Тайна смерти Гоголя. Три основные версии. Николай гоголь

Жизнь Николая Васильевича Гоголя так обширна и многогранна, что ученые-историки до сих пор исследуют биографию и эпистолярные материалы великого писателя, а документалисты снимают фильмы, которые рассказывают о тайнах загадочного гения литературы. Интерес к драматургу не угасает на протяжении двух сотен лет не только из-за его лиро-эпических произведений, но и потому что Гоголь – одна из самых мистических фигур русской литературы 19 века.

Детство и юность

И по сей день неизвестно, когда родился Николай Васильевич. Некоторые хронисты полагают, что Гоголь появился на свет 20 марта, другие же уверены, что истинная дата рождения писателя – 1 апреля 1809 года.

Детство мастера фантасмагории прошло на Украине, в живописном селе Сорочинцы Полтавской губернии. Вырос он в большой семье - помимо него в доме воспитывалось еще 5 мальчиков и 6 девочек (некоторые из них умерли в младенческом возрасте).

Великий писатель имеет интересную родословную, восходящую к казацкой дворянской династии Гоголь-Яновских. Согласно семейному сказанию, дедушка драматурга Афанасий Демьянович Яновский прибавил к своей фамилии вторую часть, чтобы доказать кровные узы с казацким гетманом Остапом Гоголем, жившим в 17 веке.

Отец писателя, Василий Афанасьевич, работал в Малороссийской губернии по почтовому ведомству, откуда вышел в отставку в 1805 году в чине коллежского асессора. Позже Гоголь-Яновский удалился в имение Васильевку (Яновщина) и начал заниматься хозяйством. Василий Афанасьевич слыл поэтом, писателем и драматургом: он владел домашним театром своего приятеля Трощинского, а также выступал на подмостках в качестве актера.

Для постановок он написал комедийные пьесы, основанные на украинских народных балладах и сказаниях. Но до современных читателей дошло лишь одно произведение Гоголя-старшего – «Простак, или Хитрость женщины, перехитренная солдатом». Именно от отца Николай Васильевич перенял любовь к литературному искусству и творческий талант: известно, что Гоголь-младший еще с детства принялся за сочинение стихов. Василий Афанасьевич умер, когда Николаю было 15 лет.

Мать писателя, Мария Ивановна, урожденная Косяровская, по рассказам современников, была хороша собой и считалась первой красавицей на деревне. Все, кто ее знал, говаривали, что она была религиозным человеком и занималась духовным воспитанием детей. Однако учения Гоголь-Яновской сводились не к христианским обрядам и молебнам, а к пророчествам о страшном суде.

Известно, что за Гоголя-Яновского женщина вышла замуж, когда ей было 14 лет. Николай Васильевич был близок с матерью и даже спрашивал советы по поводу своих рукописей. Некоторые литераторы полагают, что благодаря Марии Ивановне творчество Гоголя наделено фантастикой и мистицизмом.

Детство и юность Николая Васильевича прошли в окружении крестьянского и панского быта и были наделены теми мещанскими особенностями, которые драматург скрупулезно описывал в своих произведениях.

Когда Николаю было десять лет, его отправили в Полтаву, где он познавал науки в училище, а затем обучался грамоте у местного учителя Гавриила Сорочинского. После классической подготовки 16-летний юноша стал учеником в Гимназии высших наук в городе Нежине Черниговской области. Помимо того, что будущий классик литературы был слаб здоровьем, он еще и не был силен в учебе, хотя и обладал исключительной памятью. С точными науками у Николая отношения не заладились, но он преуспевал в русской словесности и литературе.

Некоторые биографы утверждают, что в столь неполноценном образовании виновата сама гимназия, нежели юный писатель. Дело в том, что в те годы в Нежинской гимназии работали слабые преподаватели, которые не могли организовать ученикам достойное обучение. Например, знания на уроках нравственного воспитания преподносились не через учения именитых философов, а с помощью телесных наказаний розгой, учитель литературы не шагал в ногу со временем, предпочитая классиков 18 века.

Во время учебы Гоголь тяготел к творчеству и ревностно участвовал театральных постановках и импровизированных сценках. Среди товарищей Николай Васильевич слыл комиком и задорным человеком. Писатель общался с Николаем Прокоповичем, Александром Данилевским, Нестором Кукольником и другими.

Литература

Гоголь начал интересоваться писательским поприщем еще в студенческие годы. Он восхищался А.С. Пушкиным, хотя его первые творения были далеки от стиля великого поэта, а больше походили на произведения Бестужева-Марлинского.

Он сочинял элегии, фельетоны, стихотворения, пробовал себя в прозе и других литературных жанрах. Во время учебы им была написана сатира «Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан», которая не дошла до наших дней. Примечательно, что тягу к творчеству молодой человек первоначально расценивал скорее как хобби, а не дело всей жизни.

Писательство было для Гоголя «лучиком света в темном царстве» и помогало отвлечься от душевных терзаний. Тогда планы Николая Васильевича не были ясны, но он желал служить Родине и быть полезным для народа, считая, что его ожидает великое будущее.

Зимой 1828 года Гоголь отправляется в культурную столицу – Петербург. В холодном и мрачном городе Николая Васильевича ждало разочарование. Он пробовал стать чиновником, а также пытался поступить на службу в театр, но все его попытки потерпели поражение. Только в литературе он смог найти возможности для заработка и самовыражения.

Но и в писательстве Николая Васильевича ждала неудача, так как журналами были изданы всего лишь два произведения Гоголя - стихотворение «Италия» и романтическая поэма «Ганц Кюхельгартен», опубликованная под псевдонимом В. Алов. «Идиллия в картинах» получила ряд отрицательных и саркастических отзывов критиков. После творческого поражения Гоголь скупил все издания поэмы и сжег их у себя в номере. Николай Васильевич не отказался от литературы даже после громкого провала, неудача с «Ганцем Кюхельгартеном» дала ему возможность изменить жанр.

В 1830 году в именитом журнале «Отечественные записки» была опубликована мистическая повесть Гоголя «Вечер накануне Ивана Купала».

Позже писатель знакомится с бароном Дельвигом и начинает печататься в его изданиях «Литературная газета» и «Северные цветы».

После творческого успеха Гоголя радушно приняли в литературном кругу. Он начал общаться с Пушкиным и . Произведения «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Ночь перед Рождеством», «Заколдованное место», приправленные смесью украинского эпоса и житейского юмора, произвели впечатление на русского поэта.

Поговаривают, что именно Александр Сергеевич дал Николаю Васильевичу подоплеку для новых произведений. Он подсказал идеи сюжетов поэмы «Мертвые души» (1842) и комедии «Ревизор» (1836). Однако П.В. Анненков считает, что Пушкин «не совсем охотно уступил ему своё достояние».

Увлеченный историей Малороссии Николай Васильевич становится автором сборника «Миргород», куда входят несколько произведений, в том числе «Тарас Бульба». Гоголь в письмах к матери Марии Ивановне просил, чтобы та подробнее рассказывала о жизни народа в глубинке.

Кадр из фильма "Вий", 2014 год

В 1835 году выходит повесть Гоголя «Вий» (включенная в «Миргород») о с демоническом персонаже русского эпоса. По сюжету три бурсака сбились с пути и набрели на загадочный хутор, хозяйкой которого оказалась самая настоящая ведьма. Главному персонажу Хоме предстоит столкнуться с невиданными существами, церковными обрядами и колдуньей, летающей в гробу.

В 1967 году режиссерами Константином Ершовым и Георгием Кропачёвым был поставлен первый советский фильм ужасов по повести Гоголя «Вий». Главные роли исполнили и .

