Князь болконский характеристика отец. Старый князь болконский

Одним из образов романа «Война и мир» Л.Н. Толстого, вызывающим симпатию автора, является образ Николая Андреевича Болконского. Это генерал-аншеф, князь, отправленный в отставку во время царствования Павла I, сосланный в свою деревню Лысые Горы и проживавший там безвыездно. Прототипом образа Николая Андреевича был дед Толстого по матери, князь Н.С. Волконский, к которому автор испытывал глубокое уважение.

К своему герою писатель тоже относится с теплотой. Он рисует человека с тяжелым характером, но умного, умеющего глубоко чувствовать. Он и детей – княжну Марью и князя Андрея – воспитывает в соответствии со своими моральными принципами.

Князь Болконский живет в деревне, но ему некогда скучать – он слишком бережно относится к своему времени, не вынося безделья и праздности.

Он прежде всего ценит порядок во всем. Все его дни заняты занятиями с Марьей, работой в саду, написанием мемуаров.

Николай Андреевич любит своих детей, но в силу своей сдержанности, не показывает этого. Наоборот, он излишне придирается к княжне Марье, но только потому, что не хочет, чтобы она была похожа на жеманных барышень, которые интересуются лишь интригами да сплетнями.

По отношению к детям князь Болконский суров, ценя свою фамильную честь, он говорит сыну: «Коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!» Отправляя князя Андрея на войну, он не обнимает сына, не говорит напутственных слов, лишь молча глядит на него.

«Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что-то дрогнуло в нижней части лица старого князя.

Простились… ступай! - вдруг сказал он. - Ступай! - закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета». За этой сердитостью скрывается глубокое чувство любви к сыну и тревоги за него. После того, как за Андреем закрылась дверь, «из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания». И в этих звуках мы слышим всю гамму невысказанных чувств старого князя, которые он испытывает по отношению к сыну, но которые считает лишним произносить вслух.

Внешняя характеристика персонажа проста. Николай Андреевич «ходил по-старинному, в кафтане и пудре», герой отличается невысоким ростом, «в напудренном паричке... с маленькими сухими ручками и седыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз». Характер героя отличается требовательностью и резкостью, но справедливостью и принципиальностью. Князь Болконский умен, горд и сдержан. Интересуют старого князя и политические, и военные события, происходящие в стране. Князь, как глава поколения Болконских, описанных в романе, сам обладает чувством долга и патриотизма, порядочностью, благородством и воспитывает эти качества в своих детях. Семья Болконских имеет резкие отличия по сравнению с другими семьями высшего света. Для Болконских характерны трудолюбие и жажда деятельности. Старый князь твердо уверен в том, что «…только две добродетели - деятельность и ум» являются главными в мире. И в своей дочери княжне Марье он желает воспитать эти добродетели, поэтому и обучает ее математике и другим наукам.

Во время похода французов на Москву князь Болконский исполняет должность главнокомандующего ополчения. Николай Андреевич не смеет отказаться от этой должности, поскольку руководствуется чувством патриотизма, долга и любви к Родине.

Продолжая характеристику героя, нельзя не сказать о еще одной положительной черте всей семьи Болконских и Николая Андреевича в частности. Это близость к народу, желание вникнуть в его проблемы и понимание их. Старый князь заботливо относится к своему хозяйству, не притесняя крестьян.

Образ Николая Андреевича Болконского описан автором как воплощение всего поколения русских патриотов, высоконравственных людей. Но это не уходящее поколение. Подобным отцу был его сын – Андрей Николаевич. Такие люди будут всегда в авангарде русского народа, пока живы их потомки. Об этом свидетельствует еще один маленький герой романа - Николенька Болконский.

