учащийся. В середине июля 1942 г.немецкие войска устремились на Сталинград. Перед ними стояла задача перерезать пути, связывающие Кавказ с центром России по Волге, разгромить силы Красной Армии, угрожавшей левому флангу главной группировки немецких войск, наступавшей на Кавказ. Задача овладения городом была поставлена перед 6-й армией фельдмаршала Паулюса. Немцы упустили возможность овладеть городом с ходу. Лишь 13 сентября им удалось овладеть вокзалом и господствующим над городом Мамаевым курганом. Две недели шла яростная борьба за вокзал, который 13 раз переходил из рук в руки. Бои за город продолжались более двух месяцев. Истощив силы противника упорным сопротивлением, советские войска начали в ноябре
1942 г.операцию «Уран», тогда же общее соотношение сил на советско-германском фронте изменилось в пользу Красной Армии.
Потеряв в результате боев, голода и наступивших морозов свыше 100 тыс. солдат и офицеров, 2 февраля 1943 г. группировка немецких войск капитулировала.
Впервые с начала Второй мировой войны германская армия потерпела столь серьезное
поражение. Сталинградская победа ознаменовала начало коренного перелома в ходе Великой Отечественной и Второй мировой войн.

3. Конкретизация задания

Учитель.

Вспомним всех поименно, горем вспомним своим…
Это нужно – не мертвым! Это нужно живым!

Р. Рождественский

Понимание этой простой истины стало побудительным мотивом для поколения писателей, прошедших ВОВ, вновь и вновь возвращаться к событиям недалекого прошлого. Около трети Союза писателей ушло тогда на фронт (военными корреспондентами, солдатами, офицерами, политработниками). Были и такие, которые ни в каких писательских организациях не состояли и прямо из окопов пришли в литературу.
Во время войны и в первые послевоенные годы писатели стремились сразу же донести до читателей увиденное и пережитое.
Настоящим открытием в литературе о войне стала повесть писателя-фронтовика Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», опубликованная в 1946 г. Она поразила миллионы читателей своей искренностью и прямотой и принесла писателю подлинную славу.

Информационная справка (слайд на проекторе)

Виктор Платонович Некрасов родился 17 июня 1911 г. В Киеве. Отец будущего писателя был врачом. Виктор поступил на архитектурный факультет Киевского строительного института, занимался также в театральной студии. С 1941 по 1944 год он был на фронте полковым инженером и заместителем командира саперного батальона, участвовал в Сталинградской битве. После ранения в начале 1945 г. был демобилизован. За первое свое произведение – повесть «В окопах Сталинграда» (1946г.) писатель был награжден Сталинской премией 2-й степени. Однако в дальнейшем далеко не все в жизни писателя было благополучным.
В 1973 г. из-за неосторожных высказываний либерального характера Виктора Платоновича Некрасова исключили из партии. Через год у него в квартире был произведен обыск, в результате чего были изъяты все рукописи. В этом же 1974г. писатель покинул Советский Союз, поселился в Париже. С 1975 по 1982 гг. он был главным редактором журнала «Континент».
Умер В.Некрасов 3 сентября 1987 г.

– На прошлом уроке мы с вами знакомились с особенностями развития литературы периода Великой Отечественной войны и послевоенного десятилетия и выделили три потока военной прозы.

Информационная справка (слайд на проекторе)

Повесть В.Некрасова стоит у истоков «лейтенантской прозы».
Настоящая правда о войне писалась в 1950–1980-е гг., когда в литературу пришли те, кто сам воевал, сидел в окопах, командовал батареей, бился за каждую «пядь земли». Истинное лицо войны, суть трудной работы солдата, цена потерь и самой привычки к утратам – вот что оказалось предметом раздумий героев и их авторов. Поэтому, именно на страницах этой повести, мы с вами попробуем найти ответ на поставленный вопрос. В чем же все-таки сила народа-победителя?

Сейчас в течение 6 мин. вы будете работать в группах. Вам предстоит составить словесные портреты героев, выделив их положительные и отрицательные качества; проанализировать их поступки, обратить внимание на жизненные ценности каждого из них. Представители групп прокомментируют полученные результаты, обосновывая свой выбор (желательно с привлечением текста повести).

4. Решение ситуации. Письменная работа в группах

Группа №1

Повествователь – лейтенант Юрий Керженцев. Довоенная профессия героя противоречит его нынешней квалификации сапера – он по образованию архитектор, учившийся не разрушать, а строить. Герой – это сам автор, который участвовал в боях за Сталинград. Повесть стала своего рода дневником писателя, в котором он описывал все, с чем пришлось столкнуться на фронте.