Леонид Куравлев и Наталья Варлей в фильме "Вий", 1967 год

В 1841 году Гоголь пишет бессмертную повесть «Шинель». В произведении Николай Васильевич рассказывает о «маленьком человеке» Акакие Акакиевиче Башмачкине, который беднеет до такой степени, что самая обыденная вещь становится для него источником радости и вдохновения.

Личная жизнь

Говоря о личности автора «Ревизора», стоит отметить, что от Василия Афанасьевича, помимо тяги к литературе, он также унаследовал роковую судьбу – психологическую болезнь и страх ранней смерти, которые стали проявляться у драматурга еще с юношества. Об этом писали публицист В.Г. Короленко и доктор Баженов, основываясь на автобиографических материалах Гоголя и эпистолярном наследии.

Если во времена Советского Союза о душевных расстройствах Николая Васильевича было принято умалчивать, то нынешнему эрудированному читателю весьма интересны такие подробности. Считается, что Гоголь с детства страдал маниакально-депрессивным психозом (биполярное аффективное расстройство личности): веселое и задорное настроение юного писателя сменялось резкой депрессией, ипохондрией и отчаянием.

Это тревожило его ум до самой смерти. Также он признавался в письмах, что нередко слышал «мрачные» голоса, зовущие его вдаль. Из-за жизни в вечном страхе Гоголь стал религиозным человеком и вел больше затворнический образ жизни аскета. Женщин он любил, но только на расстоянии: нередко он говаривал Марии Ивановне, что уезжает заграницу к некой даме.

Он вел переписку с прелестными девушками разных сословий (с Марией Балабиной, графиней Анной Виельгорской и другими), ухаживая за ними романтично и робко. Писатель не любил афишировать личную жизнь, особенно амурные дела. Известно, что у Николая Васильевича детей нет. Из-за того, что литератор не был женат, существует теория о его гомосексуализме. Другие считают, что у него никогда не было отношений, выходящих за рамки платонических.

Смерть

Ранняя смерть Николая Васильевича на 42-м году жизни до сих пор будоражит умы ученых, историков и биографов. О Гоголе сочиняют мистические легенды, а об истинной причине кончины визионера спорят и по сей день.

В последние годы жизни Николаем Васильевичем овладел творческий кризис. Он был связан с ранним уходом из жизни жены Хомякова и осуждением его рассказов протоиереем Матфеем Константиновским, который выступал с резкой критикой гоголевских произведений и к тому же считал, что писатель недостаточно благочестив. Мрачные мысли овладели разумом драматурга, с 5 февраля он отказался от пищи. 10 февраля Николай Васильевич «под влиянием злого духа» сжег рукописи, а 18 числа, продолжая соблюдать Великий Пост, слег в постель с резким ухудшением здоровья.

Мастер пера отказывался от медицинской помощи, ожидая смерти. Врачи, выявившие у него воспалительные заболевания кишечника, вероятный тиф и несварение желудка, в итоге поставили писателю диагноз "менингит" и назначили принудительное, опасное для его здоровья кровопускание, которое только ухудшило душевное и физическое состояние Николая Васильевича. Утром 21 февраля 1852 года Гоголь умер в особняке графа в Москве.

Память

Произведения писателя обязательны для изучения в школах и высших учебных заведениях. В память о Николае Васильевиче в СССР и других странах были выпущены почтовые марки. Именем Гоголя названы улицы, драматический театр, педагогический институт и даже кратер на планете Меркурий.

По творениям мастера гиперболы и гротеска до сих пор создаются театральные постановки и снимаются произведения кинематографического искусства. Так, в 2017 году российского зрителя ожидает премьера готического детективного сериала «Гоголь. Начало» с и в главных ролях.

В биографии загадочного драматурга есть интересные факты, все их невозможно описать даже в целой книге.

• По слухам, Гоголь боялся грозы, так как природное явление действовало на его психику.
• Писатель жил бедно, ходил в старой одежде. Единственный дорогой предмет в его гардеробе – золотые часы, подаренные Жуковским в память о Пушкине.
• Мать Николая Васильевича слыла странной женщиной. Она была суеверной, верила в сверхъестественное и постоянно рассказывала удивительные истории, приукрашенные выдумками.
• По слухам, последними словами Гоголя были: «Как сладко умирать».

Памятник Николаю Гоголю и его птице-тройке в Одессе

• Творчество Гоголя вдохновляло .
• Николай Васильевич обожал сладости, поэтому в его кармане постоянно лежали конфетки и кусочки сахара. Также русский прозаик любил катать хлебные мякиши в руках – это помогало сконцентрироваться на мысли.
• Писатель болезненно относился к внешности, главным образом его раздражал собственный нос.
• Гоголь боялся, что будет похоронен, находясь в летаргическом сне. Литературный гений просил, чтобы в будущем его тело предали земле только после появления трупных пятен. По легенде, Гоголь проснулся в гробу. Когда тело литератора перезахоронили, удивленные присутствующие увидели, что голова покойника была повернута набок.

Библиография

• «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831–1832)
• «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (1834)
• «Вий» (1835)
• «Старосветские помещики» (1835)
• «Тарас Бульба» (1835)
• «Невский проспект» (1835)
• «Ревизор» (1836)
• «Нос» (1836)
• «Записки сумасшедшего» (1835)
• «Портрет» (1835)
• «Коляска» (1836)
• «Женитьба» (1842)
• «Мёртвые души» (1842)
• «Шинель» (1843)

Давно ведутся споры о том, был ли Гоголь похоронен заживо.
Действительно, писателя преследовал страх быть погребенным при жизни. В 1827 году Гоголь писал другу Высоцкому: «Как тяжко быть зарыту вместе с созданиями низкой неизвестности в безмолвие мертвое ».

Николай Васильевич Гоголь (1809-1852 годы)

Свой сборник «Выбранные места переписки с друзьями» Гоголь начинает с завещания: «Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю. Завещаю тела мого не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения... Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться ...».

Фото - Гоголь и художники в Риме

Андрей Вознесенский посвятил Гоголю стихи (1972 год), описав жуткую версию его смерти:

Вы живого несли по стране.
Гоголь был в летаргическом сне.
Гоголь думал в гробу на спине:

“Из-под фрака украли исподнее.
Дует в щель, но в нее не просунуться.
Что там муки Господние
перед тем, как в гробу проснуться.”

Вскройте гроб и застыньте в снегу.
Гоголь, скорчась, лежит на боку.
Вросший ноготь подкладку прорвал сапогу.

Увеличенное фото Гоголя (1845 год), писателю 36 лет

По воспоминаниям современников Гоголя в последний год жизни преследовал страх смерти.

Екатерина Хомякова

Есть предположение, что пророчество своей смерти Гоголь предсказал в «Старосветских помещиках», описав смерть Афанасия Ивановича: «;Он весь покорился своему душевное убеждению, что Пульхерия Ивановна зовет его: он покорился с волею послушного ребенка, сохнул, кашлял, таял, как свечка, и, наконец, угас так, как она, когда уже ничего не осталось, что бы могло поддержать бедное ее пламя ».
Предполагали, что смерть Екатерины Хомяковой оказала на писателя похожее пагубное влияние.

Друзья вспоминали, что Гоголь "таял на глазах", он слабел - но отказывался от еды, болел - но отвергал советы медиков.
"Трудно было предпринять что-либо с человеком, который отвергает всякое лечение ," - сказал потом его лечащий врач.

Гоголь в гробу

Гоголь предвидел скорый финал жизни.
7 февраля он исповедался и причастился. Ночью на 12 февраля сжег второй том «Мертвых душ».

На следующий день писатель пожалел о содеянном. Гоголь сказал А. П. Толстому: «Вообразите, как силен злой дух! Я хотел сжечь бумаги, давно уже на то определенные, а сжег главы «Мертвых душ», которые хотел оставить друзьям на память после своей смерти ».