Старый князь Николай Андреевич Болконский — выдающийся представитель той смеси старого русского барства с «вольтерьянством», которая из 18 столетия зашла и в 19. Это один из тех сильных людей, для которых отсутствие веры в Бога окончательно уничтожило всякие препятствия для самодурства. Но его мнению, «есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие», с другой стороны, «есть только две добродетели: деятельность и ум». Но круг деятельности для него закрылся и, жалуясь на то, что у него отняли возможность общественной работы, он мог себя уверить, что его насильно заставили предаться ненавистному пороку — праздности.

Прихотями он вознаграждал себя за свою, как ему казалось, совершенно невольную праздность. полный простор для прихоти — вот в чем заключалась для старого князя деятельность, это его любимая добродетель, тогда как другая добродетель — ум — обратилась в озлобленное, подчас несправедливое порицание всего, что происходило только вне границ его вполне независимых Лысых Гор. Во имя прихоти, говорит Толстой, к столу, например, допускался архитектор старого князя. Озлобленный и в то же время руководимый прихотью ум князя привел его к убеждению, что все теперешние деятели были мальчики … и что Бонапарт был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уж не было Потемкиных и Суворовых… Завоевания и новые порядки в Европе «ничтожного французишки» представляются старому князю чем-то вроде личной обиды. «Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, — сказал князь Николай Андреич. — Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово … » Когда князь Болконский соглашается на поступление своего сына в действующую армию, то есть на участие его «в кукольной комедии», то он соглашается на это только условно и видит тут исключительно личные служебные отношения. « … Напиши, как он [Кутузов] тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреевича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет» . Те же сверстники князя, которые, не брезгая своими связями, достигли «степеней высоких», были ему не милы. Когда же в начале зимы 1811 года князь Николай Андреевич с дочерью переехал в Москву, в обществе было заметно «ослабление восторга к царствованию императора Александра» и благодаря этому он сделался центром московской оппозиции правительству. Теперь, на закате дней, перед старым князем открылось широкое поле деятельности или, по меньшей мере, явилась возможность к тому, что он мог принять за деятельность, — широкое поле для упражнения его озлобленного критикующего ума. Но это было уже поздно, чтобы отвлечь его от обратившейся в привычку наклонности к безграничной власти в пределах своей семьи, — то есть над дочерью, бессловесно ему подчинившаяся. Княжна Марья ему, безусловно, необходима, так как на ней он может срывать свою злость, может ее пилить, распоряжаться ею по своему усмотрению. Мысль же о возможности выхода замуж княжны Марьи старый князь гнал от себя, наперед зная, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Отметив эту черту, Толстой указал и на то, что справедливость существовала в сознании старого князя, но переходу этого