1. Используя текст повести, приложение №1, составьте синквейн «Юрий Керженцев»
2. Попробуйте объяснить, почему война дана глазами героя-интеллигента?

Группа №2

В повести В.Некрасова нет широких панорамных описаний разворачивающихся событий. Произведение основано на другой правде – «окопной», открывающейся лишь через непосредственный опыт участия в боевых действиях. На передовой гораздо больше ценится надежность и сила товарищей, воюющих рядом с тобой, и потому люди делятся не по чину, а по их человеческим качествам. Трогательная преданность Керженцеву его 18-летнего ординарца Валеги основывается не столько на приказе, сколько на сложившемся взаимопонимании интеллигентного лейтенанта и малограмотного парнишки.
Используя текст повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда», составить по ключевым словам словесный портрет, «паспорт» героя (денотатный граф) «Валега».

5. Демонстрация и обсуждение полученных результатов

Представители группы демонстрируют полученные результаты, аргументируя свой выбор.

Группа №1

Синквейн «Юрий Керженцев»

Юрий Керженцев
Интеллигентный, искренний, ответственный
Размышляет, минирует, анализирует, оценивает, вспоминает
«Как все»

В.П.Некрасов

Свое довоенное прошлое Виктор Некрасов «уступил» главному герою Юрию Керженцеву, предоставив ему право свободно и доверительно говорить от первого лица. Глазами лейтенанта увидены дороги отступления, окопный быт, столкновения на склонах Мамаева кургана. В.Некрасову необходимо, чтобы Керженцев был «как все». В годы войны это означало готовность разделить с народом любые невзгоды и опасности.

2. Признак интеллигентности для В.Некрасова – не диплом о высшем образовании, не причастность к «умственной» профессии, но категория, прежде всего, нравственная.

Пример. Командир батальона Ширяев и сам Керженцев делают все возможное, чтобы сберечь как можно больше человеческих жизней, но выполнить свой долг. И в противоположность им даны образы Калужского, который думает только о том, как самому уцелеть в жестокой мясорубке, как устроиться в тылу, чтобы не попасть на передовую; Абросимова, который считает, что, если поставлена задача, то ее надо выполнить, несмотря на потери, подставляя людей под губительный огонь пулеметов.
В разговоре с другим интеллигентом, командиром роты Фарбером, Керженцев настаивает «Анализировать прошлое, вернее – дурное в прошлом, имеет смысл только в том случае, когда на основании этого анализа можно исправить настоящее или подготовить будущее». По-моему, трудно жить, если все время думать о своих ошибках и ругать себя за это.
Керженцев еще не догадывается, насколько трудно, невыносимо жить, думая о собственных ошибках. Но иного способа избежать их впредь – нет. Люди должны анализировать прошлое, прежде всего – дурное в нем.
Лейтенант Фарбер самоедствует, виня себя в нехватке армейских навыков, в недавнем пренебрежении военными занятиями, физической тренировкой. Это недовольство сделало из него боевого командира.
Вповестиописания и пейзажные зарисовки отличаются особой сдержанностью: чувствуется, что мир дан в восприятии человека глубоко образованного, однако несколько очерствевшего под грузом испытаний, выпавших на его долю. Керженцев не раз ловит себя на мысли, что здесь, на войне, некоторые прежние, принесенные из мирной жизни ценности, утрачивают свою абсолютность, оказываются далекими, непонятными(гл.11 стр.64).
«Все это когда-то интересовало и волновало меня, а сейчас отошло далеко, далеко…Архитектура, живопись, литература…Я за время войны ни одной книжки не прочел. И не хочется. Не тянет…Все это потом, потом». Эти воспоминания не изгоняются из памяти, они только откладываются на самую сокровенную ее полочку – на будущее.
В мыслях героя постоянно звучит живая речь других людей: женщин, которые провожают солдат, однополчан. Герой вбирает в себя ощущения и чувства многих тысяч русских людей, переживающих трагедию отступления (гл.9, стр.50).
У героев повести возникает вечный вопрос русской интеллигенции: кто виноват в неподготовленности наших войск к войне, в отступлении Красной Армии, в том, что враг дошел уже до Волги? Герои повести чувствуют и тяжесть положения своего полка, и общее фронтовое неблагополучие. Однако не дают воли чувствам. В их разговорах ощутима лишь едва уловимая недосказанность, эмоциональные вспышки приглушаются. Смутно сознавая неполноту своего понимания сущего, они не спешат с умозаключениями. «На войне никогда ничего не знаешь, кроме того, что у тебя под самым носом творится», словно бы оправдывается Керженцев. Но и того, что творится под носом, хватает с лихвой (гл.10, стр.59).

Группа №2.