По другой версии слова Гоголя прозвучали так:
"Теперь все пропало! - сказал Гоголь вошедшему Толстому, показывая на догорающие бумаги.
Сказал и заплакал.
"Вот что я сделал! Хотел сжечь некоторые вещи специально приготовленные для этого, а сжег все. Как лукавый силен - вот он к чему меня подвинул! А я было много дельного там уяснил и изложил."

Через 9 дней (21 февраля) Гоголь скончался в возрасте 42 лет. Его последней фразой прозвучало: «Как сладко умирать... ».
Писатель был известен при жизни, проститься с Гоголем пришла вся Москва.

Портрет работы Ф. Моллера (1841 год), Гоголю 32 года

В июне 1931 года прах писателя был перезахоронен с кладбища Свято-Данилова монастыря на Новодевичье кладбище.
Вот тогда и возникла легенда о том, что Гоголя похоронили заживо.

Один из участников перезахоронения профессор Литературного института В.Г. Лидин описал другой необъяснимый случай. В гробу отсутствовал череп писателя.
«...Могилу Гоголя вскрывали почти целый день. Она оказалась на значительно большей глубине, чем обычные захоронения. Начав ее раскапывать, наткнулись на кирпичный склеп необычной прочности, но замурованного отверстия в нем не обнаружили; тогда стали раскапывать в поперечном направлении с таким расчетом, чтобы раскопка приходилась на восток, и только к вечеру был обнаружен еще боковой придел склепа, через который в основной склеп и был в свое время вдвинут гроб. Работа по вскрытию склепа затянулась.

Начались уже сумерки, когда могила была, наконец, вскрыта. Верхние доски гроба прогнили, но боковые с сохранившейся фольгой, металлическими углами и ручками и частично уцелевшим голубовато-лиловым позументом были целы. Вот что представлял собой прах Гоголя: черепа в гробу не оказалось, и останки Гоголя начинались с шейных позвонков: весь остов скелета был заключен в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета; под сюртуком уцелело даже белье с костяными пуговицами; на ногах были башмаки... Башмаки были на очень высоких каблуках, приблизительно 4-5 сантиметров, это дает безусловное основание предполагать, что Гоголь был невысокого роста.

Когда и при каких обстоятельствах исчез череп Гоголя, остается загадкой. При начале вскрытия могилы на малой глубине, значительно выше склепа с замурованным гробом, был обнаружен череп, но археологи признали его принадлежащим молодому человеку... Останков Гоголя я, к сожалению, снять (сфотографировать) не мог, так как были уже сумерки, а на следующее утро они были перевезены на кладбище Новодевичьего монастыря, где и преданы земле... ».

Знаменитая экранизация повести "Вий" с Натальей Варлей

Товарищи помполиты не побрезговали прихватить могильные вещицы на память:
«Так, Всеволод Иванов взял ребро Гоголя, Малышкин - фольгу из гроба, а директор кладбища комсомолец Аракчеев даже присвоил себе башмаки великого писателя. Какое кощунство! А ведь еще историк Бантыш-Каменский, вскрывший в эпоху Николая I могилу князя Меншикова, сподвижника Петра I, в Березове и взявший себе "на память" его шапочку, был обвинен в мародерстве и кощунстве. Советская мораль была несколько другой! »

Появившуюся версию о заживо погребенном писателе Лидин прокомментировал:
«Видимо, из-за покоробившейся от времени фольги крышки гроба Гоголя и смещения его останков в гробу из-за естественного проседания земли и появилась страшная легенда о заживо похороненном писателе! ».

Куда могла пропасть голова Гоголя, Лидин предположил:
«В 1909 году, когда при установке памятника Гоголю на Пречистенском бульваре в Москве (в честь 100-летия со дня рождения великого писателя) производилась реставрация могилы Гоголя, один из известнейших коллекционеров Москвы и России Бахрушин, он же основатель Театрального музея, подговорил будто бы монахов Свято-Данилова монастыря добыть для него череп Гоголя, и что действительно в Бахрушинском театральном музее в Москве имеются три неизвестно кому принадлежащие черепа: один из них, по предположению, - череп артиста Щепкина, другой - Гоголя, о третьем - ничего не известно ».

По легенде, Яновский - внучатый племянник писателя, сумел забрать череп предка у Бахрушина. Он пригрозил осквернителю праха расправой - "Здесь два патрона. Один в стволе. другой в барабане. Тот, что в стволе-для вас, если вы откажетесь отдать мне череп Николая Васильевича. Тот, что в барабане, - для меня"...
Яновский, лейтенант российского императорского флота, увез ларец с черепом в Севастополь, где служил. В 1910 году в Севастополь пришли итальянские корабли. Яновский передал череп капитану Боргезе с просьбой похоронить череп в Италии, которую Гоголь считал вторым домом. Но капитан не сумел выполнить просьбу.
В письме Яновскому с извинениями Боргезе пишет странную фразу «Судьба человека не обрывается вместе с его жизнью» . Уйдя в плаванье, капитан передал череп на хранение младшему брату.
Боргезе-младший рассказывал, как столкнулся с неопознанным явлением. 14 июля 1911 года, отправившись на поезде из Рима, он захватив с собой ларец с черепом. Путешественник внезапно почувствовал беспокойство и решил спрыгнуть с поезда. Потом он увидел белое облако, в котором поезд исчез. Так череп Гоголя оказался на поезде-призраке.

Если верить легенде, прах писателя был перезахоронен без черепа.

Открытка с портретом Гоголя

По воспоминаниям современника Гоголя, писателя очень любили в его родном краю, ждали его возвращения, отказываясь верить словам о его смерти:
«Странная вещь. Соседние хуторяне, как я удостоверился в то время, действительно, может быть, ввиду частого и продолжительного пребывания Гоголя за границей, долго были убеждены, что он не умер, а находился в чужих краях. Некоторые из них, обязанные ему чем-нибудь в жизни, даже гадали по нем, ставя на ночь пустой поливянный горшок и сажая в него паука. Об этом мне передала мать Гоголя, которую все соседи близко знали и любили. По местному поверью, если паук вылезет ночью из горшка с выпуклыми скользкими стенками, то человек, по котором гадают, жив и возвратится. Паук, на которого хуторянами было возложено решить, жив ли Рудый Панько, ночью заткал паутиною бок горшка и по ней вылез; но Гоголь, к огорчению гадавших, не возвратился »

Гоголь (Е. Редько) и Смирнова-Россет (А. Заворотнюк)
Фильм "Гоголь. Ближайший"

Николай Васильевич Гоголь умер 3 марта 1852 года. 6 марта 1852 года он был предан земле на кладбище у Данилова монастыря. Согласно завещанию, памятника ему не ставили - над могилой возвышалась Голгофа.

Но спустя 79 лет прах писателя был извлечен из могилы: советским правительством Данилов монастырь был преобразован в колонию для малолетних преступников, а некрополь подлежал ликвидации. Лишь несколько захоронений решено было перенести на старое кладбище Новодевичьего монастыря. Среди этих «счастливчиков» наряду с Языковым, Аксаковыми и Хомяковыми был и Гоголь…

На перезахоронении присутствовал весь цвет советской интеллигенции. Среди них был и писатель В. Лидин. Именно ему Гоголь обязан возникновению многочисленных легенд о себе. Один из мифов касался летаргического сна писателя. По словам Лидина, когда гроб извлекли из-под земли и вскрыли, то присутствующих охватило недоумение. В гробу лежал скелет с повернутым набок черепом. Объяснения этому никто не находил.