сознания в действие препятствовала непокладистая властность и привычка к однажды сложившимся условиям жизни. «Он не мог понять того, чтобы кто-нибудь хотел изменить жизнь, вносить в нее что-нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась». Вот поэтому-то со злобой и недоброжелательством он принял намерение сына вторично жениться. « … Я тебя прошу, отложить дело на год … », — решительно заявил он сыну, очевидно, рассчитывая на то, что в течение года, может быть, все это само собою расстроится, но при этом он не ограничился одним таким предположением, а для надежности дурно принял невесту сына. На случай, если бы вопреки воле отца, князь Андрей все-таки женился, у старика родилась «мысль-шутка» и самому удивить людей совершенно непредвиденной переменой в своей жизни — собственным браком с m-Ile Воuriеппе, компаньонкой дочери. Эта шуточная мысль все более и более нравилась ему и понемногу даже начала принимать серьезный оттенок. « .. Когда буфетчик … по прежней привычке … подал кофе, начиная с княжны, князь пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты … Княжна Марья просила прощенья … и за себя, и за Филиппа». За себя в том, что являлась как бы преградой для m-lIе Bourienne, за Филиппа — в том, что он не мог угадать мыслей и желаний князя. Созданный самым князем разлад между ним и дочерью держался упорно. Но при этом, как видно, потребность справедливости не заглохла. Старому князю хотелось услышать от сына, что виною этого разлада — не он. Князь же Андрей, напротив, стал оправдывать сестру: «виновата эта француженка», а это было равно обвинению отца. «А присудил! .. присудил! — сказал старик тихим голосом, и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: «Вон, вон! Чтоб духу твоего не быпо!». Смущение в данном случае вытекало из сознания, крик — из не терпящей никакого суда и отпора воли. Сознание, однако, в конце концов, одержало верх, и старик перестал допускать к себе m-lIе Воuгiеппе, а после извинительного письма сына и совсем отдалил от себя француженку. Но властная воля по-прежнему сказывалась, и несчастная княжна Марья еще больше прежнего стала предметом шпилек и пиления. Во время этой домашней войны и застигла старого князя война 1812 года. Долго он ни за что не хотел признать ее настоящего смысла. Только весть о взятии Смоленска сломила упрямый ум старика. Он решил остаться в своем имении Лысых Горах и обороняться во главе своих ополченцев. Но ужасный, так упорно им не признаваемый нравственный удар вызывает и удар физический. Уже в полусознательном состоянии старик все спрашивает о сыне: «Где же он?» В армии, в Смоленске, отвечают ему. «Да, — сказал он явственно тихо. — Погибпа Россия! Погубили!» И он опять зарыдал. То, что представляется князю гибелью России, только дает ему новый сильнейший повод корить своих личных недругов. Физическое потрясение организма — удар — расшатывает и властную волю старика: постоянно необходимая жертва ее — княжна Марья, только тут, в самые последние минуты жизни князя, перестает быть предметом его пиления. Старик даже с благодарностью пользуется ее уходом и перед смертью как бы просит у нее прощения.