Денотатный граф «Валега»

Положительное	Отрицательное
18 лет На войну пошел добровольцем Труженик (мечтает о мире, о хижине в лесу у себя на Алтае) За родину будет драться до последнего патрона А кончатся патроны – кулаками, зубами Самоотверженный («… умеет стричь, брить, чинить сапоги, разводить костер…) Умеет обживаться, приспосабливаться к любым условиям Преданный	«Характер диктатора, и спорить с ним немыслимо» Молчалив и замкнут «За что-то он судился, за что – не говорит» (сирота, есть сестра, которую он не знает) Читает по складам, в делении путается

Ничего особенного. Но истинный героизм – это не показной, красивый подвиг, а обычная черная работа, незаметная, не оцененная может быть никем.

6. Систематизация полученной продукции. Обмен впечатлениями

Это они, такие, как Валега, проводят в окопах часы, дни, недели… Это они без громких слов сражаются за каждую пядь земли.
Писатель вновь и вновь обращается к вопросу: как удалось тогда, в 1942–1943 гг. выдержать все и отстоять город? Перечитаем 16 главу повести(стр. 96–97).О чем говорят солдаты в затишье между боями? О своей земле, об урожае хлеба, они поют песню о Днепре и журавлях. Каждый боец живет надеждой на будущее, на восстановление мирной жизни. Они думают не о подвигах и славе, а о простых, но главных для каждого вещах. Связь с миром, с родной землей особенно остро осознается в трагические моменты войны.
И не случайно вспоминает Керженцев слова Л. Толстого о «скрытой теплоте патриотизма». Герой соединяет в своем сознании эту войну и войну 1812 г., думает о том «чуде», которое спасет Россию и которое называется патриотизмом.
Надеюсь, что сегодняшний урок приблизил к нам те «окопные» дни, и мы поняли, в чем заключается сила народа-победителя. Эта сила – в великой любви к России, в патриотизме, в осознании каждым своего личного вклада в общее дело победы.
Тема Великой Отечественной войны остается одной из ведущих тем в литературе на современном этапе.
Но литература возвращается к событиям войны не только для того, чтобы вновь и вновь показывать трудный путь нашего народа, но и для того, чтобы опыт прошлого предостерег от катастрофических ошибок в будущем.

И еще немало будет пройдено,
Коль зовут в грядущее пути,
Но светлей и чище чувства Родины
Людям никогда не обрести.
С этим чувством человек рождается,
С ним живет и умирает с ним.
Все пройдет, а Родина останется,
Если мы то чувство сохраним.

В.Фирсов

7. Домашнее задание

Учащимся дается план предстоящего урока.

8. Рефлексия

Учащиеся пишут синквейн «Урок».

«В окопах Сталинграда» - повесть В.П.Некрасова. Фронтовой офицер, кавалер медали «За отвагу» и ордена «Красная звезда» капитан В.П. Некрасов работу над повестью начал в 1944 г., в госпитале, где находился в связи со вторым ранением. Некрасов в обороне Сталинграда участвовал с начала и до конца.

К осени 1945 рукопись под названием «В окопах Сталинграда» была закончена, а в 1946 как роман «Сталинград» опубликована в журнале «Знамя». Руководство Союза писателей встретило его в штыки. А.А. Фадеев, руководитель Союза, собственноручно вычеркнул «Сталинград» из списка произведений, представленных на соискание Сталинской премии. Сталин, однако, это решение не утвердил: в 1947 г. роман удостаивается главной государственной награды и выходит в серии книг, выпускаемой издательством «Советский писатель» к 30-летию Октябрьской революции. После присуждения премии повесть — теперь это повесть — «В окопах Сталинграда» печатается по всей стране и переиздается большинством издательств общим тиражом в несколько миллионов экземпляров, переводится на 36 языков.

«В окопах Сталинграда» — произведение, этапное для всей советской литературы о Великой Отечественной войне: через 10 -15 лет появится «лейтенантская проза», начало которой положил В. Некрасов; через 40 лет в числе прямых предтеч романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» критика назовет повесть «В окопах Сталинграда».

Для героя повести, полкового инженера Керженцева так же, как для самого В.П. Некрасова, Сталинград начинался на Перепутьях Летнего отступления, под бомбами первого налета на город, в отчаянных осенних контрактах. Фронтовой опыт начинающего прозаика несколько отличался от опыта уже сложившихся писателей, для которых фронт — объект живописания. Для боевого офицера Некрасова — это тяжкая повседневность, в которую он неумолимо включен.