Вспомнились рассказы о том, что Гоголь боялся быть погребенным заживо в состоянии летаргического сна и за семь лет до кончины завещал: «Тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться». Увиденное повергло присутствующих в шок. Неужели Гоголю пришлось пережить ужас подобной смерти?

Стоит заметить, что в дальнейшем эта история была подвержена критике. Скульптор Н. Рамазанов, снимавший посмертную маску Гоголя, вспоминал: «Я не вдруг решился снять маску, но приготовленный гроб… наконец, беспрестанно прибывавшая толпа желавших проститься с дорогим покойником заставили меня и моего старика, указавшего на следы разрушения, поспешить…» Нашлось свое объяснение и повороту черепа: первыми подгнили у гроба боковые доски, крышка под тяжестью грунта опускается, давит на голову мертвеца, и та поворачивается набок на так называемом «атлантовом» позвонке.

Однако этим эпизодом буйная фантазия Лидина не ограничилась. Последовал более страшный рассказ – оказывается, при вскрытии гроба у скелета вовсе не оказалось черепа. Куда же он мог деться? Эта новая выдумка Лидина породила и новые гипотезы. Вспомнили, что в 1908 году при установке на могиле тяжелого камня пришлось для укрепления основания возвести над гробом кирпичный склеп. Предположили, что именно тогда и могли похитить череп писателя. Было высказана догадка, что его выкрали по просьбе фанатика русского театра, купца Алексея Александровича Бахрушина. Поговаривали, что у него уже был череп великого русского актера Щепкина.

«Энциклопедия Смерти. Хроники Харона»

Часть 2: Словарь избранных Смертей

Умение хорошо жить и хорошо умереть - это одна и та же наука.

Эпикур

ГОГОЛЬ Николай Васильевич

(1809-1852) русский писатель

Современники говорят, что последние год-полтора жизни Гоголя мучил страх смерти. Этот страх умножился, когда 26 января 1852 года умерла Екатерина Хомякова, сестра поэта Н. М. Языкова, с которой Гоголь дружил. (Умерла она от брюшного тифа, будучи при этом беременной.) Доктор А. Т. Тарасенков говорит, что "смерть ее не столько поразила мужа и родных, как поразила Гоголя... Он, может быть, впервые здесь видел смерть лицом к лицу..." О том же пишет и А. П. Анненков: "...лицезрение смерти ему было невыносимо". На панихиде, вглядываясь в лицо умершей, Гоголь, по словам А. С. Хомякова, сказал: "Все для меня кончено..."

И впрямь - очень скоро приступ непонятной для окружающих болезни настолько овладел писателем, что он оказался у последней черты жизни.

Существуют два портрета смерти Гоголя - медицинский и психологический. Первый составлен из записок очевидцев (в том числе врачей). Доктор Тарасенков вспоминает о последнем дне Гоголя:

"...Когда я возвратился через три часа после ухода, в шестом часу вечера, уже ванна была сделана, у ноздрей висели шесть крупных пиявок; к голове приложена примочка. Рассказывают, что когда его раздевали и сажали в ванну, он сильно стонал, кричал, говорил, что это делают напрасно; после того как его опять положили в постель без белья, он проговорил: "Покройте плечо, закройте спину!", а когда ставили пиявки, он повторял: "Не надо!"; когда они были поставлены, он твердил: "Снимите пиявки, поднимите (ото рта) пиявки!" - и стремился их достать рукою. При мне они висели еще долго, его руку держали с силою, чтобы он до них не касался. Приехали в седьмом часу Овер и Клименков; они велели подолее поддерживать кровотечение, ставить горчичники на конечности, потом мушку на затылок, лед на голову и внутрь отвар алтейного корня с лавровишневою водой. Обращение их было неумолимое; они распоряжались, как с сумасшедшим, кричали перед ним, как перед трупом.

Клименков приставал к нему, мял, ворчал, поливал на голову какой-то едкий спирт, и, когда больной от этого стонал, доктор спрашивал: "Что болит, Николай Васильевич? А? Говорите же!" Но тот стонал и не отвечал. - Они уехали, я остался во весь вечер до двенадцати часов и внимательно наблюдал за происходящим. Пульс скоро и явственно упал, делался еще чаще и слабее, дыхание, уже затрудненное утром, становилось еще тяжелее; уже больной сам поворачиваться не мог, лежал смирно на одном боку и был спокоен, когда ничего не делали с ним...

Уже поздно вечером он стал забываться, терять память. "Давай бочонок!" - произнес он однажды, показывая, что желает пить. Ему подали прежнюю рюмку с бульоном, но он уже не мог сам приподнять голову и держать рюмку... Еще позже он по временам бормотал что-то невнятно, как бы во сне, или повторял несколько раз: "Давай, давай! Ну, что же!" Часу в одиннадцатом он закричал громко: "Лестницу, поскорее, давай лестницу!.." Казалось, ему хотелось встать. Его подняли с постели, посадили на кресло. В это время он уже так ослабел, что голова его не могла держаться на шее и падала машинально, как у новорожденного ребенка. Тут привязали ему мушку на шею, надели рубашку (он лежал после ванны голый); он только стонал.

Когда его опять укладывали в постель, он потерял все чувства; пульс у него перестал биться; он захрипел, глаза его раскрылись, но представлялись безжизненными. Казалось, что наступает смерть, но это был обморок, который длился несколько минут. Пульс возвратился вскоре, но сделался едва приметным. После этого обморока Гоголь уже не просил более ни пить, ни поворачиваться; постоянно лежал на спине с закрытыми глазами, не произнося ни слова. В двенадцатом часу ночи стали холодеть ноги. Я положил кувшин с горячею водою, стал почаще давать проглатывать бульон, и это, по-видимому, его оживляло; однако ж вскоре дыхание сделалось хриплое и еще более затрудненное; кожа покрылась холодною испариною, под глазами посинело, лицо осунулось, как у мертвеца. В таком положении оставил я страдальца...

Рассказывали мне, что Клименков приехал вскоре после меня, пробыл с ним ночью несколько часов: давал ему каломель обкладывал все тело горячим хлебом; при этом опять возобновился стон и пронзительный крик. Все это, вероятно, помогло ему поскорее умереть" .

Смерть Гоголя случилась в восемь часов утра 21 февраля 1852 года. Бывшая при том Е. Ф. Вагнер писала в тот же день зятю (М. П. Погодину):

"...Николай Васильевич скончался, был все без памяти, немного бредил, по-видимому, он не страдал, ночь всю был тих, только дышал тяжело; к утру дыхание сделалось реже и реже, и он как будто уснул..."

Спустя полвека доктор Н. Н. Баженов заявил, что причиной смерти Гоголя было неправильное лечение. "В течение последних 15-20 лет жизни,- утверждал Баженов,- он страдал тою формою душевной болезни, которая в нашей науке носит название периодического психоза, в форме так называемой периодической меланхолии. По всей вероятности, его общее питание и силы были надорваны перенесенной им в Италии (едва ли не осенью 1845 г.) малярией. Он скончался в течение приступа периодической меланхолии от истощения и острого малокровия мозга, обусловленного как самою формою болезни,- сопровождавшим, ее голоданием и связанным с нею быстрым упадком питания и сил,- так и неправильным ослабляющим лечением, в особенности кровопусканием".

Грубой прозе медицинских заключений противостоит замечательный психологический портрет умирающего Гоголя, созданный критиком И. Золотусским.

"На похороны (Е. Хомяковой) он не явился, сославшись на болезнь и недомогание нервов. Он сам отслужил по покойной панихиду в церкви и поставил свечу. При этом он помянул, как бы прощаясь с ними, всех близких его сердцу, всех отошедших из тех, кого любил. "Она как будто в благодарность привела их всех ко мне,- сказал он Аксаковым,- мне стало легче".