Отец и сын Болконские в романе Л.Н.Толстого "Война и мир"

ОТЕЦ И СЫН БОЛКОНСКИЕ В РОМАНЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
"ВОЙНА И МИР"
В книге два отца и два сына Болконских. В сочинении речь пойдет и о старом князе Болконском, его взаимоотношениях с сыном, и о князе Андрее в роли отца. Только в теме следует видеть не просто семейную проблематику, связанную в книге Толстого также и с образами Ростовых, Курагиных, сюжетом "Эпилога", но и особый библейский отсвет. Тема Бога-отца и Бога-сына с особой силой звучит в "Эпилоге", в эпизоде клятвы Николеньки.
Но сначала рассмотрим образы двух старших Болконских. Князь Николай Андреевич - человек безусловно незаурядный, один из тех, кто в XVIII веке строил мощную российскую государственность, приближенный Екатерины II, генерал-аншеф, занимавший видное положение именно благодаря талантам, а не стремлению сделать карьеру. Он один из тех, кто служил Отечеству и никогда не прислуживался, о чем говорит его отставка и даже ссылка при Павле. В его облике отразились черты знатного и богатого деда Толстого по матери, генерала Н. С. Волконского, гордеца, атеиста, о котором существует легенда, что он попал в немилость, отказавшись жениться на любовнице Павла, за что и был сослан сначала в далекий северный Грумант, а затем в свое имение под Тулой. Болконский - старинный княжеский род, Рюриковичи, аристократы, которым и царская фамилия - не указ, они по праву гордятся своим более древним родом и заслугами перед Отечеством. Высокое понятие о чести, гордость, независимость, благородство и остроту ума старый князь передал по наследству и своему сыну. Оба презирают выскочек, карьеристов, типа Курагина, хотя единственное исключение Болконский, видимо, делал для старого графа Безухова, принадлежащего, по всей видимости, к новой знати, к фаворитам Екатерины (прототипом его до некоторой степени был граф Безбородько). Титулы этих "новых людей" были, как и их богатство, не родовыми, а пожалованными. Дружба с Пьером, сыном старого Безухова, досталась князю Андрею, видимо, тоже по наследству от дружбы его отца с отцом Пьера.
Надо еще отметить, что оба Болконских - разносторонне образованные, одаренные люди, которым близки идеи гуманизма и просветительства, гуманно относятся они и к своим крепостным, несмотря на внешнюю строгость и требовательность к себе и окружающим. Княжна Марья знала, что крестьяне ее отца были зажиточными, что нужды мужиков в первую очередь учитывались отцом, что побуждает ее в первую очередь заботиться о крестьянах при отъезде из имения ввиду нашествия неприятеля.
При сравнении князя Андрея и его отца, однако, забывают, что характеры и того и другого даны в развитии. Князь Андрей, конечно, шагнул гораздо дальше Николая Андреевича, к которому питает неизменно уважение и которым восхищается (недаром он просит отца при своем отъезде на войну не оставлять внука). Отец Болконский верил в прогресс и будущее величие Родины, которому служил всеми силами. Болконский-сын - главный идеологический герой Толстого - скептически относится к государству и власти вообще. Высокая идея служения Отечеству, воодушевлявшая его отца, трансформируется у князя Андрея в идею служения миру, единения всех людей, идею всеобщей любви и объединения человечества с природой. Старый князь живет в России, а его сын ощущает себя гражданином, даже лучше сказать частью Вселенной. Он совершает подвиг, но не подвиг патриота. Это подвижничество апостола, и недаром Толстой наделяет его апостольским именем - Андрей, но имя это - синоним слова Россия, ведь апостол Андрей - покровитель России, предсказавший населявшим эти земли славянам великое будущее. Россия должна дать миру пример любви и непротивления, открыть новую эпоху единения всех людей, продолжая завет Христа: "несть ни эллина, ни иудея..." Христианство было шагом вперед в духовном развитии человечества, потому что признавало всех людей братьями во Христе, сыновьями единого Бога, не выделяло какой-то избранный народ. В этом смысле толстовский апостол Андрей проклинает войну, не разделяя войны на справедливые и завоевательные. Война - это убийство, по мнению героя Толстого, а убийство всегда (на любой войне) противно Богу и закону любви. Во имя этих идей и принимает мученическую смерть толстовский апостол Андрей со своим полком, не сделавшим ни единого выстрела, но выстоявшим.