Некрасов упорно доказывал надежность интеллигентности вопреки обшей установке тех лет: интеллигенту в лучшем случае отводилась роль рефлектирующего индивидуалиста, если не откровенного труса. Некрасов понимал интеллигентность как сочетание ума, благородства, бесстрашия, открытости, способности сострадать. Простота керженцевского повествования — простота подлинной интеллигентности. Его речь прекрасно уживается с деловитой зоркой обстоятельностью опытного фронтовика. Военные термины, армейские наблюдения без нажима вплетаются в свободный разговор. Художественная достоверность «Окопов» предопределена тем, что, синтезируя характеры, Некрасов пишет только о том, что знает сам. Повесть «В окопах Сталинграда» свободна от казенного оптимизма, ее герои не чувствуют себя пешками в руках всеведущего стратега. Писатель упрямо верит в способность человека вести долгий неравный бой, и, возможно, именно такой взгляд на участников сражения сообщил повести тот запас жизненных сил, который сделал ее своего рода ориентиром для будущих писателей.

У Некрасова свое представление о бое, о жизни, о смерти, он не отвергает инстинкт «Мыслей нет. Мозг выключился. Остается инстинкт — животное желание жизни и ожидание. Даже не ожидание, а что-то, не объяснимое словами... ».

Некрасов первым в нашей литературе сказал о нравственной ответственности командира, посылающего бойцов на смерть — сказал о цене крови. Тема эта станет впоследствии особенно близка В. Быкову, Г.Я. Бакланову, Ю. В. Бондареву.

Повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» была частями опубликована в журнале «Знамя» в 1946 году. Окончание повести было напечатано в том же журнале, который открывался постановлением ЦК от 14 августа 1946 года «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Постановление стало причиной высокой идеологической бдительности в литературе и в связи с этим руководство «Союза писателей» вычеркнуло выдвинутую редакцией «Знамени» повесть Некрасова на соискание сталинской премии. «Союз писателей» даже провел два совещания, готовя предстоящий разгром повести в печати.

И вдруг, по повелению самого Сталина, «В окопах Сталинграда» удостоилась Сталинской премии, и это спасло ее от неминуемого разгрома. Книга Некрасова представляла собой не рассказ наблюдателя, а человека побывавшего в окопах и познавшего все тяготы войны. Некрасов изобразил войну без прикрас и смягчений, это была книга, написанная изнутри войны. Некрасов был первым, кто правдиво описал войну и ее героев. В подавляющем большинстве произведений той поры окопники были безликой массовкой, а крупным планом изображались герои неуязвимые для пуль и мин, которым все было нипочем и это показывает, что реальная картина войны не была донесена до читателя. Тот образ войны, который при помощи пропаганды вбивался в головы людей, ничего общего не имел с тем, что пережили фронтовики.

Некрасов смог передать правдиво изобразить войну еще и потому, что он сам участвовал в битве за Сталинград. Он воевал в Сталинграде, на Украине, в Польше. В 1944 году демобилизовался в звании капитана, получил медаль «За отвагу» и «Орден красной звезды»

В своей повести Некрасов рассказывает о том, что было в действительности, что видел герой своими глазами, что он пережил.

Прежде всего, новизна повести Некрасова заключается в правдивом взгляде на войну, далёком от пафосного, романтического её восприятия. Перед читателем предстают военные будни, быт простых солдат, их негромкий героизм, их суждения о войне, об отступлении и победе - словом, всё то, что получило определение “окопная правда”.

Установка на “нелитературность” - непосредственное впечатление, рассказ с места событий - определяет своеобразие стиля повести Некрасова. Первые главы позволят учащимся сделать некоторые выводы о стилевых особенностях этого произведения. Прежде всего, нужно отметить спокойную, “чеховскую” манеру, лаконизм повествования, особую роль играют детали.

Значение символа приобретают такие детали, как ещё дымящийся окурок, прилипший к губе убитого бойца (“И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. <…> Минуту назад была ещё жизнь, мысли, желания. Сейчас - смерть”), указательный столб с табличкой “Сталинград - 6 км”, направленный прямо в небо (“дорога в рай”), портрет Д.Лондона в блиндаже Карнаухова, «Барыня», которую “где-то совсем рядом наяривает кто-то на балалайке”, хотя “кругом всё стреляют и стреляют, и небо уж фиолетовое, и визжат ракеты”. Таким образом, события войны пропущены через сознание героя - это позволило создать психологический портрет человека на войне.

Выбором героя В.Некрасов, по словам В.Быкова, “опередил своё время”. Позже, в 50–60-х годах, повестями В.Быкова «Дожить до рассвета», Г.Бакланова «Пядь земли», Ю.Бондарева «Горячий снег», В.Курочкина «На войне как на войне» заявит о себе так называемая “лейтенантская проза”, главными героями которой будут молодые лейтенанты - вчерашние выпускники школ, студенты, прошедшие в течение нескольких месяцев обучение и тут же отправленные на фронт.