"Страшна минута смерти".

- "Почему же страшна? - спросили его,- только бы быть уверену в милости Божией к страждущему человеку, и тогда отрадно думать о смерти". Он ответил:

"Но об этом надобно спросить тех, кто перешел через эту минуту".

За десять дней до смерти Гоголь, находясь в мучительном душевном кризисе, сжег рукопись второго тома поэмы (романа) "Мертвые души" и ряд других бумаг. "Надобно уж умирать,- сказал он после этого Хомякову,- я уже готов и умру..." Он уже почти ничего не принимал из рук стоявшего бессменно у его изголовья Семена (после сожжения Гоголь перебрался на кровать и более не вставал), только теплое красное вино, разбавленное водой.

Обеспокоенный хозяин дома созвал консилиум, все имевшиеся тогда в Москве известные врачи собрались у постели Гоголя. Он лежал, отвернувшись к стене, в халате и сапогах и смотрел на прислоненную к стене икону Божьей матери. Он хотел умереть тихо, спокойно. Ясное сознание, что он умирает, было написано на его лице. Голоса, которые он слышал перед тем, как сжечь второй том, были голосами оттуда - такие же голоса слышал его отец незадолго до смерти. В этом смысле он был в отца. Он верил, что должен умереть, и этой веры было достаточно, чтоб без какой-либо опасной болезни свести его в могилу.

А врачи, не понимая причины его болезни и ища ее в теле, старались лечить тело. При этом они насиловали его тело, обижая душу этим насилием, этим вмешательством в таинство ухода. То был уход, а не самоубийство, уход сознательный, бесповоротный... Жить, чтобы просто жить, чтоб тянуть дни и ожидать старости, он не мог. Жить и не писать (а писать он был более не в силах), жить и стоять на месте значило для него при жизни стать мертвецом...

Муки Гоголя перед смертью были муками человека, которого не понимали, которого вновь окружали удивленные люди, считавшие, что он с ума сошел, что он голодом себя морит, что он чуть ли не задумал покончить с собой. Они не могли поверить в то, что дух настолько руководил им, что его распоряжения было достаточно, чтоб тело беспрекословно подчинилось.

Врачи терялись в догадках о диагнозе, одни говорили, что у него воспаление в кишечнике, третьи - что тиф, четвертые называли это нервической горячкой, пятые не скрывали своего подозрения в помешательстве. Собственно, и обращались с ним уже не как с Гоголем, а как с сумасшедшим, и это было естественным завершением того непонимания, которое началось еще со времен "Ревизора". Врачи представляли в данном случае толпу, публику, которая не со зла все это делала, но от трагического расхождения между собой и поэтом, который умирал в ясном уме и твердой памяти.

В начале 1852 года Гоголь писал Вяземскому: надо оставить "завещанье после себя потомству, которое так же должно быть нам родное и близкое нашему сердцу, как дети близки сердцу отца (иначе разорвана связь между настоящим и будущим)..." Он думал об этой связи, и смерть его - странная, загадочная смерть - была этой связью, ибо Гоголь в ней довел свое искание до конца. Если ранее винили его в лицемерии, в ханжестве, называли Тартюфом, то тут уже никакого лицемерия не было. Возвышение Гоголя было подтверждено этим последним его поступком на земле" .

Гоголя похоронили на погосте Данилова монастыря, но в 1931 году прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище. Перезахоронение породило легенду, что Гоголь умер дважды, и второй раз воистину ужасно - под землей, в темноте и тесноте гроба. При эксгумации обнаружили, что обшивка гроба изнутри была вся изорвана! Это значит, что, возможно, похоронили Гоголя живым - в состоянии летаргического сна. Именно этого он боялся всю жизнь и не раз предупреждал о том, чтобы его не хоронили поспешно, пока не убедятся в подлинности его смерти! Увы! Предупреждение не помогло.

Известно, что Гоголь был очень мнительным человеком. Его неоднократно обследовали различные медицинские светила: Ф. И. Иноземцев, И. Е. Дядьковский, П. Круккенберг, И. Г. Копп, К. Г. Карус, И. Л. Шенлейн и другие. Выставлялись мифические диагнозы: "спастический колит", "катар кишок", "поражение нервов желудочной области", "нервическая болезнь" и так далее. Доцент Пермской медицинской академии М. И. Давидов проанализировал 439 документов, изучая болезнь Гоголя.

Михаил Иванович, еще при жизни писателя по Москве ходили слухи, что он страдает "сумасшествием". У него была шизофрения, как утверждают отдельные исследователи?

Нет, шизофрении у Николая Васильевича не было. Но в течение последних 20 лет жизни он страдал, говоря языком современной медицины, маниакально-депрессивным психозом. При этом ни разу не осматривался психиатром, и о наличии у него психического заболевания врачи не догадывались, хотя близкие знакомые подозревали это. У писателя были периоды необычайно веселого настроения, так называемые гипомании. Они сменялись приступами жестокой тоски и апатии - депрессии.

Психическое заболевание протекало, маскируясь под различные соматические (телесные) болезни. Больного осматривали ведущие медицинские светила России и Европы: Ф. И. Иноземцев, И. Е. Дядьковский, П. Круккенберг, И. Г. Копп, К. Г. Карус, И. Л. Шенлейн и другие. Выставлялись мифические диагнозы: "спастический колит", "катар кишок", "поражение нервов желудочной области", "нервическая болезнь" и так далее. Естественно, лечение этих мнимых болезней эффекта не давало.

До сих пор многие думают, что Гоголь умер воистину ужасно. У него якобы наступил летаргический сон, принятый окружающими за смерть. И он был похоронен заживо. А затем умер от недостатка кислорода в могиле.

Это не более, чем слухи, ничего общего не имеющие с действительностью. Но регулярно попадающие на страницы газет и журналов. В появлении этих слухов частично виноват сам Николай Васильевич. При жизни он страдал тафефобией - страхом погребения заживо, поскольку с 1839 года, после перенесенного малярийного энцефалита, был подвержен обморокам с последующим продолжительным сном. И патологически боялся, что во время подобного состояния его могут принять за умершего.

Более 10 лет он не ложился в постель. Ночами дремал, сидя или полулежа в кресле или на диване. Не случайно в "Выбранных местах из переписки с друзьями" он написал: "Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения".

Гоголь был похоронен 24 февраля 1852 года на погосте Данилова монастыря в Москве, а 31 мая 1931 года прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище.

В периодической печати встречаются утверждения, что при эксгумации вроде бы обнаружилось, что обшивка гроба как будто вся исцарапана и изорвана. Тело писателя неестественно скручено. На этом и базируется версия, что Гоголь умер уже в гробу.

Чтобы понять ее несостоятельность, достаточно вдуматься в следующий факт. Эксгумация проводилась спустя почти 80 лет после захоронения. При таких сроках от тела остаются лишь костные структуры, не связанные друг с другом. А гроб и обивка изменяются настолько, что определить какое-либо "исцарапывание изнутри" совершенно невозможно.

Есть и такая точка зрения. Гоголь покончил с собой, приняв незадолго до смерти ртутный яд...

Да, действительно, некоторые литературоведы считают, что приблизительно за две недели до смерти Николай Васильевич принял пилюлю каломеля. А поскольку писатель голодал, она не выводилась из желудка и действовала как сильный ртутный яд, вызвав смертельное отравление.