Надо сказать, что старый князь, сначала несколько скептически относившийся к этим апостольским, подвижническим устремлениям своих детей - сына, в котором он с тревогой находит что-то большее, чем беззаветное служение Отечеству, и христианки-дочери, - под конец жизни, пожалуй, склонен признать их правоту. Сначала отец весьма суров к князю Андрею и княжне Марье, в которых, при всей их преданности отцу, чувствуется какая-то духовная самостоятельность. Отец издевается над религиозностью княжны, в сыне же он вообще с тревогой и внутренним неприятием находит какие-то непонятные для себя духовные ресурсы и стремления. Отец, например, одобряет стремление князя Андрея к славе, его отъезд на войну в 1805 году, но объясняет это желанием "Бонапарта завоевать". Привив своему сыну нравственную чистоту и серьезное отношение к семье, старик Болконский, однако, вовсе не принимает в расчет его чувство к Наташе, всячески стараясь воспрепятствовать новому браку сына. Да и переживания князя Андрея по поводу непонимания со стороны Лизы отец проницательно замечает, и тут же утешает сына тем, что "они все такие". Одним словом, с точки зрения старого князя, любви нет, есть только строгое исполнение долга. Для старого Болконского в князе Андрее слишком много живой жизни, духовной утонченности, стремления к идеалу. Дочь же Болконский-отец и вовсе не хочет выдавать замуж, не веря в возможность счастья в браке, считая также, что для продолжения фамилии достаточно одного внука - ребенка князя Андрея и Лизы. Однако перед смертью обычная жесткость старого князя по отношению к детям исчезает. Он просит прощения за искалеченную жизнь у дочери и заочно - у сына. Княжна Марья еще будет счастлива, а о сыне старый князь говорит перед смертью пророческие слова: "Погибла Россия!" Может быть, он только сейчас понял, что сын его принес в мир идею более великую, чем патриотизм и служение отечеству.
Продолжать идеи своего отца будет другой Николай Болконский - Николенька. В "Эпилоге" ему 15 лет. Шести лет он остался без отца. Да и до шести лет мальчик не много провел времени с ним. В первое семилетие жизни Николеньки его отец участвовал в двух войнах, надолго задержался за границей из-за болезни, много сил отдал преобразовательной деятельности в комиссии Сперанского (чем был горд старый князь, наверняка огорчившийся бы, узнай он о разочаровании князя Андрея в государственной деятельности).
Умирающий Болконский оставляет своему сыну что-то вроде старинного зашифрованного завещания о "птицах небесных". Он не произносит этих евангельских слов вслух, но Толстой говорит, что сын князя все понял, даже больше, чем мог бы понять взрослый, умудренный жизненным опытом человек. В качестве "птицы небесной", которая в Евангелии есть символ души, не имея "образа и формы", но составляя одну сущность - любовь, -приходит, как и обещал, князь Андрей к Николеньке уже после своей смерти. Мальчику снится Отец - любовь к людям, и Николенька дает клятву принести себя в жертву (недаром вспоминается Муций Сцевола) по повелению Отца (Отец - слово, написанное, разумеется, не случайно с большой буквы).
Так "Война и мир" завершается темой Отца и Сына, темой апостольского служения Богу, темой единения людей. Толстой не дает отчетливых контуров христианской идеи, потому что Андрей у него - апостол новой, толстовской религии. Это очень подробно показано в книге Б. Бермана "Сокровенный Толстой". Но главное - тема Отца и Сына, очень важная для русской литературы ("Отцы и дети"), в "Войне и мире" развернута не как тема блудного сына, а как тема божественного служения Бога-сына Богу-отцу.

В книге два отца и два сына Болконских. В сочинении речь пойдет и о старом князе Болконском, его взаимоотношениях с сыном, и о князе Андрее в роли отца. Только в теме следует видеть не просто семейную проблематику, связанную в книге Толстого также и с образами Ростовых, Курагиных, сюжетом “Эпилога”, но и особый библейский отсвет. Тема Бога-отца и Бога-сына с особой силой звучит в “Эпилоге”, в эпизоде клятвы Николеньки.
Но сначала рассмотрим образы двух старших Болконских. Князь Николай Андреевич - человек, безусловно, незаурядный, один из тех, кто в XVIII веке строил мощную российскую государственность, приближенный Екатерины II, генерал-аншеф, занимавший видное положение именно благодаря талантам, а не стремлению сделать карьеру. Он один из тех, кто служил Отечеству и никогда не прислуживался, о чем говорит его отставка и даже ссылка при Павле. В его облике отразились черты знатного и богатого деда Толстого по матери, генерала Н. С. Волконского, гордеца, атеиста, о котором существует легенда, что он попал в немилость, отказавшись жениться на любовнице Павла, за что и был сослан сначала в далекий северный Грумант, а затем в свое имение под Тулой. Болконские - старинный княжеский род, Рюриковичи, аристократы, которым и царская фамилия - не указ, они по праву гордятся своим более древним родом и заслугами перед Отечеством. Высокое понятие о чести, гордость, независимость, благородство и остроту ума старый князь передал по наследству и своему сыну. Оба презирают выскочек, карьеристов типа Курагина, хотя единственное исключение Болконский, видимо, делал для старого графа Безухова, принадлежащего, по всей видимости, к новой знати, к фаворитам Екатерины (прототипом его до некоторой степени был граф Безбородько). Титулы этих “новых людей” были, как и их богатство, не родовыми, а пожалованными. Дружба с Пьером, сыном старого Безухова, досталась князю Андрею, видимо, тоже по наследству от дружбы его отца с отцом Пьера.
Надо еще отметить, что оба Болконских - разносторонне образованные, одаренные люди, которым близки идеи гуманизма и просветительства, гуманно относятся они и к своим крепостным, несмотря на внешнюю строгость и требовательность к себе и окружающим. Княжна Марья знала, что крестьяне ее отца были зажиточными, что нужды мужиков в пер вую очередь учитывались отцом, что побуждает ее в первую очередь заботиться о крестьянах при отъезде из имения ввиду нашествия неприятеля.
При сравнении князя Андрея и его отца, однако, забывают, что характеры и того и другого даны в развитии. Князь Андрей, конечно, шагнул гораздо дальше Николая Андреевича, к которому питает неизменно уважение и которым восхищается (недаром он просит отца при своем отъезде на войну не оставлять внука). Болконский-отец верил в прогресс и будущее величие Родины, которому служил всеми силами. Болконский-сын - главный идеологический герой Толстого - скептически относится к государству и власти вообще. Высокая идея служения Отечеству, воодушевлявшая его отца, трансформируется у князя Андрея в идею служения миру, единения всех людей, идею всеобщей любви и объединения человечества с природой. Старый князь живет в России, а его сын ощущает себя гражданином, даже, лучше сказать, частью Вселенной. Он совершает подвиг, но не подвиг патриота. Это подвижничество апостола, и недаром Толстой наделяет его апостольским именем - Андрей, но имя это - синоним слова Россия, ведь апостол Андрей - покровитель России, предсказавший населявшим эти земли славянам великое будущее. Россия должна дать миру пример любви и непротивления, открыть новую эпоху единения всех людей, продолжая завет Христа: “несть ни эллина, ни иудея...” Христианство было шагом вперед в духовном развитии человечества, потому что признавало всех людей братьями во Христе, сыновьями единого Бога, не выделяло какой-то избранный народ. В этом смысле толстовский апостол Андрей проклинает войну, не разделяя войны на справедливые и завоевательные. Война - это убийство, по мнению героя Толстого, а убийство всегда (на любой войне) противно Богу и закону любви. Во имя этих идей и принимает мученическую смерть толстовский апостол Андрей со своим полком, не сделавшим ни единого выстрела, но выстоявшим.