Но для православного, глубоко верующего человека, каким был Гоголь, любая попытка самоубийства была страшным грехом. Кроме того, одна пилюля каломеля - распространенного ртутьсодержащего лекарства того времени - не могла принести вреда. Суждение, что у голодающего человека препараты длительно задерживаются в желудке, ошибочно. Даже при голодании лекарства под влиянием сокращения стенок желудка и кишечника передвигаются по пищеварительному каналу, изменяясь под влиянием желудочного и кишечного соков. Наконец, у больного отсутствовали симптомы ртутного отравления.

Журналист Белышева выдвинула гипотезу, что писатель умер от брюшного типа, вспышка которого была в 1852 году в Москве. Именно от тифа умерла Екатерина Хомякова, которую во время болезни несколько раз навещал Гоголь.

Возможность брюшного тифа у Гоголя обсуждалась на консилиуме, проведенном 20 февраля с участием шести известных московских докторов: профессоров А. И. Овера, А. Е. Эвениуса, И. В. Варвинского, С. И. Клименкова, врачей К. И Сокологорского и А. Т. Тарасенкова. Диагноз был категорически отвергнут, ибо признаков этого заболевания у Николая Васильевича действительно не было.

К какому выводу пришел консилиум?

Лечащий врач писателя А. И. Овер и профессор С. И. Клименков настояли на диагнозе "менингит" (воспаление мозговых оболочек). К этому мнению присоединились другие участники консилиума, за исключением опоздавшего Варвинского, который выставил диагноз "гастроэнтерит вследствие истощения". Однако объективных симптомов менингита у писателя не было: ни лихорадки, ни рвоты, ни напряжения затылочных мышц... Заключение консилиума оказалось ошибочным.

К тому моменту состояние писателя было уже тяжелым. Бросалось в глаза резко выраженное истощение и обезвоживание организма. Он находился в состоянии так называемого депрессивного ступора. Лежал на постели прямо в халате и сапогах. Отвернувшись лицом к стене, ни с кем не разговаривая, погруженным в себя, молча ожидая смерти. С ввалившимися щеками, запавшими глазами, тусклым взором, слабым ускоренным пульсом...

Что же было причиной такого тяжелого состояния?

Обострение его душевной болезни. Психотравмирующая ситуация - скоропостижная смерть Хомяковой в конце января - вызвала очередную депрессию. Жесточайшая тоска и уныние овладели Гоголем. Возникло острое нежелание жить, характерное для этой душевной болезни. Нечто подобное было у Гоголя в 1840, 1843, 1845 годах. Но тогда ему посчастливилось. Состояние депрессии самопроизвольно прошло.

С начала же февраля 1852 года Николай Васильевич практически полностью лишил себя пищи. Резко ограничил сон. Отказался от приема лекарств. Сжег практически готовый второй том "Мертвых душ". Стал уединяться, желая и в то же время со страхом ожидая смерти. Он свято верил в загробную жизнь. Поэтому, чтобы не оказаться в аду, ночи напролет изнурял себя молитвами, стоя на коленях перед образами. Великий пост начал на 10 дней раньше, чем полагалось по церковному календарю. По существу это был не пост, а полный голод, продолжавшийся три недели, до самой смерти писателя.

Наука утверждает, что без пищи можно продержаться все 40 дней.

Срок этот едва ли безоговорочно справедлив и для здоровых, крепких людей. Гоголь же был физически слабым, больным человеком. После перенесенного ранее малярийного энцефалита страдал булимией - патологически повышенным аппетитом. Много ел, преимущественно сытные мясные кушанья, но из-за обменных нарушений в организме совершенно не прибавлял в весе. До 1852 года посты он практически не соблюдал. А тут, кроме голодания, резко ограничил себя в жидкости. Что вместе с лишением пищи привело к развитию тяжелейшей алиментарной дистрофии.

Как лечили Гоголя?

Соответственно неверно поставленному диагнозу. Сразу после окончания консилиума, с 15 часов 20 февраля доктор Клименков принялся за лечение "менингита" теми несовершенными методами, что применялись в ХIХ веке. Больного насильно посадили в горячую ванну, а голову стали обливать ледяной водой. После этой процедуры писателя бил озноб, но его держали без одежды. Выполнили кровопускание, к носу больного приставили 8 пиявок, чтобы усилить носовое кровотечение. Обращение с пациентом было жестоким. На него грубо кричали. Гоголь пытался противиться процедурам, но его руки с силой заламывали, причиняя боль...

Состояние больного не только не улучшилось, но стало критическим. Ночью он впал в беспамятство. И в 8 часов утра 21 февраля, во сне, у писателя остановилось дыхание и кровообращение. Медицинских работников рядом не было. Дежурила сиделка.

Участники состоявшегося накануне консилиума стали собираться к 10 часам и вместо больного застали уже труп писателя, с лица которого скульптор Рамазанов снимал посмертную маску. Врачи явно не ожидали такого быстрого наступления смерти.

Что стало ее причиной?

Острая сердечно-сосудистая недостаточность, вызванная кровопусканием и шоковыми температурными воздействиями на страдавшего тяжелой алиментарной дистрофией больного. (Такие больные очень плохо переносят кровотечения, нередко совсем не большие. Резкая перемена тепла и холода также ослабляет сердечную деятельность). Дистрофия же возникла из-за длительного голодания. А оно было обусловлено депрессивной фазой маниакально-депрессивного психоза. Таким образом получается целая цепочка факторов.

Врачи откровенно навредили?

Они добросовестно заблуждались, поставив неверный диагноз и назначив нерациональное, ослабляющее больного лечение.

Писателя можно было спасти?

Насильственным кормлением высокопитательными продуктами, обильным питьем, подкожными вливаниями соляных растворов. Если бы это было сделано, его жизнь безусловно была бы сохранена. Кстати, самый молодой участник консилиума доктор А. Т. Тарасенков был уверен в необходимости насильственного кормления. Но по каким-то соображениям на этом не настоял и лишь пассивно наблюдал за неверными действиями Клименкова и Овера, позднее жестоко осудив их в своих воспоминаниях.

Сейчас подобных больных обязательно госпитализируют в психиатрическую больницу. Насильственно кормят высокопитательными смесями через желудочный зонд. Подкожно вводят солевые растворы. А также назначают антидепрессанты, которых во времена Гоголя еще не было.

Трагедия Николая Васильевича состояла в том, что его психическое заболевание при жизни так и не было распознано.

Письмо Николая Рамазанова о смерти Гоголя

"Кланяюсь Нестору Васильевичу и сообщаю крайне горестную весть...

Сего числа после обеда прилег я на диван почитать, как вдруг раздался звонок и слуга мой Терентий объявил, что приехал г. Аксаков и еще кто-то, и просят снять маску с Гоголя. Эта нечаянность так поразила меня, что я долго не мог опомниться. Хотя и вчера еще Островский бывши у меня говорил, что Гоголь крепко болен, но никто не ожидал такой развязки. В минуту эту я собрался, взяв с собою моего формовщика Баранова, отправился в дом Талызина, на Никитском бульваре, где у графа Толстого проживал Николай Васильевич. Первое, что я встретил, это была гробовая крыша малинового бархата /.../ В комнате нижнего этажа я нашел останки так рано взятого смертию.

В минуту закипел самовар, был разведен алебастр и лицо Гоголя было им покрыто. Когда я ощупывал ладонью корку алебастра - достаточно ли он разогрелся и окреп, то невольно вспомнил завещание (в письмах к друзьям), где Гоголь говорит, чтобы не предавали тело его земле, пока не появятся в теле все признаки разложения. После снятия маски можно было вполне убедиться, что опасения Гоголя были напрасны; он не оживет, это не летаргия, но вечный непробудный сон /.../

При уходе от тела Гоголя я наткнулся у крыльца на двоих безногих нищих, которые стояли на костылях на снегу. Подал я им и подумал: эти безногие бедняжки живут, а Гоголя уже нет!"