Надо сказать, что старый князь, сначала несколько скептически относившийся к этим апостольским, подвижническим устремлениям своих детей - сына, в котором он с тревогой находит что-то большее, чем беззаветное служение Отечеству, и христианки-дочери, - под конец жизни, пожалуй, склонен признать их правоту. Сначала отец весьма суров к князю Андрею и княжне Марье, в которых, при всей их преданности отцу, чувствуется какая-то духовная самостоятельность. Отец издевается над религиозностью княжны, в сыне же он вообще с тревогой и внутренним неприятием находит какие-то непонятные для себя духовные ресурсы и стремления. Отец, например, одобряет стремление князя Андрея к славе, его отъезд на войну в 1805 году, но объясняет это желанием “Бонапарта завоевать”. Привив своему сыну нравственную чистоту и се-
рьезное отношение к семье, старик Болконский, однако, вовсе не принимает в расчет его чувство к Наташе, всячески стараясь воспрепятствовать новому браку сына. Да и переживания князя Андрея по поводу непонимания со стороны Лизы отец проницательно замечает и тут же утешает сына тем, что “они все такие”. Одним словом, с точки зрения старого князя, любви нет, есть только строгое исполнение долга. Для старого Болконского в князе Андрее слишком много живой жизни, духовной утонченности, стремления к идеалу. Дочь же Болконский-отец и вовсе не хочет выдавать замуж, не веря в возможность счастья в*браке, считая также, что для продолжения фамилии достаточно одного внука - ребенка князя Андрея и Лизы. Однако перед смертью обычная жесткость старого князя по отношению к детям исчезает. Он просит прощения за искалеченную жизнь у дочери и заочно - у сына. Княжна Марья еще будет счастлива, а о сыне старый князь говорит перед смертью пророческие слова: “Погибла Россия!” Может быть, он только сейчас понял, что сын его принес в мир идею более великую, чем патриотизм и служение Отечеству.
Продолжать идеи своего отца будет другой Николай Болконский - Николенька. В “Эпилоге” ему 15 лет. Шести лет он остался без отца. Да и до шести лет мальчик немного провел времени с ним. В первое семилетие жизни Николеньки его отец участвовал в двух войнах, надолго задержался за границей из-за болезни, много сил отдал преобразовательной деятельности в комиссии Сперанского (чем был горд старый князь, наверняка огорчившийся бы, узнай он о разочаровании князя Андрея в государственной деятельности).
Умирающий Болконский оставляет своему сыну что-то вроде старинного зашифрованного завещания о “птицах небесных”. Он не произносит этих евангельских слов вслух, но Толстой говорит, что сын князя все понял, даже больше, чем мог бы понять взрослый, умудренный жизненным опытом человек. В качестве “птицы небесной”, которая в Евангелии есть символ души, не имея “образа и формы”, но составляя одну сущность - любовь, - приходит, как и обещал, князь Андрей к Николеньке уже после своей смерти. Мальчику снится Отец - любовь к людям, и Николенька дает клятву принести себя в жертву (недаром вспоминается Муций Сцевола) по повелению Отца (Отец - слово, написанное, разумеется, не случайно с большой буквы).
Так, “Война и мир” завершается темой Отца и Сына, темой апостольского служения Богу, темой единения людей. Толстой не дает отчетливых контуров христианской идеи, потому что Андрей для него - апостол новой, толстовской религии. Это очень подробно показано в книге Б. Бермана “Сокровенный Толстой”. Но главное, тема Отца и Сына, очень важная для русской литературы (“Отцы и дети”), в “Войне и мире” развернута не как тема блудного сына, а как тема божественного служения Бога-сына Богу-отцу.