Известный литературовед, главный редактор академического полного собрания сочинений Н.В. Гоголя, профессор РГГУ Юрий МАНН прокомментировал этот документ.

Когда и при каких обстоятельствах стало известно это письмо?

Впервые оно было опубликовано в сборнике М.Г. Данилевского, вышедшем в 1893 году в Харькове. Письмо было приведено не полностью, без указания адресата и потому оказалось вне внимания исследователей, изучавших обстоятельства смерти Гоголя. Года два назад я работал в рукописном отделе РНБ (бывшая библиотека имени Салтыкова-Щедрина), фонд 236, единица хранения 195, лист 1-2, где собирал материалы для второго тома биографии Гоголя. (Первый том - "Сквозь видный миру смех..." Жизнь Н.В. Гоголя. 1809-1835." - вышел в 1994 году). В числе других я обнаружил и этот документ.

Почему же вы так долго молчали?

Все это время я работал над книгой, где письмо будет опубликовано полностью. Предоставить фрагменты письма для публикации меня заставил тот факт, что к недавней печальной дате версия о том, что Гоголь был похоронен живым, снова пошла гулять по страницам газет.

Что именно в этом письме свидетельствует, что Гоголя похоронили не живым?

Начнем с фактов. Гоголя лечили лучшие врачи того времени. Если с точки зрения современной медицины и не все делалось так, как надо, все-таки это были не шарлатаны, не недоумки, и отличить мертвого от живого они, конечно же, могли. Кроме того, врачей соответствующим образом предупредил сам Гоголь, точнее, его завещание, где было сказано: "Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю. Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не появятся явные признаки разложения."

Но в письме про эти признаки ничего нет...

И не могло быть. Гоголь скончался в 8 часов утра, Рамазанов появился сразу после обеда. Он был замечательным скульптором, знал Гоголя лично и, конечно, со всем вниманием отнесся к порученному делу. Снятие маски с живого человека невозможно. Рамазанов убедился, что опасения Гоголя были напрасны, и с величайшим сожалением констатировал, что это сон вечный. Достоверность его вывода увеличивается тем, что внимание было соответствующим образом, то есть завещанием Гоголя, направлено. Отсюда категорический вывод.

Почему же все-таки голова Гоголя оказалась повернутой?

Бывает, что в гробу крышка под давлением смещается. При этом она касается черепа, и он поворачивается.

И все же версия о том, что Гоголя похоронили живым, гуляет...

Причина тому - обстоятельства жизни, характер, психологический облик. Сергей Тимофеевич Аксаков говорил, что нервы у Гоголя были вверх ногами. От него всего можно было ожидать. Надо еще учесть, что невольно произошло сопряжение двух тайн: "Мертвые души" должны были раскрыть тайну русской жизни, предназначение русского народа. Когда Гоголь умер, Тургенев сказал, что в этой смерти скрыта какая-то тайна. Как это часто бывает, высокая тайна жизни и творчества Гоголя была низведена на уровень дешевого беллетристического хода и мелодраматического эффекта, которые всегда впору массовой культуре.

"Нет ничего торжественнее смерти"

Смерть Екатерины Михайловны Хомяковой, последовавшая после непродолжительной болезни 26 января 1852 года, угнетающе подействовала на Гоголя. На утро после первой панихиды он сказал Хомякову: "Все для меня кончено!" Тогда же, по свидетельству Степана Петровича Шевырева, друга и душеприказчика Гоголя, он произнес перед гробом покойной и другие слова: "Ничего не может быть торжественнее смерти. Жизнь не была бы так прекрасна, если бы не было бы смерти".

Екатерина Михайловна была сестрой одного из ближайших друзей Гоголя, поэта Николая Языкова. Она скончалась тридцати пяти лет от роду, оставив семерых детей. Смерть эта так тяжело отозвалась в душе Гоголя, что он не нашел в себе сил пойти на похороны.

Екатерина Михайловна Хомякова происходила из старинного рода симбирских дворян Языковых. Рано оставшись без отца, она жила с матерью, которая вела уединенный образ жизни. Сергей Нилус в книге "Великое в малом" рассказывает, что Екатериной Михайловной в ранней молодости был увлечен Николай Александрович Мотовилов (служка Божией Матери и Серафимов, как он впоследствии себя называл). На вопрос о ней преподобного Серафима, Саровского чудотворца, Мотовилов отвечал: "Она хоть и не красавица в полном смысле этого слова, но очень миловидна. Но более всего меня в ней прельщает что-то благодатное, божественное, что просвечивается в лице ее". И далее на расспросы старца Мотовилов рассказывал: "Отец ее, Михаил Петрович Языков, рано оставил ее сиротой, пяти или шести лет, и она росла в уединении при больной своей матери, Екатерине Александровне, как в монастыре - всегда читывала ей утренние и вечерние молитвы, и так как мать ее была очень религиозна и богомольна, то у одра ее часто бывали и молебны, и всенощные. Воспитываясь более десяти лет при такой боголюбивой матери, и сама она стала как монастырка. Вот это-то мне в ней более всего и в особенности нравится".

Надежда видеть Екатерину Михайловну своей женой не покидала Мотовилова вплоть до мая 1832 года, когда он сделал предложение (несмотря на предсказание преподобного Серафима, что он женится на крестьянке) и получил окончательный отказ.

В 1836 году Екатерина Михайловна вышла замуж за Алексея Степановича Хомякова и вошла в круг его друзей. Среди них был и Гоголь, который вскоре стал с ней особенно дружен. Издатель "Русского Архива" Петр Иванович Бартенев, не раз встречавший его у Хомяковых, свидетельствует, что "по большей части он уходил беседовать с Екатериною Михайловною, достоинства которой необыкновенно ценил". Дочь Алексея Степановича Мария со слов отца передавала, что Гоголь, не любивший много говорить о своем пребывании в Святой Земле, одной Екатерине Михайловне рассказывал, что он там чувствовал.

Едва ли когда-нибудь можно будет до конца понять, почему смерть Екатерины Михайловны произвела такое сильное впечатление на Гоголя. Несомненно, что это было потрясение духовное. Нечто подобное произошло и в жизни Хомякова. Об этом мы можем судить по запискам Юрия Федоровича Самарина, которые священник отец Павел Флоренский называет документом величайшей биографической важности: "Это чуть ли не единственное свидетельство о внутренней жизни Хомякова, притом о наиболее тонких движениях его души, записанное другом и учеником и вовсе не предназначавшееся для печати". Остановимся на данном свидетельстве, чтобы уяснить, какое значение смерть жены имела для Хомякова.