Николай Болконский.
Николай Болконский-дворянин и важный вельможа, ведущий жизнь отшельника, добровольно отдалившись от общества.

Благодаря колоссальной силе воли и твердости духа, дослужился до высшего армейского руководящего поста. Но несгибаемый характер сыграл с Николаем злую шутку: он позволял ему быть благородным гражданином, приносящим пользу обществу, а с другой стороны - делал его тяжелым, резким человеком, которого не каждый может выдержать. Видимо из-за своей дерзости, которой кто-то из высших должностных лиц оскорбился, князь и был сослан в поместье в Лысых Горах, где муштровал своих детей, как муштруют солдат, и ломал их характеры.

Николай все стремится подчинить себе: в его поместье царит строгий распорядок, нарушение которого грозит домашним-детям и слугам - суровым наказанием (чего только стоит прощание с сыном, идущим на войну, в соответствии с расписанием отца).

Жизнь дочери Марьи и сына Андрея так же подконтрольны ему. Мы не видим в романе детства Андрея и Марьи, но глядя на воспитание внука Николая, становится понятно, что князь не позволял своему потомству быть детьми и делать все, что положено детям. Они выросли в суровой атмосфере, близкой к армейской, когда весь день расписан поминутно. Их эмоции и проявления характера пресекались, отец всегда относился к ним, как к взрослым, требуя, чтоб они вели себя «как подобает детям Николая Болконского».
Вспомним, как своего грудного внука старик уже именовал «маленьким князем Николаем». «Маленький» здесь-не ласкательная приставка, а знак того, что есть еще князь Николай «большой». То есть, Николенька не маленький, а просто младший, а это не мешает ему с пеленок именоваться князем.
Николай Болконский, умеющий пресекать свои слабости, не терпим к слабостям других. Он любит своих детей и желает им счастья, но из-за своей жесткости не может осознать, что детей нужно воспитывать лаской и даже немного баловать, не подавлять их характеры, агрессивно навязывая свое видение мира. Дети должны сами постичь мудрость, на пути к которым они, возможно, столкнутся с неприятностями, но эти неприятности сделают их сильнее. А те тепличные условия, которые создал для них отец, губят их - они не имеют собственного опыта общения с внешней средой и полагаются лишь на опыт отца. Но чужой опыт-это не собственный. Им не на что опереться, поэтому столкновения с жизнью так трудны для Марьи и Андрея.
Николай Болконский старается уберечь детей от жизненных искусов, но при этом он подавляет их собственное «я». Он предпочитает видеть свою дочь Марью незамужней старой девой, которой чужда глупость и безнравственность, царящая в высшем обществе. Но счастлива ли сама Марья? Отец настолько сильно подавил ее характер, что она выдает его желания за свои: она уже заранее смирилась с ролью старой девы и приняла ее, не в силах противостоять мнению отца. Единственной отдушиной для Марьи в этом суровом, солдатском мире, созданном ее отцом и не подходящем для жизни женщины, является религия и переписка с подругой Жюли. Но даже эти сокровенные, личные вещи отец стремится контролировать. Если чтению личной переписки Марья не находит сил сопротивляться, то в религию она вцепилась, как утопающий в соломинку: заберите ее последнюю отдушину - и она задохнется.

Неизвестно когда и при каких обстоятельствах Николай Болконский потерял жену, но становится ясно, что он воспитывал Марью и Андрея самостоятельно. Если бы жива была их мать, она бы, благодаря природному женскому чутью, вырастила их как положено. Но матери не было и отец, закостенелый суровый солдат, делал это, как умел, не понимая, что детей надо воспитывать, а не муштровать, что сыну нужно в какой-то мере предоставлять свободу, а не ломать его характер, а предназначение дочери-не геометрия и заточение, а замужество и материнство.
Он аристократ до мозга костей, ставящий вопрос о происхождении превыше всего. Он кичится своим благородным происхождением (вспомните родовое древо во всю стену столовой), его сущность наполняют предубеждения и неприязнь по отношению к людям более низкого происхождения. Он ставит на одну планку распутную, подлую француженку м-ль Бурьен и графиню Наташу Ростову, не смотря на то, что Бурьен – блудная девка, а Наташа-глубокая, философская личность. Но обе они ниже по происхождению, обе из другого круга, и всего лишь поэтому князь отожествляет их.
По какой-то причине князь стремится показать, что и ему ничто человеческое не чуждо, и он стремится к равенству и братству: усаживает за один стол со своей семьей мужика-архитектора.
Николай Болконский желает своим детям счастья, но он совершает большую ошибку, которая сломает судьбу его сына, а дочь сделает несчастной. Он призывает замечать только положительную, хорошую, возвышенную часть жизни, а плохую, отрицательную, но неотделимую от хорошей, учит игнорировать.
Но это невозможно: хорошее и плохое, возвышенное и обыденное представляют собой одно целое, как свет и тень, день и ночь. Так аристократия неотделима от крестьянства, а любовь-от бытовых проблем.
Даже сам роман называется «Война и мир», а не «война или мир»-Толстой стремится показать, что нет на свете абсолютной, идеальной чистоты, так же, как и нет абсолютной грязи. Идеализировать мир-это утопия.
Этого так и не поймет князь Андрей и, умирая, подумает: «Что-то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю». Разумеется, ведь он старался замечать только одну, величественную сторону жизни, а обыденную, прозаическую не принимал, тогда как и одна, и другая сторона представляют собой целостную картину. Из-за этого можно сказать, что Андрей не познал суть жизни из-за того, что запретил себе принимать ее такой, какая она есть.
Из-за этого непонимания, непостижимости им смысла жизни, Андрей сломал не одну судьбу.