"Узнав о кончине Екатерины Михайловны, - рассказывает Самарин, - я взял отпуск и, приехав в Москву, поспешил к нему (Хомякову. - В.В.). Когда я вошел в его кабинет, он встал, взял меня за обе руки и несколько времени не мог произнести ни одного слова. Скоро, однако, он овладел собою и рассказал мне подробно весь ход болезни и лечения. Смысл рассказа его был тот, что Екатерина Михайловна скончалась вопреки всем вероятностям вследствие необходимого стечения обстоятельств: он сам ясно понимал корень болезни и, зная твердо, какие средства должны были помочь, вопреки своей обыкновенной решительности усомнился употребить их. Два доктора, не узнав болезни, которой признаки, по его словам, были очевидны, впали в грубую ошибку и превратным лечением произвели болезнь новую, истощив все силы организма. Он все это видел и уступил им Выслушав его, я заметил, что все кажется ему очевидным теперь, потому что несчастный исход болезни оправдал его опасения и вместе с тем изгладил из его памяти все остальные признаки, на которых он сам, вероятно, основывал надежду на выздоровление. Тут он остановил меня, взяв меня за руку: "Вы меня не поняли: я вовсе не хотел сказать, что легко было спасти ее. Напротив, я вижу с сокрушительной ясностью, что она должна была умереть для меня, именно потому, что не было причины умереть. Удар был направлен не на нее, а на меня. Я знаю, что ей теперь лучше, чем было здесь, да я-то забывался в полноте своего счастья. Первым ударом я пренебрег; второй - такой, что его забыть нельзя". Голос его задрожал, и он опустил голову; через несколько минут он продолжал: "Я хочу вам рассказать, что со мною было. Тому назад несколько лет я пришел домой из церкви после причастия и, развернув Евангелие от Иоанна, я напал на последнюю беседу Спасителя с учениками после Тайной вечери. По мере того, как я читал, эти слова, из которых бьет живым ключом струя безграничной любви, доходили до меня все сильнее и сильнее, как будто кто-то произносил их рядом со мною. Дойдя до слов: "вы друзи мои есте", я перестал читать и долго вслушивался в них. Они проникали меня насквозь. На этом я заснул. На душе сделалось необыкновенно легко и светло. Какая-то сила подымала меня все выше и выше, потоки света лились сверху и обдавали меня; я чувствовал, что скоро раздастся голос. Трепет проникал по всем жилам. Но в одну минуту все прекратилось; я не могу передать вам, что со мною сделалось. Это было не привидение, а какая-то темная непроницаемая завеса, которая вдруг опустилась передо мною и разлучила меня с областью света. Что на ней было, я не мог разобрать; но в то же мгновение каким-то вихрем пронеслись в моей памяти все праздные минуты моей жизни, все мои бесплодные разговоры, мое суетное тщеславие, моя лень, мои привязанности к житейским дрязгам. Чего тут не было! Знакомые лица, с которыми Бог знает почему сходился и расходился, вкусные обеды, карты, бильярдная игра, множество таких вещей, о которых, по-видимому, никогда я не думаю и которыми, казалось мне, я нисколько не дорожу. Все это вместе слилось в какую-то безобразную массу, налегло на грудь и придавило меня к земле. Я проснулся с чувством сокрушительного стыда. В первый раз почувствовал я себя с головы до ног рабом жизненной суеты. Помните, в отрывках, кажется, Иоанна Лествичника эти слова: "Блажен, кто видел ангела; сто крат блаженнее, кто видел самого себя" (Точнее, не у преподобного Иоанна Лествичника, а у святого Исаака Сирина: "Кто сподобился увидеть самого себя, тот лучше сподобившегося видеть ангелов" (Аввы Исаака Сирина Слова подвижнические. Слово 41).). Долго я не мог оправиться после этого урока, но потом жизнь взяла свое. Трудно было не забыться в той полноте невозмутимого счастья, которым я пользовался. Вы не можете понять, что значит эта жизнь вдвоем. Вы слишком молоды, чтобы оценить ее". Тут он остановился и несколько времени молчал, потом прибавил: "Накануне ее кончины, когда уже доктора повесили головы и не оставалось никакой надежды на спасение, я бросился на колени перед образом в состоянии, близком к исступлению, и стал не то что молиться, а испрашивать ее от Бога. Мы все повторяем, что молитва всесильна, но сами не знаем ее силы, потому что редко случается молиться всею душой. Я почувствовал такую силу молитвы, какая могла бы растопить все, что кажется твердым и непроходимым препятствием: я почувствовал, что Божие всемогущество, как будто вызванное мною, идет навстречу моей молитве и что жизнь жены может быть мне дана. В эту минуту черная завеса опять на меня опустилась, повторилось, что уже было со мною в первый раз, и моя бессильная молитва упала на землю! Теперь вся прелесть жизни для меня утрачена. Радоваться жизни я не могу. Остается исполнить мой урок. Теперь, благодаря Богу, не нужно будет самому себе напоминать о смерти, она пойдет со мной неразлучно до конца".

"Я записал, - продолжает Самарин, - этот рассказ от слова до слова, как он сохранился в моей памяти; но, перечитав его, я чувствую, что не в состоянии передать того спокойно сосредоточенного тона, которым он говорил со мной. Слова его произвели на меня глубокое впечатление именно потому, что именно в нем одном нельзя было предположить ни тени самообольщения. Не было в мире человека, которому до такой степени было противно и несвойственно увлекаться собственными ощущениями и уступить ясность сознания нервическому раздражению. Внутренняя жизнь его отличалась трезвостью, - это была преобладающая черта его благочестия. Он даже боялся умиления, зная, что человек слишком склонен вменять себе в заслугу каждое земное чувство, каждую пролитую слезу; и когда умиление на него находило, он нарочно сам себя обливал струею холодной насмешки, чтобы не давать душе своей испаряться в бесплодных порывах и все силы ее опять направить на дела. Что с ним действительно совершалось все, что он мне рассказал, что в эти две минуты его жизни самопознание его озарилось откровением свыше, - в этом я так же уверен, как и в том, что он сидел против меня, что он, а не кто другой говорил со мною.

Вся последующая его жизнь объясняется этим рассказом. Кончина Екатерины Михайловны произвела в ней решительный перелом. Даже те, которые не знали его очень близко, могли заметить, что с сей минуты у него остыла способность увлекаться чем бы то ни было, что прямо не относилось к его призванию. Он уже не давал себе воли ни в чем. По-видимому он сохранял свою прежнюю веселость и общительность, но память о жене и мысль о смерти не покидали его. Жизнь его раздвоилась. Днем он работал, читал, говорил, занимался своими делами, отдавался каждому, кому до него было дело. Но когда наступала ночь и вокруг него все улегалось и умолкало, начиналась для него другая пора. Раз я жил у него в Ивановском. К нему съехалось несколько человек гостей, так что все комнаты были заняты и он перенес мою постель к себе. После ужина, после долгих разговоров, оживленных его неистощимою веселостью, мы улеглись, погасили свечи, и я заснул. Далеко за полночь я проснулся от какого-то говора в комнате. Утренняя заря едва-едва освещала ее. Не шевелясь и не подавая голоса, я начал всматриваться и вслушиваться. Он стоял на коленях перед походной своей иконой, руки были сложены крестом на подушке стула, голова покоилась на руках. До слуха моего доходили сдержанные рыдания. Это продолжалось до утра. Разумеется, я притворился спящим. На другой день он вышел к нам веселый, бодрый, с обычным добродушным своим смехом. От человека, всюду его сопровождавшего, я слышал, что это повторялось почти каждую ночь..."

Мемуаристы отмечали, что в смерти Екатерины Михайловны Гоголь увидел как бы некое предвестие для себя. "Смерть моей жены и мое горе сильно его потрясли, - вспоминал Хомяков, - он говорил, что в ней для него снова умирают многие, которых он любил всей душою, особенно же Н.М. Языков".

После кончины Екатерины Михайловны Гоголь постоянно молился. "Между тем, как узнали мы после, - рассказывал Шевырев, - большую часть ночей проводил он в молитве, без сна". По словам первого биографа Гоголя Пантелеймона Кулиша, "во все время говенья и прежде того - может быть, со дня смерти г-жи Хомяковой - он проводил большую часть ночей без сна, в молитве".

Незадолго до своей кончины Гоголь на отдельном листке начертал крупным, как бы детским почерком: "Как поступить, чтобы признательно, благодарно и вечно помнить в сердце моем полученный урок? И страшная История Всех событий Евангельских..." Биографы гадают, что может означать эта запись. "К чему относились эти слова, - замечал Шевырев, - осталось тайной". Самарин утверждал, что они указывают на какое-то полученное Гоголем свыше откровение. Как знать, не идет ли здесь речь об уроке, сродни тому, который получил Хомяков?..